Виталий Барышников: Иркутск не случайно стал площадкой всероссийской дискуссии об охране памятников
В начале ноября в столице Приангарья состоялся X Всероссийский съезд органов охраны памятников истории и культуры. В его работе приняли участие заместитель министра культуры РФ Григорий Ивлиев и губернатор Иркутской области Дмитрий Мезенцев. Какое значение имело это событие для региона, газете «Областная» рассказал руководитель Службы по охране объектов культурного наследия Иркутской области Виталий Барышников.
– Виталий Владимирович, почему съезд провели в этом году в Иркутске?
– Хотелось бы пояснить, что такая форма работы, как съезд, была придумана 10 лет назад Министерством культуры России для того, чтобы раз в год сверять позиции всех профессионалов в этой отрасли. И тот факт, что Иркутск входит в первую десятку городов, где были проведены съезды наряду с Москвой, Санкт-Петербургом, Вологдой, Казанью, Тюменью – это признание заслуг региона в сфере сохранения историко-культурного наследия. Выбор Иркутска связан не только с тем, что город отметил 350-летие, хотя и в Петербурге в 2003 году съезд проводился в год юбилея, но и с потенциалом нашего региона. Во-первых, существует большое количество памятников, во-вторых, наработан значительный опыт работы специалистов: проектировщиков, реставраторов, археологов, в-третьих, была реализована инициатива губернатора Дмитрия Мезенцева – регенерация целостного квартала городской среды.
– Для участников съезда организовали экскурсию по кварталу «Иркутская слобода». Какие впечатления были у гостей?
– Гости высоко оценили проект «Иркутской слободы» как опыт регенерации целостного участка городской среды, не музефикации квартала, а создания нового общественного пространства. Подобного прецедента в России до сих пор не было, например, в советское время в Шушенском отделили часть села и создали музей, который после шести закрывается на замок. У нас же была задача создать квартал, который будет жить круглосуточно. И во время нашей экскурсии там ходили горожане, молодые пары, то есть можно было убедиться в том, что даже недостроенный квартал уже живет.
– Была ли критика?
– У коллег было некоторое недоумение, поскольку «Иркутская слобода» воспринималась ими как классическая реставрация по типу Шушенского квартала, со всеми объектами: усадьбами, палисадниками, огородами, пешеходными тропинками и так далее. Однако все догадки развеялись, когда они узнали, что это изначально была регенерация квартала, с классической реставрацией домов-памятников, которых всего шесть, стоящих на госохране, плюс один перенесенный и восемь выявленных, другие 40 объектов – не памятники, они были воссозданы как элементы среды. Профессионалы высоко оценили новое общественное пространство, с коммуникационным тоннелем и новой пешеходной улицей. И этот опыт показался профессионалам чрезвычайно интересным – ведь пример в нашей стране действительно уникальный. Конечно, не обошлось без замечаний по поводу качества исполнения отдельных видов работ, но эти огрехи легко устранимы.
Мы также говорили с гостями об общих подходах к перемещению памятников, например, из зоны затопления Богучанской ГЭС. Ведь уникальные памятники в Тальцах и Ангарской деревне под Братском сохранены именно благодаря такой возможности. Обсуждали Дом Шубина – самое старое сохранившееся деревянное строение в Иркутске, как возможный прецедент изъятия преступно и нерачительно эксплуатируемого памятника. Кстати, от исхода этого дела многое зависит в деле спасения памятников.
– Самой главной темой съезда стало обсуждение новой редакции 73-го закона. К какому решению вы пришли?
– Профессионалы много говорили о проблемах государственного регулирования. Тот закон, который был принят 10 лет назад, сейчас написан, по сути, в новой редакции. Документ готов ко второму чтению, и мы, обсудив его, включили в резолюцию просьбу к Государственной думе РФ рассмотреть его до исхода полномочий созыва, то есть в ноябре этого года. Было много уточнений и правок, которые касаются узкоспециальных моментов, в том числе по земле, регистрации обременений в Госреестре, постановке на учет объектов археологии, об определении границ территории памятников. Есть рекомендация принять новую целевую программу «Культура России» с учетом отдельного раздела, связанного с охраной памятников, чтобы была возможность финансировать из федерального бюджета некоторые работы. Другая проблема состоит в том, что сегодня из почти 100 тыс. памятников в стране в реестре зарегистрирована едва ли сотня. Из них под номерами 57 и 58 есть два иркутских объекта – Спасская церковь (Сухэ-Батора, 2) и ВСОРГО (Карла Маркса, 2), и в этом смысле мы тоже впереди многих, но пока радоваться нечему. Большая часть памятников, считающихся уже включенными в реестр, не имеют регистрационных номеров. Есть и большая категория выявленных объектов, например, в Иркутске из 1 тыс. 115 только 500 госохранные.
– В чем опасность такого положения вещей?
– Некоторые муниципалитеты манипулируют положением в градостроительном плане о необходимости указывать реестровый номер памятника, и вообще не включают его в документ. В итоге застройщик не имеет информации об этом. Поэтому съезд рекомендовал Минрегионразвития РФ изменить форму градостроительного плана в этой части. Кроме закона есть необходимость на уровне правительства принять ряд нормативных актов. Например, недавнее разрушение одного из корпусов Красных казарм – случай вопиющий, и помимо установления вины тех или иных лиц и их уголовного наказания требуется – и мы будем на этом настаивать – возмещение вреда, но методика расчета такого вреда сегодня отсутствует.
– Скажите, а какая-то конкретная польза от проведения этого съезда в нашем регионе ожидается?
– Я думаю, что да, ведь в Иркутске побывали руководители Министерства культуры России: недавно назначенный заместитель министра Григорий Ивлиев, новый начальник департамента охраны культурного наследия Владимир Цветнов и несколько его заместителей. Они убедились в том, что у нас есть позитивные сдвиги, увидели наши проблемы, и знание ими ситуации не понаслышке поможет нам в решении конкретных задач. В частности, в резолюцию съезда к правительству России вошли предложения разработать целостную систему мер, связанную с реставрацией объектов деревянного зодчества. Кроме того, в нее включен тезис обеспокоенности профессионального сообщества о необходимости принятия мер к тому, чтобы устранить нарушение закона, когда заказчики строительства ГЭС отказываются финансировать работы по сохранению объектов культурного наследия, попадающих в зону затопления. Отдельно по просьбе участников включена тема по защите Кругобайкальской железной дороги. В кулуарах даже прозвучало предложение инициировать процедуру изменения статуса озера Байкал, как природного объекта ЮНЕСКО, на статус памятника природного и историко-культурного значения, ведь по его берегам находятся многочисленные памятники археологии и сакральные места.
Вообще, конечно, не совсем оправданно ждать конкретных сиюминутных шагов от стратегического мероприятия. Но наши просьбы в части дальнейшей регенерации исторического центра наверняка теперь будут услышаны гораздо быстрее. Несомненно, одно – наш регион покорил гостей съезда. Кроме того, почетно, что Иркутск стал площадкой всероссийской дискуссии об охране памятников. Кстати, коллеги многое нам посоветовали, например, в Приморье административные штрафы за нарушение законодательства об охране памятников в сто раз выше, у многих есть судебная практика в части наказания черных археологов. Всех заинтересовала работа, которую мы проделываем по поручению губернатора, в части внесения в Проект охранных зон города Иркутска пункта об ужесточении мер к участкам, где находился уничтоженный памятник. На съезде мы согласовали этот вопрос с руководством Министерства культуры России. В случае принятия – а правовых препятствий уже нет – мы сможем ввести ограничение, согласно которому в случае утраты памятника на его месте может находиться только восстановленный памятник, либо в редких случаях перенесен другой.
– Тогда памятники не будет смысла умышленно уничтожать ради земельных участков?
– Да, и это снимет ажиотаж в части поджогов объектов деревянного зодчества. Какой смысл палить, если потом придется восстанавливать то же самое? Наша задача – стремиться в своей повседневной работе объяснять возможности и жестко ограничивать нарушения. Мы не создаем тупики, как говорят многие, а показываем правовые коридоры, по которым нужно идти, и в этом смысле поддержка участников съезда у нас, безусловно, была.
