Ольхон – территория раздора

Более 400 жителей Ольхона подписались под обращением к федеральным и региональным властям, где сообщили о своем предложении исключить остров из состава особо охраняемой природной территории (ООПТ). У местного населения складываются непростые отношения с представителями Прибайкальского национального парка (ПНП). Болезненных точек много – это и кадровая политика парка в отношении местных госинспекторов, и рубка леса на территории ПНП, и нехватка дров.

Людей также беспокоят нововведения в федеральный закон «Об особо охраняемых природных территориях», где плата за посещение отныне определена юридически. Люди боятся, что деньги на Ольхоне теперь будут брать не только с туристов, но и с аборигенов. Наши корреспонденты побывали на недавнем сельском сходе в поселке Хужир и убедились, что страсти там накалены до предела.

Обманчивое спокойствие Хужира

Мы ехали на Ольхон по недавно открытой ледовой дороге. В пути нам не встретилось ни одной машины. Байкал в этом году замерз поздно, и период туристического межсезонья в этих краях затянулся. Сонная атмосфера, на первый взгляд, царит и в Хужире. Многие гостевые дома, магазины и кафе закрыты, на улицах практически безлюдно. Возле местной администрации на информационном щите висят объявления, одно из них сообщает о запланированном на сегодня сельском сходе, второе, совсем свежее, извещает местное население о продаже дров.

Мы отправляемся на сход. В актовом зале поселкового клуба холодно, однако к началу схода здесь собралось столько людей, что температура заметно возросла. В повестке дня было обозначено несколько вопросов, но, как выяснилось, народ больше всего интересовал последний, обозначенный в объявлении следующим образом: «О жизнедеятельности местного населения на территории нацпарка».

Жителей волнуют рубки леса

Юрий Захаров, исполняющий обязанности директора ФГБУ «Прибайкальский национальный парк», попытался облечь свое выступление в форму отчета:

– В 2013 году Ольхон посетили 24,9 тыс. туристов, количество средств, поступивших от туристической деятельности, составило около 3 млн рублей. За туристический сезон нацпарком было установлено 25 мусорных площадок, два шлагбаума, одна смотровая вышка, 113 аншлагов, 12 столов, 26 лавок, 11 туалетов. На мысе Хобой установлено 16 беседок, для сохранения редких видов растений и животных было создано семь микрорезерватов.

В ответ на последнее зал ответил гулом: «Это мы скоро будем жить в резервации!» Ранее местные жители написали коллективное письмо, адресованное представителям разных ветвей и уровней власти – от министра природных ресурсов и экологии РФ до прокурора Иркутской области. В нем, в частности, речь идет о кадровой политике ПНП:

– Ситуация очень сложная. Каждый день местные госинспекторы получают указания заниматься хозяйственными работами: конопатить туристические домики, ремонтировать бани, рубить и складировать дрова, шкурить бревна, а на патрулирование территории ООПТ и обходы не допускаются.

В итоге четыре местных инспектора написали заявления об увольнении. Но супругу одного из них, Татьяну Утюжникову, беспокоит даже не этот факт:

– Я возмущаюсь не потому, что муж был вынужден уволиться, ему осталось девять месяцев до пенсии, с голода не умрем. Я всю жизнь прожила на Ольхоне, но никогда не видела, как безобразно относятся к нашей природе. Когда уволились наши инспекторы, они даже свои обходы не сдали. Сегодня за эти деляны никто не отвечает. То есть лес бесхозный. И сейчас идет его варварская вырубка, в то время как население вынуждено сидеть без дров, – утверждает она.

Активисты Ольхона подготовились к собранию серьезно. На сходе были показаны фотографии с мест вырубки леса. Они производятся на территории нацпарка. Раньше люди законно могли рубить лес на дрова на выделенных делянах. Сейчас этого права они лишены. Прибайкальский нацпарк заключает договор с предпринимателями по конкурсу. Те, в свою очередь, обязаны производить рубки, в том числе для нужд местного населения, но люди говорят о том, что всю зиму никаких дров от подрядчика они не видели.

– Объявление о продаже дров, да еще и за шесть тысяч рублей машина, появилось несколько дней назад. С вырубкой леса просто беспредел. 37-й квартал лесничества уже выпилили, вывезли. Сейчас 6-й квартал пилится. Они деловой лес вытаскивают на свои нужды, привозят его в Харанцы, населению сейчас предлагают одни макушки и сырой сучок, – громко возмущается житель поселка.

На следующий день мы съездили в Харанцы. Если в Хужире на улицах было чисто, то здесь мы увидели неубранные контейнеры с мусором на берегу, удивлялись лежащему на боку новому туалету и воочию убедились, что на одной из местных пилорам находятся штабеля недавно срубленных деревьев. Добротные сосенки совсем не походили на дровяное сырье. Накануне представители нацпарка сначала пытались убедить селян, что деловой лес в этих местах не рубится, но под напором убедительных доказательств были вынуждены признать обратное.

Мы попытались было точнее определить объемы заготовленной древесины, но появился работник грозного вида, запретивший это делать. Неподалеку в придорожном леске нам повстречалась более общительная местная жительница, представившаяся Прасковьей Николаевной. На самодельных салазках, больше похожих на перевернутый стол, она с трудом волочила сухие ветки.

– Вот сучки ветром роняет, я эти лесины собираю и таскаю домой, печку топлю. Дрова-то стоят шесть тысяч рублей маленькая машинка, у меня пенсия почти такая же, а надо на зиму две машины. А мне ведь уже 80 лет, дети разъехались, мужика нет, что делать-то остается? – тяжело вздохнула бабушка Прасковья и потянула свою ношу дальше.

Справедливости ради стоит сказать, что проблема с обеспечением населения дровами и древесиной для проведения ремонта или строительства существует не только на Ольхоне. Это относится ко всей области. На февральской сессии регионального парламента ситуация обсуждалась в рамках муниципального часа. Там звучали разные предложения, в том числе обязать арендаторов лесных участков, которые получают лес на льготной основе, 20% древесины передавать на муниципальные нужды.

Но очевидно, что Ольхон стоит здесь в особом ряду – 98% его территории относится к нацпарку.

Прибайкальский коммерческий

Но вернемся к хужирскому сходу. Еще одной болезненной точкой соприкосновения местного населения с нацпарком является туристическая деятельность ПНП. «Это не национальный, а коммерческий парк!», – слышались ремарки из зала. В своем письме властям ольхонцы указывают, что на территории Островного лесничества есть турбаза – домики, баня, юрты. Имеются здесь также автомашины, квадроциклы, которые используются не только для патрулирования охраняемой природной территории.

– Они сдаются в прокат туристам. В то время как по острову имеются ограничения передвижения на автотранспорте, – продолжает Татьяна Утюжникова.

Жители, многие из которых живут за счет турбизнеса, считают, что нацпарк создает им конкуренцию. Однако в силу того, что он является контролирующим органом, силы конкурентов неравны. К тому же, в конце прошлого года в федеральный закон «Об особо охраняемых природных территориях» были приняты поправки, беспокоящие местное население.

«Нам заявляют, что с наступлением сезона плату за посещение территории нацпарка в Островном лесничестве будут брать не только с туристов, но и с местных жителей. Выход населения за границы поселковой зоны или съезд транспортного средства с дороги общего пользования будет караться административной ответственностью или штрафом от трех до пяти тысяч рублей. Как нам быть? Ольхон, это наш общий дом, где мы выросли, где родились наши дети, и почему кто-то со стороны будет диктовать нам свои жесткие условия. Что ждет нас впереди? Резервация?», – говорится в письме жителей к районным и областным властям.

Инициативная группа

Местный предприниматель Сергей Грудинин, впрочем, полагает, что острову не нужно выходить из состава ПНП:

– Эта структура действительно обеспечивает сохранность природы, и когда возникает недопонимание с руководством, то нужно находить с ним общий язык. А со стороны ПНП надо чаще встречаться с местным населением, рассказывать о том, что делается, что планируется. Ведь многие наши проблемы от недостаточной информированности, – уверен предприниматель. В числе других жителей острова он вошел в состав инициативной группы, которая должна решать конфликтные вопросы с представителями нацпарка.

Ее очередное заседание состоялось уже после сельского схода, и обсуждение было более спокойным. Там, в частности, выяснилось, что никакой платы с местного населения за посещение собственных природных достопримечательностей руководство ПНП взымать не собирается. Юрий Захаров заверил, что жителям острова будут выдаваться пропуска сроком на год. А вот туристам отныне действительно придется платить за посещение охраняемой природной территории, вне зависимости от того, была им за это предоставлена туруслуга или нет. Таков закон.

– Мы с этим давно смирились, наши гости и ранее вносили эти платежи. Теперь же в связи с законом предстоит определить маршруты, на которых можно осуществлять туристическую деятельность. Руководство нацпарка обещало рассмотреть и наши предложения по этому вопросу. Также эта тема будет обсуждаться на очередном сельском сходе в марте, – говорит Сергей Грудинин.

Отметим, что вести диалог с жителями Ольхона, очевидно, придется Валентину Бороденко, который недавно назначен руководителем ФГБУ«Заповедное Прибайкалье» (в его состав вошли ПНП, Байкало-Ленский заповедник, Тофаларский заказник).

В ситуации с увольнением сотрудников парка начал разбираться уполномоченный по правам человека в Иркутской области. Ряд материалов, озвученных на сходе жителей острова, переданы в полицию и прокуратуру.

По ольхонскому «разнодорожью»

На КПП нацпарка, находящемся неподалеку от Песчанки, шлагбаум был поднят. Никого из инспекторов на месте не было. Мы отправляемся на Хобой, хотим сфотографировать те 16 беседок, которые, по заверениям нацпарка, были установлены у самого северного мыса Ольхона. По пути нам попался лишь один информационный указатель «До Хобоя – 20 км». Вот только дорог, направлений здесь стало еще больше, чем было летом, и мы в итоге оказываемся на северо-восточном побережье, в местности Узуры. Здесь по планам нацпарка во время туристического сезона предполагается открыть один из трех ольхонских палаточных городков, понятно, отдыхать здесь придется за деньги. Едем дальше, по-прежнему ведомые интуицией: таинственный остров продолжает кружить и путать. В общем бесснежье умудряемся найти снеговую западню и в конечном счете завершаем вояж у мыса Саган – Хушун, совсем недалеко от Хобоя. У этой красивейшей достопримечательности, известной в народе как скала Любви, не было ни одного информационного щита, беседки и даже указателя. Мы возвращаемся, чтобы вскоре повторить свое путешествие и узнать, случились ли на Ольхоне хоть какие-то перемены.