Художник построил сказочный терем в таежном селе Иркутской области

Резные ворота, крыльцо и наличники, одетые в деревянное морозное кружево, а еще олени, лошади, глухари, сохатые… Не дом – картинка. Один на весь таежный Ербогачен. И это неудивительно, ведь хозяин сказочного терема Константин Ткаченко и сам человек необычный. Художник и скульптор, фотограф и автор множества короткометражных фильмов, получивший награду в Москве из рук самого Леонида Гайдая.

Обретение смысла

Без малого полвека минуло с того момента, как Константин Ткаченко впервые ступил на Катангскую землю. Думал, приехал на время, оказалось, что навсегда прирос в этом северном краю всеми корнями. Женился, вырастил сына, посадил дерево, построил дом – не простой, а всем на загляденье. Еще воспитал учеников, многие из которых по примеру своего учителя навсегда связали свою жизнь с творчеством.

На просьбу рассказать о себе Константин Иванович соглашается неохотно:

– Дело это долгое, ведь мне нынче уже восемьдесят стукнуло. Жизнь основательно помотала по свету, пока сюда не привела, и призвание свое я нашел далеко не сразу.

Отец его, окончив Днепропетровский мукомольный техникум, приехал в Иркутск по направлению и познакомился с будущей матерью нашего героя в далеком 1935 году. Родился у них сын-первенец, а вскоре Ивана Филипповича перевели в Улан-Удэ. Там появились на свет Костя и его младшая сестренка. Перед самой войной прокатились по стране «проверки и чистки». Под эту рубку попал и Иван Ткаченко. По чьему-то злому навету его объявили «врагом народа» и упекли в тюрьму. Дали, как водится, «10 лет без права переписки». Может, и расстреляли бы, как многих, да началась Великая Отечественная война. В самом начале 1942 года Ивана Филипповича отправили на передовую. Воевать начинал в штрафбате, пока кровью не смыл с себя «вину перед Родиной». Мать, оставшись одна с тремя ребятишками, перебралась снова в Иркутск к родне. Так «хорошо» жили, вспоминает Константин Иванович, что от воспаления легких умерла сестренка, а сам он семь месяцев провалялся в больнице, едва-едва выкарабкавшись из цепких лап смерти. Самым ярким воспоминанием детских лет стало возвращение с фронта отца, заполучившего на память о войне два тяжелых ранения в голову и полную грудь орденов и медалей. Забрал Иван Филиппович семью и повез в Заярск, куда его назначили директором мелькомбината. Там Костя окончил школу.

Учился, говорит, «шаляй-валяй», потому что было неинтересно. Получив аттестат, поступил в лесотехнический техникум, а потом отправился работать по направлению в Читинскую область слесарем. Спустя какое-то время пришло желание учиться по-настоящему. Поехал в Ленинград и поступил ни куда-нибудь, а в «императорский университет» – Ленинградский госуниверситет им. Жданова на математико-механический факультет. Проучившись три курса, бросил, опять показалось, что занимается не своим делом. Зато случайно устроившись в школу преподавателем, неожиданно осознал – это занятие ему по душе. Несколько лет проработал в школах Ленинградской области, одновременно заканчивая образование уже на математическом факультете пединститута им. Герцена. Кроме математики и физики вел черчение и рисование, хотя сам этим предметам нигде не обучался.

– Рисовал я с тех пор, как себя помню, – припоминает Константин Иванович. – Не знаю, откуда что бралось. Мама мои рисунки и открытки отцу на фронт постоянно отправляла. Пошел в школу – малевал стенгазеты и лозунги, делал портреты учителей, одноклассников, пионеров-героев рисовал, даже Ленина и Сталина – говорили, что выходило похоже. В институте, как водится, помогал оформлять аудитории и рекреации к праздникам, поэтому, когда попросили вести рисование – не отказался, знал, что смогу кое-чему обучить ребятишек. 

Возвращение к истокам

Через несколько лет потянуло молодого преподавателя на родину в Сибирь. В городской школе, как предлагали, работать отказался, а среди сельских в Иркутском облоно значилась ербогаченская. Махнул, не глядя, а увидев воочию безбрежные таежные просторы и знаменитую Угрюм-реку, прикипел к ним всей душой мгновенно и навсегда.

Несколько лет проработал учителем в местной общеобразовательной школе, а когда открылась художественная, то перешел туда, потому что с годами творчество его стало увлекать все больше и больше. Кроме живописи учил местную детвору искусству фотографии, а сам вдобавок увлекся резьбой по дереву и созданием короткометражных кинофильмов. Настоящую кинолетопись района создал! Его фильм «День охотника и рыболова» занял на областном конкурсе любительских кинофильмов первое место, а «Этюды о художественной школе» и вовсе принесли всесоюзное признание. В 1982 году диплом лауреата в Москве ему вручал сам Леонид Гайдай.

– Понравилась Гайдаю подача материала, – скромничает Константин Ткаченко, – вот он и присудил мне диплом победителя.

Но по признанию областных экспертов – награда была вполне заслуженной, поскольку сюжет киноленты и впрямь вызывал интерес своей непохожестью. На уроках живописи Константин Ткаченко, прежде всего, учил ребятишек мыслить, а не рисовать по шаблону. Считал главным – разбудить в детях любопытство. Допустим, ставил перед ними чугунок с картошкой, так его каждый изображал по своим ощущениям, эмоционально, а не так, как «было положено». Когда привозил рисунки своих учеников в Ангарск на выставки, где была базовая художественная школа, все ахали от удивления, настолько сильными были работы. И известный иркутский художник Лев Гимов их всегда очень хвалил за индивидуальность.

Когда началась Перестройка, и зарплату не платили годами, живопись и резьба по дереву стала у Константина Ткаченко основными источником дохода. На них он и себя с женой содержал, и сыну помогал, который на тот момент поступил на архитектурный факультет Иркутского политеха. Первый заказ сделал Константину Ивановичу Евгений Легеньков, решивший восстановить в поселке Ербогачен храм. По его просьбе мастер вырезал голубя над вратами, семисвечник, распятие, написал около 30 икон. После пошли заказы от односельчан и знакомых со всей области. Немало работ он передал и в краеведческий музей им. Шишкова.

Сказочный терем в таежном селе

И к украшению своей усадьбы хозяин приступил по воле случая.

– Не было бы счастья, да несчастье помогло, – делится Константин Иванович. – После моего ухода из средней школы, меня попросили освободить служебную квартиру. Купил под снегом бревна от разобранных изб и начал строиться.

Рос дом, а с ним постепенно вырисовывались замысловатая ажурная вязь под крышей, кружевные наличники и двери. Из срезанных в тайге капов появлялись на стенах затейливые маски, а двор постепенно заполнялся небольшими скульптурами на таежную тематику. Олени, сохатые, глухари на току – чего здесь только нет! А массивные резные ворота с украшением в виде улыбающегося северного солнца – словно дверь в сказку. На одном столбе вход в усадьбу охраняет мудрый филин, на другом – щенок, вырезанный в память о любимой лайке по имени Дик.

Зайдешь внутрь – настоящая художественная галерея со множеством картин и фотографий в резных деревянных рамах. О каждой Константин Иванович может целую историю припомнить. На этой изобразил, как однажды увидел пришедших на водопой ранним утром северных оленей, ниже – запавшее в душу поле ярких жарков на фоне разлапистых елей. Это любимый Дик, а рядом они с женой и внучатами на прогулке в лесу.

– Природа на нашей Катанге совершенно уникальна, – не устает восхищаться Константин Иванович. – Вы посмотрите, какая красота! Одной елке лет 200–300. Такие мощные деревья встречаются, что мы обхватить их вдвоем не можем! Разве у вас такое чудо сохранилось? Все уже давно повырубили. Это же счастье, что мы живем в таком удивительном месте!