Первый ангарский священник Владимир Килин

«Все люди приходят к Богу совершенно одинаково – они увидели в каком-то человеке или событии свет Христов. Но личный путь каждого совершенно индивидуален», – сказал в беседе священник отец Владимир. Путь к храму самого отца Владимира не назовешь банальным или предсказуемым. Театральный режиссер и актер Владимир Килин круто изменил свою судьбу 20 лет назад: «Тогда мне казалось, что я сам что-то решаю и от меня что-то зависит. Теперь я оглядываюсь назад и понимаю, что так было предопределено». 

Армия как школа смирения 

Родился Володя в шахтерском городке Кемеровской области Анжеро-Судженске. Его отец 15 лет проработал в забое, мама трудилась бухгалтером. Когда по состоянию здоровья глава семьи уже не мог работать под землей, Килины переехали в город Назарово Красноярского края. В школьные годы Володя увлекался спортом, занимался в фотокружке и театральной студии. Получив аттестат с преобладанием отличных оценок, Владимир поступил в Восточно-Сибирский государственный институт культуры в Улан-Удэ, на отделение театральной режиссуры.

– После окончания института я поехал по распределению работать художественным руководителем Дворца культуры «Энергетик» в Экибастузе, это в Казахстане. Но начальником я пробыл недолго – через восемь месяцев меня призвали в армию. В нашем вузе не было военной кафедры, поэтому почетный долг мы отдавали Родине после получения диплома, – вспоминает отец Владимир.

Служил худрук Дворца культуры в железнодорожном полку в Чернигове. В те годы выпускников вузов призывали в армию на полтора года. Через год после призыва сержант Килин и его сослуживцы были направлены на ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

– Я хорошо помню, как нас построили на плацу и объявили о предстоящей командировке. Буквально накануне у нас закончились учения, все успокоились – генералы уехали, учения были признаны успешными, кого-то даже наградили отпусками… И вдруг опять тревога. Мы долго стояли и ждали, пока нам объяснят, что происходит. Из новостей мы уже знали об аварии, но ее реальных масштабов не представлял никто.

От Чернигова до Чернобыля по прямой километров 200, а до Припяти и того меньше. И хотя воинские подразделения соблюдали все полагающиеся меры защиты, позднее выяснилось, что они были, мягко говоря, неадекватны уровню радиационного заражения.

– Апокалипсического настроения – все, конец света! – не было. Да и времени на рефлексию тогда не оставалось. Моя командировка была немногим больше месяца. К счастью, работа в зоне заражения никак не отразилась на моем здоровье. Мой хороший друг и сослуживец известный актер Алексей Нилов (он служил в саперном подразделении нашего полка) рассказывал мне позднее, что в его военном билете стоит штамп ликвидатора. Это давало ему право бесплатно ездить в метро (улыбается). И, кстати, большая просьба – не надо из меня в статье делать какого-то героя-ликвидатора! Это всего лишь фрагмент армейской жизни. В первом кроссе на

20 километров с полной выкладкой больше о себе узнаешь, чем после участия в таком «эпохальном» событии, как ликвидация последствий аварии. В армии приходит осознание того, что ты такой же как все, и все такие же как ты. Там проходишь школу смирения. Сначала ты должен много потерпеть, со многим смириться, изменить отношение к себе, к людям… Это более сильные впечатления, чем укладка рельсов в Чернобыле. Когда я получил приказ об увольнении, я купил карту Советского Союза и зачеркнул город Чернигов (смеется). Тогда мне казалось, что в армии я зря теряю время. Сейчас я думаю, что в жизни ничего зря не бывает. Друзья, которых я приобрел в армии, мне по-настоящему дороги. О себе в армии узнаешь то, что больше нигде и никогда раскрыться не может.

«Театральная» жизнь

После демобилизации Владимир вернулся в Экибастуз, где его ждала семья – жена и маленький сын, который родился еще до призыва. Вскоре после этого поступило приглашение из альма-матер преподавать в родном вузе на кафедре театральной режиссуры. Семья Килиных вернулась в Улан-Удэ.

– Тогда было чудное время. Помню, на вокзале в Улан-Удэ я купил журнал «Новый мир». Открываю его – а там «Котлован» Андрея Платонова! Я даже запомнил тираж – один миллион 130 тысяч экземпляров! Я думал, что сошел с ума. В институте мы читали этот роман, отпечатанный на копирке, так называемые слепые экземпляры. Но я не мог себе представить, что «Котлован» можно будет запросто купить в ларьке.

В Улан-Удэ Владимир преподавал в институте и работал в театре и на телевидении. Актерские способности («постановщиков и без меня было выше крыши!») реализовывались в спектаклях городского Молодежного театра. Роли были самые разные, в том числе и Иосифа Сталина в спектакле Виктора Коркия «Черный человек, или Я, бедный Сосо Джугашвили».

– Я был вторым человеком в России, который исполнял эту роль – первым ее сыграл Алексей Богдасаров в театре-студии МГУ. Кстати, благодаря этому спектаклю мне удалось побывать в Америке. Все-таки перестроечное время было необыкновенным! Тогда возникла идея организовать театральный фестиваль «Байкал – Мичиган. Спасем озера!» Было большое желание сделать фестиваль традиционным, но мы смогли его провести лишь один раз на Байкале, и один раз в Америке.

Культурного шока от поездки в Америку не было, но впечатлений самых разных – предостаточно. Удалось посмотреть много удивительных спектаклей в маленьких театрах, подобных Молодежному в Улан-Удэ. Например, в одном играли Шекспира в манере театра Кабуки. Это было так странно!

– Знаете, нет лучшего путешественника, чем воображение. То, как мы представляли себе пепси-колу, не идет ни в какое сравнение с ее реальным существованием в автомате. Первое время для нашего восприятия было очень странным то, что все улыбаются. Однажды я загляделся на негритянку, инспектора дорожного движения. Она была конопатая – представляете, оливковая кожа усыпана веснушками! Я аж рот разинул, глядя на нее. А она мне улыбнулась, помахала рукой и стала дальше регулировать движение. Или этот стереотип о небоскребах, давящих на человека. Как-то мы пошли прогуляться по Нью-Йорку с примой Бурятского оперного театра Галиной Шойдагбаевой. Кстати, в 1989 году она была признана лучшей Чио-Чио-сан мира, у нее потрясающее сопрано. Идем мы по улицам, и она говорит: «А где эти ужасные стальные утюги, которые Максим Горький описывал?!» Наоборот, есть ощущение простора и большого света.

«Без театра я спокойно могу прожить, а без церкви – нет» 

До этого момента в разговоре было все просто и понятно – воспоминания об армии, рассказы о коллегах по институту и театру. Но почему вдруг дальше так круто изменилась жизнь?

– Не дальше, а намного раньше, – терпеливо объясняет отец Владимир. – После службы в армии я нашел в Улан-Удэ своего духовного руководителя – отца Андрея Мхеидзе. Мы подружились, и я стал, помимо театральных дел, участвовать в церковных – читал на клиросе, пел, прислуживал, ездил с батюшкой на требы. Знаете, для меня это было большое счастье.

В Улан-Удэ есть Троицкий собор, а рядом традиционно было кладбищенское место. В советское время там разбили Парк культуры. В начале 1990-х годов группа энтузиастов, в состав которой входил и Владимир Килин, активно выступала за перенос парка в другое место. И его действительно перенесли, а храм вернули церкви. Днем добровольцы пропадали на субботнике в парке, а вечером шли работать в театр.

– Долгое время совмещать что-либо невозможно. Когда все начиналось, мне казалось, что я что-то решаю и что-то от меня зависит. Теперь я оглядываюсь назад и думаю, что так было предопределено. Чем чаще и внимательнее в жизни прислушиваешься к обстоятельствам, тем вернее выбор. Я хорошо помню свои ощущения, когда я пришел читать лекцию по теории драмы, сижу в аудитории и думаю: «А что я тут делаю?» Поднялся в отдел кадров и написал заявление об увольнении, настолько внутри все созрело. После разговора со своим духовником я поехал в Иркутск, и владыка Вадим благословил меня быть в церкви. Если уж чем-то заниматься, то заниматься всерьез. А быть совместителем – это не по мне. Со временем выяснилось, что без театра я спокойно могу прожить, а без церкви – нет.

На работу в один из улан-удэнских храмов взяли не сразу, поначалу был просто на подхвате. После приезда в Иркутск владыка решил вопрос кардинально – через два дня рукоположил в диаконы. А дальше началась церковная жизнь.

– В Ангарске до меня не было священника. Когда в городе создалась православная община, в августе 1991 года, меня отправили туда служить. Поначалу храма в Ангарске не было, и большими усилиями удалось выбить под него здание. Суд божий не без юмора – храм в четвертом поселке обустроился в бывшем клубе «Октябрь». Служить мы там начали с Успения, почему храм и назвали Успенским.

Сразу было ясно, что здание, подобранное по принципу «на Боже, что нам не гоже», не может быть полноценным храмом для большого города.

В 1992 году начались проектные работы по храму Святой Троицы, а в 1995 году, на Троицу, был заложен первый камень в основание будущей церкви. Строился ангарский храм десять лет.

– Отец Владимир, все же мне непонятно: как человек, воспитанный советской идеологией, отрицающей религию и пропагандирующей атеизм, может иметь столь трепетное отношение к православию?

– Идеология тут ни при чем. Жизнь много раз ставит нас перед Богом – кого бы я ни спросил, каждый знает, что были моменты, когда всерьез задумываешься о Всевышнем. Просто кто-то «застревает» на этом сердцем, а кто-то нет. С одной стороны, все люди приходят к Богу совершенно одинаково – они увидели в каком-то человеке или событии свет Христов. Но личный путь каждого совершенно индивидуален. Знаете, отвечать на этот вопрос так же неловко, как если бы меня спросили: за что вы любите свою маму? Вы помните, когда у вас это началось?

«Церковь – это не бегство от мира, это способ служения миру»

Наша беседа принимает неожиданный поворот, когда речь заходит о семье.

– Познакомились мы с женой в институте, вместе живем уже 25 лет. Сыну нашему, Андрею, 24 года. И жена, и сын живут в Ангарске, больше я ничего рассказывать не буду!

– Но хоть один-то вопрос можно задать?! Как жена и сын отнеслись к вашему решению уйти из театра в церковь?

– Поехали за мной, да и все. Сначала у нас были проблемы с жильем, и два года наша семья жила в двух городах – Улан-Удэ и Ангарске. Ведь выходят замуж или женятся не на инженерах, актерах или священниках. Судьбу связывают с конкретным человеком.

– А когда вашего сына спрашивали: кем твой папа работает?!

– Так и отвечал: работает священником. Поймите, существует много надуманных вещей, и почти ничего не от мира сего в церкви нет! Это не способ бегства от мира, это способ служения миру. Я был в его классе и в других классах с беседами. Насколько я знаю, никто его поповичем не дразнил.

– Наш разговор проходит в канун Светлого праздника Пасхи. Что бы вы хотели сказать нашим читателям?

– Ничего нового, кроме «Христос воскресе!», не скажу. Нигде в истории или в человеческой судьбе нет понятия, сопоставимого с Христовым воскресением. От того, что Христос воскрес, все небессмысленно. И если жизнь и любовь смерть не победили, и если Пасха в крови Христовой не совершилась, то все остальное получается лживым и пустым. Но, слава Богу, это не так, и Христос действительно воскрес. И все, что происходит в день Пасхи, пропитано радостью – не зря! Не бессмысленно! Не страшно! Не погибельно, а, напротив, радостно и весело. В этот день всем надлежит радоваться, вне зависимости от того, праведно он жил или нет. С пасхальной радостью в нас вливается надежда – Христос воскрес, и, значит, мы тоже не погибнем!

Праздник всех праздников

В канун Пасхи Владимир Килин рассказал о содержании этого праздника:

– Пасха – праздник ветхозаветного происхождения. Иудеи праздновали то, что когда-то по воле Господней народ израильский, бывший в плену, был выведен из пределов поработителей. Христос недаром называет трапезу Тайной Вечери новой Пасхой, потому что речь идет не об избавлении одного страдающего богоизбранного народа от притеснений, а об избавлении всего человечества от рабства греху и смерти. Христос служением своим, смертью и воскресением открыл человечеству небывалую дотоле перспективу – смерти нет, смерть побеждаема. Христос умер с нами, ради нас, и мы ради этой смерти вместе с ним можем быть воскрешены и жить вечно, жить там, где свет бесконечный. Это и есть содержание Пасхи, главного праздника для любого православного христианина. По церковному Уставу Пасха называется праздником праздников, торжеством из торжеств. Главное – это осознание того, что смерть побеждена.