Ветеран войны отказался от получения жилья в пользу других

22 июня страна отметила очередную скорбную дату — начало Великой Отечественной войны, унесшей жизни миллионов наших соотечественников. Но живы еще подлинные свидетели тех страшных событий. Постаревшие фронтовики и сегодня остаются для нас примером нравственности и порядочности. Ветеран войны из поселка Квиток Тайшетского района Александр Белокопытов отказался от положенного ему по закону жилья, решив, что другим оно нужнее.

Сын спецпереселенцев

Александру Леониковичу 97 лет. Он бодр, имеет светлую память и может рассказать о своем военном прошлом все до мелочей.

На его долю выпало столько испытаний, что хватит на несколько судеб. Сын сосланных раскулаченных казаков, выходцев из Читинской области, Александр Леоникович пережил голод, холод и нужду, коснувшиеся спецпереселенцев. В 1933 году семью привезли в Тайшетлаг, в поселок Новый Путь. Тогда создавались десятки таких поселков для сосланных врагов советской власти.

Родители и три брата Александра умерли от тифа один за другим. Сам он тоже переболел. Лежал в доме практически чужих людей и постоянно впадал в забытье. Однако выкарабкался, вот и живет с тех пор так долго. Словно бы за своих, недоживших.

В армию его призвали в июле 1942 года. Он попал на родину родителей в Читинскую область. Его и еще десятки новобранцев зачислили в маршевую роту. Началась обычная военная муштра, парни отчаянно мерзли в забайкальские холода.

– 3 февраля 1943 года нам выдали зимнюю одежду. А то мы ходили в остроконечных красноармейских шлемах, которые после Гражданской войны остались, – смеется ветеран.

Солдатам выдали вещмешки и велели ждать приказа. Команда «К штабу полка!» прозвучала во время ужина. Командир зачитал приказ об отправке на фронт.

– Играл духовой оркестр. И проводили нас до самой поскотины на деревенском поле, – вспоминает фронтовик.

На станции Оловянная всех посадили в вагоны и без остановки повезли на запад. Солдатиков не кормили, говорили – терпите до Читы. Но только в Улан-Удэ подошла военно-полевая кухня. По вокзалу, где стояли воинские эшелоны, бродили дети юга, по виду кавказцы, и продавали местный табак, насыпанный в спичечные коробки. Их солдаты меняли на пайки.

Воинский эшелон прибыл под Москву. В 18 км от узловой станции находились Гороховецкие лагеря, где сибирякам предстояло нести службу. Роту зачислили в учебный полк автоматчиков, в 1943 году на фронтах как раз и появились автоматы.

Того, что рассказывает Александр Леоникович, нет в учебниках истории. Но его история – бесценное свидетельство одного из тех, кто приближал Победу.

Гороховецкие лагеря

Гороховецкие лагеря! Про них солдаты говорили: «Леса нет – одни сосны, земли нет – один песок, воды нет – одни болота, людей нет – одни солдаты». Гороховецкие лагеря располагались на огромной площади и были битком забиты всевозможными воинскими частями. Здесь были танкисты и пехотинцы, артиллеристы и автомобилисты, связисты и саперы, военные училища.

Солдатам призыва 1943–1944 годов повезло больше, чем их предшественникам. Потери армии в начальный период войны (1941–1942 годы) исчислялись миллионами. Среди участников войны, находившихся в действующей армии, было и немало людей, оказавшихся в ней в последние месяцы и дни в составе тыловых, обеспечивающих подразделений и частей.

Наряду с этой категорией были и те, кому довелось служить в так называемых запасных частях.

Собственно на фронт Александр Белокопытов не попал, ему, старшему сержанту, было приказано обучать автоматчиков и отправлять их на фронт. Лиха тогда все хлебнули немало.

Зимой 1943 года под Москвой стояли лютые холода под минус 40 градусов. Еду подвозили на машине, она замерзала по дороге. Хлеб и тушенку приходилось рубить топором на куски.

Солдаты часто обмораживались и следили друг за другом, предупреждая товарища о первых признаках обморожения носа, щек.

В теплое время было не легче. Занятия по спецподготовке проходили без скидок на возраст и состояние здоровья. Солдаты бегали марш-броски по 40 км с полной выкладкой, форсировали реку.

– Шинель намокнет, а выжать ее сил нет. Так и бежишь 40 км в мокрой, – вспоминает ветеран.

Накануне наступления фашистов на Курской дуге старшего сержанта Белокопытова и его сослуживцев направили на фронт, куда они должны были доставить подготовленных автоматчиков. И только один Александр вернулся обратно в свой полк, остальные погибли.

Довелось побывать ему и на Белорусском фронте, пережить бомбежки и гибель товарищей.

День Победы старший сержант встретил в своей части.

– В два часа ночи разбудил дежурный по роте. Он настойчиво тряс меня за плечо и возбужденно кричал: «Война закончилась! Понимаешь, закончилась!»

Солдаты, прослушав речь товарища Сталина на построении дивизиона, начали беспорядочно стрелять в воздух из всех видов оружия. Многие, не скрываясь, плакали.

«Лишнего человеку не надо…»

Домой            Александр вернулся после демобилизации в декабре 1945 года. Мужиков в селе не было. Его назначили начальником промышленной артели «Новый путь». Артельщики собирали живицу, делали бочки для ее хранения. В феврале 1948 года Белокопытов переехал в Квиток, где его назначили председателем артели «Красный мебельщик». Во время войны на мебельной фабрике делали лыжи из березы для нужд фронта. На ней ветеран отработал 20 лет.

Сегодня у него пятеро детей, по семь внуков и правнуков.

Когда ветеранам стали выдавать сертификаты на жилье, Александр Леоникович своим правом не воспользовался.

– Почему?– спросили мы его.

– Может, кому нужнее, и не достанется, – беспокоится ветеран.

– Несколько раз мы настойчиво просили, чтобы он встал на учет по улучшению условий жилья. Знаете, как бывает, ветераны порой беспомощны, неподвижны, им уже и не надо ничего. Но идут дети и внуки, хлопочут, документы оформляют, чтоб себе, а не ветерану квартиру сделать. У нас все ветераны получили жилье, воспользовались этим правом. А Александр Леоникович – нет. Понимаете, он все беспокоится, что кому-то из ветеранов жилья не хватит из-за него. В моей практике такое впервые, – говорит замглавы администрации поселка Ольга Кожева.

Ветеран живет с дочкой Галиной. Семью Белокопытовых в поселке знают как добрых и глубоко порядочных людей, отзывчивых на чужую беду.

Дом у ветерана не то чтобы плохой, но небольшой и неновый. А тут еще напасть – по осени в дом на большой скорости въехали пьяные люди на иномарке. Если бы машина не затормозила о толстый тополь, вряд ли мне пришлось бы побеседовать с ветераном. Он сидел как раз напротив окна, и злополучная иномарка просто смяла бы его. Дом и палисадник починили с помощью поселковых властей.

– На мой век хватит,– говорит ветеран. – А лишнего человеку не надо…