Зуд изобретательства

В разгар новогодних праздников – 4 января – президент Дмитрий Медведев подписал Указ о награждении иркутянина Валентина Виноградова почетным званием «Заслуженный изобретатель РФ». В мотивационной части наградного документа указывалось: «за многолетнюю плодотворную изобретательскую  работу». О том, как становятся изобретателями, корреспондент газеты «Областная» беседует с заведующим кафедрой травматологии, ортопедии и военно-полевой хирургии с курсами нейрохирургии и мануальной терапии Иркутского государственного медицинского университета, доктором медицинских наук, профессором Валентином Виноградовым.

– Валентин Георгиевич, сразу хотелось бы уточнить – насколько ваша изобретательская деятельность многолетняя и плодотворная?

– Сейчас у меня 21 патент. Изобретениями я увлекся еще лет 30 назад, когда занимался кандидатской диссертацией. Я тогда работал в Институте травматологии и ортопедии (НИИТО). Мой первый патент на изобретение, как и тема диссертации, касался новых  методов лечения хронического остеомиелита костей конечностей. В те годы главным врачом института был Дмитрий Шапурма, который страстно любил изобретательскую деятельность. Так получилось, что он взял надо мной шефство – учил оперировать, активно вмешивался в мою диссертацию, мы проводили мозговые штурмы по всем научным направлениям.  Может быть, именно на меня он обращал больше внимания из-за того, что в НИИТО я пришел работать еще студентом – начинал санитаром, потом медбратом, а после окончания вуза стал врачом.

– А кого еще вы бы назвали своим учителем в профессии?

– Руководителя отдела травматологии НИИТО  Рахмиэля Житницкого. Он был прекрасным диагностом, эрудитом, в совершенстве знал травматологию и ортопедию.

– Как у врача возникает изобретательская идея?

– Травматология – такая область медицины, где для каждого больного необходимо вырабатывать индивидуальный подход. Если взять общую хирургию, то там существуют четкие показания к той или иной операции. А в травматологии каждый случай может быть уникальным.

– Наверное, с вами поспорят ваши коллеги-хирурги…

– Да нет, не поспорят, потому что так оно и есть.  Так вот, когда осматриваешь  больного, сразу просчитываешь оптимальный метод лечения. Один раз сделал – что-то не понравилось. Второй раз уже стараешься ту же методику немного изменить или дополнить. После пяти-десяти больных начинает формироваться идея нового метода лечения.

– Получается, что у клинических хирургов эти идеи просто потоком идут?

– Можно и так сказать. К примеру, у нас на кафедре разработан свой аппарат внешней фиксации (аналог аппарата Илизарова. – Авт.). Для того чтобы его создать, а потом бесконечно совершенствовать, мы работаем в тесном сотрудничестве со специалистами кафедры сопротивления материалов Иркутского государственного технического университета. Здесь на глазок ничего не сделаешь – нужны серьезные расчеты нагрузки и деформации аппарата внешней фиксации.

– Так вы, наверное, еще и  заслуженный инженер?

– Нет, заслуженным инженером я быть не хочу! (смеется)

– Скажите, как  много времени у вас занимает оформление патента?

– Если идея полностью созрела и получила клиническое подтверждение, то оформление заявки занимает немного времени – сел да написал. Затем заявка отправляется в Москву, в патентный отдел, и там она может рассматриваться от трех месяцев до полутора лет. Специалисты дают экспертную оценку изобретению, если нужно – проводят апробацию предложенного метода. Хочу сказать, что контроль очень жесткий. Если возникают замечания или претензии – звонят нам, и у нас начинается переписка.

– Какие люди становятся изобретателями?

– Прежде всего, нужно иметь особый склад ума и характера. Проще говоря, нужно быть фанатом своего дела. Где бы ни находился, чем бы ни занимался, в голове постоянно крутится одна мысль – как лучше сделать. На работе ты или на даче, идея не отпускает, она постоянно в тебе «зудит».

– Что же вы, даже на даче не отвлекаетесь?!

– Наоборот, на даче мне больше идей в голову приходит.

– Среди ваших учеников есть такие, кому передалась ваша увлеченность изобретательством?

– У меня сейчас семь аспирантов, и все являются клиническими хирургами – они работают и учатся в заочной аспирантуре. Все семеро занимаются разработкой новых методов лечения. Я не вижу диссертации, даже кандидатской, без патента. Для меня лично это прямая связь, и именно так я ставлю вопрос.

– В характеристике ученого совета ИГМУ говорится, что вы работаете по программе NASTRAN. Расскажите об этом подробнее.

– Это программа, разработанная космическим агентством NASA, она занимается изучением жесткости космических кораблей.

– И как это связано с травматологией?

– Связь прямая. Любая конструкция, будь то космический корабль или аппарат внешней фиксации, состоит из определенных деталей. Для того чтобы определить, насколько жестко мы можем зафиксировать два костных фрагмента, необходимо провести ряд расчетов. Для этого мы вводим свои параметры в компьютерную программу NASTRAN, и она выдает свое заключение.

– Вы много ездите в служебные командировки по стране и можете объективно оценить состояние иркутской медицинской науки. На какое место вы бы определили наших травматологов?

– Я думаю, что ближе к первым позициям. Что касается изобретательской деятельности, то она у нас на самом высоком уровне. Если взять докторские диссертации, которые защищают иркутяне, то в них минимум по пять патентов. Кандидатские также не идут без патента. А это говорит о том, что мои утверждения не голословны.

– То есть Иркутск не является провинцией в худшем смысле этого слова.

– Однозначно могу сказать, что нет. Приведу один пример. Два месяца назад я ездил в Москву на конференцию, посвященную 75-й годовщине кафедры травматологии МГУ. Один из докладов меня заинтересовал. Докладчик – солидный московский профессор. Слушаю его и понимаю, что  он читает мою докторскую диссертацию! Когда он закончил свое выступление, я задаю вопрос – слышал ли он, что в Иркутске занимались этой темой и несколько человек защитили по ней докторские диссертации и получили патент. Он внимательно посмотрел на меня и говорит: «Я подозреваю, что вы и есть Виноградов». Я прошу его объяснить, в чем дело, а он мне бросает – это называется реинсекция! Я ему говорю – а у нас это называется плагиат! Весь зал тогда засмеялся. Вот отношение центра к периферии – они спокойно преподают наши методики и выдают их за свои. Ни одного слова о том, кто автор данного метода, не прозвучало. Они так и говорят: мы разработали новый метод!

– И часто приходится сталкиваться с подобной непорядочностью?

– Случается, но не у нас в Сибири.

– Как вы считаете, могла бы такая ситуация возникнуть где-нибудь на Западе, как это принято говорить – в развитых странах?

– Теоретически она, наверное, могла бы возникнуть. Но там правообладатель сразу же разрешил бы ситуацию в суде. У нас же еще только начинает складываться  подобное мышление – пока лишь зачатки…

– Ваша семья с пониманием относится к специфике работы хирурга – ночные смены, вызовы в выходные и праздничные дни и так далее?

– Моя жена Алла Владимировна Виноградова преподает в ИГМУ, является заведующей кафедрой стоматологии и заместителем декана стоматологического факультета, кандидатом медицинских наук. Детей у меня двое – старшая дочь Елена и сын Алексей. Супруга превосходно все понимает, семья у нас дружная. Кстати, у жены тоже есть два запатентованных изобретения.

– Дети пошли по стопам своих родителей?

– Нет, не пошли. Когда дочь окончила школу, мы спросили ее: будешь поступать  в мединститут? Она говорит – нет, я не хочу быть нищей. И поступила в педагогический (улыбается). Между детьми разница 15 лет. Сын сейчас заканчивает Сибирский институт экономики и права, будет менеджером.

– В здравоохранение не хотите его подтянуть? Говорят, что грамотных управленцев у нас не хватает…

– Задумываюсь об этом. Но лет через десять, когда сам пойду на пенсию.

– Есть ли у вас какое-то сильное увлечение помимо работы и изобретательства?

– Есть – я люблю строить. За свою жизнь я построил две дачи, сначала под Шелеховом, а потом по Байкальскому тракту.

– Вы заядлый дачник?

– Нет, только строитель! У меня всего три грядки. Я считаю, что на даче обязательно должен быть какой-то водоем – река или озеро, а также баня, место для шашлыка и отдыха. Когда я начинал строить, то по наивности  думал, что иногда буду сбегать на дачу, и меня никто там не найдет. В то время у  меня вообще не было выходных дней. Но тут появились сотовые телефоны, а с ними уже никуда не скроешься…

– Когда же вы успевали строиться, если работали без выходных?!

– Так у меня два месяца отпуска! Но хочу сказать, что строительство не имеет конечных сроков – это процесс бесконечный.