Одна на всех Победа
С каждым годом все меньше седых голов появляется на парадах Победы. Поколение хранителей истории – люди-легенды, герои эпохи – уходит от нас. А у каждого из живущих ветеранов своя война – не в красивом и блестящем строе с музыкой, барабанами и салютом, а в настоящем ее выражении – в крови, в страданиях, в смерти… Но Победа – одна на всех. Выстраданная, вымученная, долгожданная…
Вспоминая войну, ветераны до сих пор плачут. Не от старости, просто рассказывая, они снова переживают то далекое и страшное время. Комок подступает к горлу, когда видишь, обрамленные морщинками, почти прозрачные старческие глаза, наполненные слезами. Успеть выслушать, записать, сохранить эти воспоминания… Недалек тот день, когда останутся только записи, а рассказывать будет, увы, некому…
«Фрицев мог обезвредить без единого выстрела»
Воевать Александра Николаевича Волкова, который сегодня живет в поселке Дальняя Закора Жигаловского района, не взяли по медицинскому заключению. Однако, узнав о комсомольском наборе, на фронт он все же прорвался. Было это в начале 1942 года.
– Повезли нас в товарняке в Орехово-Зуево, – вспоминает участник войны. – Потом были курсы усовершенствования командного состава. Квартировал у одной учительницы-пенсионерки. Заслуженная была женщина, награды имела и царские, и советские. Она меня за полгода так натаскала, что я, имея два класса образования, отлично сдал экзамены за семилетку. По окончании присвоили мне звание младшего лейтенанта, я принял взвод 75-го стрелкового полка Первого Белорусского фронта.
Среди многочисленных наград Александра Волкова есть медаль «За отвагу», орден Отечественной войны 1-й степени, орден Красной Звезды и очень редкий орден Александра Невского. Получил он его за блестяще проведенную операцию на польской границе.
– В июле 1944-го подошли мы к Польше, – продолжает ветеран. – Нужно переправляться через Вислу. К нам выходит какой-то старичок и говорит: «Ребята, на мост не суйтесь, он заминирован. Давайте я вам брод покажу». Моя рота и старшего лейтенанта Черикова прошли реку. У меня был один солдат во взводе, который немецким владел в совершенстве. Подошли мы в потемках к патрулю. Он им сказал, что смена пришла. Так мы их без единого выстрела и обезвредили. А когда заняли город Холм, моя рота обезоружила целый батальон: 76 человек против 260! За это меня и наградили «Александром Невским».
Рассказал Александр Николаевич и о встрече с командармом Рокоссовским, и о боях в Белоруссии, а еще поведал о том, как застрелил своего командира батальона:
– В 1943 году под Бобруйском это было, – говорит Волков. – Я командовал Шестой ротой. Командир батальона – майор Овчинников – пьяница был страшный, его трезвого-то и не видали никогда. Там на немецкой территории церковь стояла, на колокольне снайпер. А Овчинников посылает командиров взводов взять эту церковь, захотелось ему, вишь, отличиться. Двоих или троих взводных убило, он меня вызывает: бери церковь! Я ему объясняю, никак невозможно, нужно бы артиллерию привлечь – он не слушает. «Немедленно чтобы взял!» – требует командир батальона. Я вытаскиваю пистолет, бах в него – и до свидания! Сразу звоню начальству и говорю: «Я убил командира батальона!» Приехала комиссия, хотели забрать, судить, но меня окружили солдаты, заступились: «Не смейте его трогать! Мы рады, что он этого фашиста убил!» Тогда меня в покое оставили.
Война для Александра Николаевича закончилась в Польше. Ранило его тяжело в руку. После войны работал он сначала в Иркутске. Закончил курсы сварщиков. Потом строил Ангарск, награжден медалью «Отличник социалистического труда», работал бригадиром, а потом заболел и по совету врачей уехал в Жигалово. 43 года живет в поселке Дальняя Закора. Трудовой стаж 49 лет. Выйдя на пенсию, Александр Николаевич занялся общественной работой. Благодаря ему на памятнике односельчанам, погибшим во время ВОВ, были увековечены еще 26 фамилий.
– Войну вспоминаю, конечно, часто, – говорит напоследок ветеран. – Обидно только, что воевали-то мы за государство, которого уже нет. Обидно… да все одно – Родину защищали…
«В плену хлеб ел из опилок»
Для Николая Андрияновича Нечаева война началась еще до официального объявления. До восемнадцати лет он работал в Дальнезакорском колхозе, весной 1941-го его призвали в армию.
– Служил я в украинском Проскурове зенитчиком, – вспоминает Николай Андриянович.– В ночь перед 22 июня началась бомбежка и давай нас сонных в казармах понужать! Мы выскочили, ничего понять не можем. Потом уж днем, услышали по радио, что войну фашисты объявили.
По ночам передвигались к передовой, днем – прятались в лесу, случалось, вступали в бои. На вопрос, сколько подбил самолетов, честно отвечает: «Кто его знает? Огонь открывали не одни мы, соседние батареи тоже стреляли. А там снаряд разрывается – и самолета не видать, смотришь – загорелся, чья зенитка попала, неизвестно. У нас общее дело было, мы не считались!» До 8 октября 1941 года воевал Нечаев на передовой. За оборону под Москвой наградили его орденом Славы 1-й степени. После тяжелого ранения угодил в госпиталь. Пролежал в Орджоникидзе три месяца, после – опять на фронт.
– Думали, что войне уж скоро конец, оказалось – только начало! – продолжает участник войны. Под Каховкой попал Николай Нечаев в окружение, после был в плену. – Угнали нас в Германию в город Эссен. Согнали в лагерь, на заводе работали. Вспоминать страшно, как выжил! В январе босиком ходили, хлеб из опилок ели, били нас страшно, за любой пустяк, за любую мелочь, просто за то, что русские… Через полтора года удалось бежать. Напарник у меня был хороший – Николай Иванцов, немецкий знал хорошо. Все найти его хочу – может живой? Месяц мы с ним блукали, поймали нас поляки и опять немцам сдали. Так попал я в плен во второй раз…
Второй плен длился почти два года. После опять побег.
– Все хотел к нашим выйти – где там, разве пробьешься… Получилось набрести на американцев, тогда уж Второй фронт открыли.
Остаток войны воевал Николай Нечаев с союзниками. С ними и Берлин освобождал, правда, с другой стороны – западной.
Советские спецслужбы долго проверяли Нечаева. От ареста спасло лишь известие о награждении орденом Славы, полученное накануне плена.
– Когда к нашим попал, сначала много слышал всякого: предатель, изменник! Потом проверка была тщательная, ничего, обошлось…
После войны Николай Нечаев служил еще год. Демобилизовался 3 мая 1946 года.
– Дома обо мне ничего с самого начала войны не знали, однако мать все же ждала, надеялась. Когда вернулся – вся деревня сбежалась на чудо посмотреть, – утирает слезы ветеран.
Мирная жизнь принесла Николаю Нечаеву еще одну заслуженную награду – орден Трудового Красного Знамени. Работал он после войны заведующим фермой в колхозе. О том, что трудился здорово, говорят показатели: за пятилетку выполнил план двух пятилеток. За доблестный труд присвоили ему звание первого Почетного гражданина села Дальняя Закора.
«Разве это геройство защищать Родину?»
Александр Никитич Тумаков, житель поселка Жигалово готовится отметить в июле 99-й день рождения. Он воевал на Первом Украинском фронте, в 517-м отдельном гвардейском минометном дивизионе. Участвовал в боях под Сталинградом, на Курской дуге, освобождал Киев.
Призвали Александра Никитича на фронт в сентябре 1941-го. Кстати, в семье Тумаковых воевали сразу шесть братьев. И не было предела счастья для матери, когда все шестеро вернулись домой – раненые, контуженные, но живые!
Первый бой принял под Воронежем.
– Повезли нас под Москву в теплушках, – вспоминает Александр Никитич. – Приехали, а от Москвы уж фрицев отогнали, нас под Воронеж перекинули. Там все горело, страшно было сначала, ничего – привыкли. Потом Сталинград был. Орден Славы 2-й степени получил за бои на Курской дуге. Мы охраняли мост, чтобы наши могли пройти, полтора суток сидели, не ели, не пили, если бы его разбомбили, наших ребят много бы потопило.
Победу встретил Александр Тумаков на Кавказе, куда его отправили после тяжелого ранения, полученного при освобождении Киева.
После войны, вернувшись в Жигалово, Александр Никитич, как и раньше, стал работать в колхозе. Землю пахал, хлеб собирал. Растил четверых ребятишек. И сегодня он не слишком любит рассказывать о войне:
– Воевал как все: от пули не прятался, но и смерти не искал. Разве это геройство – страну свою защищать? Так всегда было: в беду народ поднимался. Важно, чтобы не повторялось этого. Люди для счастья рождаются, для мира, а война – это смерть. Ни к чему она совсем.
«Боевое крещение принял на Восточном фронте»
Сухановы Гавриил Иванович и Галина Федоровна – жители поселка Казачинское – оба ветераны Великой Отечественной. Награждены медалями «За победу над Японией». У Гавриила Ивановича на лацкане пиджака красуются еще орден Славы 3-й степени и медаль «За отвагу».
У Гавриила Ивановича в семье было девять братьев. Старший в 16 лет был избран председателем колхоза. «Справлялся здорово, – хвалится Суханов. – Кондратий Иванович – его все в деревне знали. Второй брат работал агротехником. Началась война – оба ушли на фронт. Тогда ведь, знаете, как было: если сына в армию не возьмут – позор для семьи. Ну, и мне приспичило – отставать было неохота».
В неполных восемнадцать попал Гавриил Иванович на Восточный фронт – в сентябре 1942-го. Еще в школе, когда началась война, приписал себе один год, так с тех пор и живет – годом старше, чем есть на самом деле. Служил в Забайкальском военном округе, 36-й армии 94-й стрелковой дивизии, девятом стрелковом полку в батарее противотанковых орудий.
– Голодно было, – вспоминает он, – болезни всякие – степь ведь, ветра. Мы, сибиряки, все же покрепче были, кое-как держались, а другим тяжко приходилось, пришлось горюшка хватить.
В состоянии «тихой войны», ожидая ежедневного нападения, прослужил Суханов до 1945-го. А 7 августа того же года в районе Хайлара был прорыв обороны. Советские войска подошли к переправе. Девятого в четыре утра форсировали Аргунь. Суханов был командиром «сорокопятки». Десятого августа принял боевое крещение.
– Воевать с японцами было чрезвычайно трудно, – признается Гавриил Иванович. – У них все под землей, наружу лишь выходы огневых точек. Дважды сходили в атаку. Захватим участок, столько-то огневых точек уничтожим, поступает команда: «Отойти!». Неделю прорывали, до того уставшие были – сил никаких не было. Без сна, без еды. Ночью росу собирали, все губы полопались, кровь сочится, рот слипается, говорить невозможно. Поле все трупами выстлано, дышать нечем, аж грудь сжималась от боли. У японцев мощный дот был, пытались его взять – не вышло. Я каким-то чудом точно рассчитал, в амбразуру выстрелил – попал! Представляете, каково это из орудия в небольшое отверстие попасть, сам не понял, как получилось.
За этот подвиг наградили Гавриила Ивановича орденом Славы 3-й степени.
– Своих ребят прекрасно помню. Один с Мамы был – Мишка Седымов – заряжающий, я командир орудия, еще белорус Санька Войтович, чуваш Санька Бойков. Все остались целыми. После войны так ни разу с ними не встретились, а хотелось бы, – мечтает ветеран.
Галине Федоровне участвовать в боях не пришлось. Девичий полк разделили тогда на три отделения, два отправили на передовую, их оставили в Халтуе. Она – водитель полуторки – возила боеприпасы, маскировала склады и казармы.
После войны, в мирное время нажили супруги Сухановы троих детей. Помогли поднять шестерых внучат. Сейчас радуются пока единственной правнучке. Вместе они 62 года.
Годы войны с течением времени, однако ж, не забываются. Чем дальше – тем острее развертывается она в памяти: солдатский быт, дружба, солдатские раны…
