Есть ли у милосердия кризис?

Когда то в России добровольная благотворительность была обычным явлением, на воротах деревенских домов даже делали специальные полочки, куда ставили хлеб и молоко для неимущих и странников. Сейчас у нас филантропия не является нормой жизни.

Людей, которые жертвуют нуждающимся не по принуждению или просьбе, а исключительно по зову сердца, пока единицы, но они есть. О той помощи, которую оказывают добровольные благотворители, рассказывается в нашем репортаже.

По нитке – нищему рубаха

Субботним днем в одной из ново-ленинских сберкасс многолюдно. Люди оплачивают коммунальные услуги, получают пластиковые карты, вносят вклады на свои счета, ворчат на тех, кто пытается пролезть к окошкам без очереди. Пенсионерка Нина Бухольцева на эту суету внимания не обращает. Сотрудники банка говорят, что эта бабушка всегда приветлива и улыбчива. Они знают Нину Михайловну давно. Уже не первый год она ходит сюда, как на работу, и всякий раз – чтобы сделать пожертвования в Детский фонд.

– Да что тут говорить-то? Я ж понемножку отправляю. Пойду купить что-нибудь, копейки останутся, рубля два-три, я их больше не несу в магазин, складываю. Накоплю сто рублей – приношу сюда. Жалко мне ребятишек-то, вот чем могу и помогаю, – вздыхает пенсионерка.

Раньше Нина Михайловна жила в Забайкалье, в поселке Харанхой. Одно время работала билетным кассиром на железнодорожной станции. Как-то в 1975 году, закрывая кассу, она увидела на вокзале двух детей, трех и пяти лет, голодных и худых. Взрослых рядом не было. Женщина привела малышей домой, отмыла, отчистила, накормила и обогрела, потом устраивала их в больницу для лечения, собирала по всем соседям одежду. У самой Нины Бухольцевой тогда уже было трое своих детей, и забрать к себе еще двух малышей она не могла, но с тех пор и за судьбой этих ребят следила, и другим детдомовцам стала помогать – приносила вещи, выписывала книги. Когда-то она и сама узнала, что такое детство в казенных стенах.

– Мама умерла, когда мне от роду было полгода, отец служил в армии, воспитывала меня тетя. В июне 1941 года я уехала в лагерь в Калужской области, и когда немцы стали на Москву летать, бомбить, нас посадили в товарный вагон и эвакуировали в Курганскую область в детдом. Там мы в колхозе колоски собирали, шелушили и сдавали. И в детдом должны были приносить для себя. Если полную норму сделаешь – тебе премия полагалась. Или в госпиталь отправят, где с питанием лучше было, или на маслозавод. Там творог сушился, из него казеин делали для авиационного клея. Мы от творога мух отгоняли. Женщины жалели нас и молочком поили.

Домик, который построили попечители

Борщ, мясо с картошкой, выпечка – в наше время в шелеховском детском доме «Ручеек» воспитанников кормят хорошо. Здесь живут 55 малышей в возрасте от трех до семи лет. Дошколят привозят сюда из разных домов ребенка области. Многие ребятишки сначала ведут себя нелюдимо, плохо говорят. Но со временем оттаивают и становятся активнее, хотя у большинства с рождения есть проблемы со здоровьем.

– Мама, это коётка, а это ношик, – маленькая Кристина протягивает сковородку и кухонный ножик из пластмассового кукольного набора. Симпатичная пухленькая девчушка с хвостиками в каждой женщине видит маму. Но скоро она будет жить в настоящей семье: для девочки нашли приемных родителей. У Кристины, как и остальных малышей, не было опыта жизни в семье, поэтому всем навыкам их приходится обучать с нуля. Социализация сирот – главная задача педагогов. С детьми работают логопеды, психологи, дефектологи. Положительные результаты налицо: к школе все ребята хорошо говорят и читают. Они умеют готовить несложные блюда вроде яичницы или макарон. Но одними только стараниями воспитателей, по словам директора ОГУ «Детский дом «Ручеек» Елены Дерес, добиться успехов очень трудно:

– Важным фактором развития является среда, которая создана для ребятишек. Им должно быть уютно и комфортно. Да и одними только бюджетными средствами не обойтись. Поэтому очень многое у нас куплено за счет попечительского совета, который возглавляет директор алюминиевого завода Игорь Гринберг. Нам очень помогают шефы из ИркАЗа. И не только деньгами. Работники завода делают ремонт, мастерят. У нас даже есть музей Байкала, крестьянская горница и много других интересных вещей. А оформить эту группу помогли наши новые партнеры, которые сами предложили свою помощь.

Трехлетняя Кристина продолжает играть в самую интересную девчачью игру – «в дом»: надев фартук, она возится возле игрушечной кухонной плиты. За столиком сидят другие девочки с куклами-дочками и что-то лопочут на своем тарабарском детском языке. Рядом дети вешают в маленький шкаф кукольную одежду, другие ребятишки крутятся у небольшой театральной сцены или катаются в прицепе фанерного грузовика. Сделали этот уголок для игр сотрудники электролизного цеха алюминиевого завода из материалов, которые выделило коммунальное предприятие «Сибэкотранс».

– Не первый год это предприятие вывозит мусор из детского дома, причем денег с нас за это не берет. А как-то раз представители предприятия пришли к нам в гости перед Новым годом, принесли красивые пушистые елки, подарки, санки-ледянки. Директор «Сибэкотранса» Игорь Алексеев решил постоянно оказывать нам благотворительную помощь. Вот выделили материалы для игрового уголка. В нем ребятишки, которые совсем не знали семьи, учатся общаться, – поясняет воспитатель группы Анна Беридзе. – Наши благотворители не хотят для себя никакой славы…

Пенсионеры – люди высокого гражданского долга

На рабочем столе председателя Иркутского отделения Российского Детского фонда Светланы Кулинич лежит целая кипа заявлений от просителей. Далеко не у всех учреждений есть серьезные попечительские советы, как в шелеховском детдоме, а вот просьб об оказании помощи в связи с кризисом заметно прибавилось.

– Потоком идут заявления. Сейчас в связи с оптимизацией бюджетов урезаются статьи финансирования, в том числе в сиротских учреждениях, к сожалению. Поэтому все ринулись в общественные организации: «Помогите!» Просят даже моющие средства, средства личной гигиены, чулочно-носочные изделия, обувь, – говорит Светлана Кулинич.

Оказать помощь просителям могут бизнес-структуры. Председателю иркутского отделения фонда приходится писать немало запросов. К сожалению, добровольные благотворители – это у нас скорее исключения из общих правил. Светлана Кулинич помнит, как искренне была удивлена, когда однажды к ней пришел кореец и принес приличную сумму денег на благотворительность. Он ни слова не говорил по-русски и через переводчика сообщил, что у него на родине успешные молодые люди считают обязанностью помогать нуждающимся. Но таких добровольцев руководитель организации по пальцам может пересчитать. Нередко ими становятся пенсионеры, которые и сами-то нуждаются в помощи. Здесь их называют людьми высокого гражданского поступка.

– Однажды в бухгалтерию фонда пришла пожилая женщина, чтобы перечислить 30 тысяч рублей. Я ей говорила: «Может, вы часть пожертвуете, вдруг что-нибудь, не дай бог, случится, лекарства понадобятся, например. Ведь все равно эта сумма не решит проблемы». Она сказала «Нет, у меня есть родные дети, если что – помогут. А эти деньги я скопила со своей пенсии и хочу отдать их нуждающимся детям». Или еще один случай. Пенсионерка принесла приличную сумму денег во время марафона «Спаси ребенка и ты спасешь мир!» Выяснилось, что она одинока, живет на одну пенсию. Я ее отговаривала, но она была тверда: «Нет. У меня в авиакатастрофе в Иркутске погибли дочь и зять. Они возвращались из свадебного путешествия. Я потеряла единственного ребенка и это пожертвование – часть денег из компенсации, которую выплатили после гибели дочери. Ее нет, но пусть помогут эти деньги кому-то из живых детей». Я хотела на колени упасть перед этой женщиной.

Еще одна категория благотворителей – предприниматели, уставшие от бесконечной погони за прибылью и постоянного потребления. «У нас семьи обеспечены, дети получают образование. Чего еще желать? Нельзя все время брать от жизни, нужно что-то и отдавать. А когда отдаешь, чувствуешь себя счастливее, чем когда получаешь», – так объясняют эти люди, когда приносят в Детский фонд свои пожертвования. Причем не хотят никакой саморекламы.

Благое делается тихо

– Одна организация сделала капитальный ремонт двух корпусов Забитуйского приюта. И ее директор наотрез отказывался от всех пиар-кампаний. Я уговорила его хоть название фирмы озвучить – «ВостСибАльянс». Добровольных благотворителей единицы, но делают они очень много и при этом не принимают никаких наград, – продолжает Светлана Кулинич.

В Детском фонде говорят, что подобные благотворители в массе своей люди верующие, и они считают, что благое дело должно быть тихим. Недавно в фонд, опять же не стремясь озвучить свое имя, один иркутянин перечислил деньги. Они пошли на закупку одежды для детей, которые лечатся в стационаре от туберкулеза. Ребята эти в основном из бедных семей, и для них это стало настоящим подарком. В другой больнице – Ивано-Матренинской – жертвователи оставляют деньги в храме Святой Блаженной Ксении Петербургской. Здесь всегда стоит церковная кружка с надписью «Болящим детям». Стационар, как и другие бюджетные учреждения, нуждается в дополнительной поддержке. Недавно за счет благотворительных средств в больнице был куплен прибор для физиолечения. В Ивано-Матренинской больнице помощи всегда рады: здесь есть социальная палата, где живут малыши, брошенные родителями. Им нужны пеленки, памперсы, игрушки.

Настоятель храма Святой Блаженной Ксении Петербургской протоиерей Александр Василенко по долгу службы чаще других встречается с теми, кто по собственной воле помогает нуждающимся. Бывает, люди просто оставляют в церкви конверты с надписью «для больных детей», уходят и даже не называют себя. Однажды в храм пришли муж и жена, сказали, что их ребенок выздоровел после тяжелой операции. Они узнали, что отец Александр решил построить православный приют для малышей из социальной палаты. Супруги оставили конверт, в котором оказалось около 300 тысяч рублей. Эти деньги пошли на проектные работы.

– Сейчас из-за экономических сложностей люди стали жертвовать меньшие суммы денег, но суть самих жертвований осталась. Для милосердия кризиса не бывает. Страх перед Богом, ответственность перед обществом подвигают людей творить благо. У кого-то сердце защемило, когда он увидел передачу по телевизору, другие сами пережили боль. Помните, что давать милостыню – значит исполнять заповедь Христа.

Свои и чужие дети Нины Михайловны

Пенсионерка Нина Бухольцева, возвращаясь из сберкассы, добирается до своего дома № 5 по улице Розы Люксембург по щиколотку в воде. Строители в свое время не сделали здесь ливневую канализацию, все споры жильцов с коммунальщиками заканчиваются в пользу последних.

Возвращаясь домой, Нина Михайловна рассказывает про другую дорогу – из своего детства. Как только по радио стали объявлять о том, что освободились от фашистов родные места, ребята целыми группами сбегали из детдома. Они садились на крыши товарных поездов и, пробираясь от станции к станции, ехали домой. Потом в жизни Нины Михайловны были учеба, переезд в Сибирь, счастливое замужество, рождение детей, теперь она нянчится с внуками и правнуками. Но всегда женщина помнила, что есть и другие дети, которые не знают мамы, семьи, и которых она не считает чужими:

– Я решила теперь деньги на счет одной девочки из ново-ленинского приюта перечислять. Я к ней и другим ребятам в гости хожу с гостинцами – яблочки, печенье, конфетки приношу. У меня и ко Дню Победы для них конфетки уже закуплены. Нас в войну добрые люди кормили. А что же, я сейчас ребятишкам не помогу?..

«В эти пасхальные дни решимся делать добро, поможем тем, кто вокруг нас нуждается: в одежде, в хлебе, а может быть – более всего – в слове человеческого участия и поддержки»

Из телеобращения Патриарха Московского и всея Руси Кирилла