Солдаты не устают

На главный парад Победы от Иркутской области в Москву отправятся всего два человека. Один из «счастливчиков» – ангарчанин Алексей Леонидович Тетеляев. Чтобы договориться о времени встречи, мы позвонили ветерану и поинтересовались: «Вы еще не устали от необходимости давать интервью, можно приехать?» и услышали в ответ: «Солдаты не устают. Приезжайте, поговорим!»

Он такой же, как в молодости. Бравый сержант-артиллерист. Лучистые голубые глаза, обаятельная улыбка, по-военному подтянут и аккуратен. От фронтовых фотографий, разложенных на столе, отличается лишь количеством медалей и орденов. Их у ветерана войны множество: орден Боевого Красного Знамени, три ордена Красной Звезды, ордена Отечественной войны I и II степени, а уж медалей и вовсе не счесть: «За Победу над Германией», «За Победу над Японией», «За освобождение Праги», «За освобождение Венгрии»…

– Вот этот снимок где был сделан? – начинаем мы разговор.

– Это сразу после боевого крещения, – воспоминает Алексей Леонидович. – На Украине. Мы брали село Михайловку.

1943 год… Алексей Телеляев, только что окончивший Ташкентское пехотное училище, неожиданно распределен в артиллерию.

– В Ташкенте мы надели курсантские погоны. В училище гоняли нас здорово. Марш-броски за ночь делали по 50 км. Я и живой-то остался только благодаря этой подготовке. Поехали из Ташкента в направлении Москвы. Знаете, мне ведь перед фронтом удалось с родными повидаться!

– Это как же?

– Перед отправкой попросил на улице незнакомую женщину дать телеграмму матери, сунул деньги, телеграмма, как оказалось, неожиданно дошла. Там и было-то три слова: «буду проездом такого-то, встречайте». На станции Джусалы меня встречали мама, сестра и брат. В дороге я потерял ложку, а ложка на фронте, все равно, что автомат. Братишка успел домой сбегать, новую принести. Она со мной всю войну была.

В Солнечногорске скопилось полторы тысячи курсантов. Шло формирование седьмого механизированного корпуса. Самых крепких брали в артиллерию. В их число попал и Алексей.

– Эту пушку я не видел до того ни разу в жизни. Меня направили в артдивизион. Пушка новая, образца 1943 года. Месяц мы около нее «нянчились», но ни разу так и не выстрелили. «Обкатать» пришлось уже в бою. Поехали к линии фронта, прямо в курсантских погонах, как были. Правобережная Украина. Под Михайловкой навели понтонный мост, переправляли танки через Днепр. Стреляли мы из закрытой позиции. Одна команда для всех 12 пушек. Часто спрашивают: «Страшно было вам, не страшно?» Одно могу сказать: когда начинаешь стрелять – ничего не страшно, не успеваешь пугаться, а вот сам вход в бой – это, конечно, муторно. Тогда на меня вышло 13 танков. 11 наших пушек ушло почему-то вправо, а я почему-то налево. И мы друг друга не поддерживаем. Кукуруза копнами устроена, мы с ребятами спрятали в ней пушку, спасибо, еще туман накрыл сверху. Немцы до нас дошли метров на двести. Слышу, немец из танка вылез. Когда плотность воздуха большая, звук хорошо идет, далеко слышно. Что говорил, мы не поняли, и самого не видно, а голос слышно. Пока фрицы разговаривали, мы успели первыми выстрелить. В том бою подбил я четыре танка. Наградили меня орденом Боевого Красного Знамени.

Вскоре фронтовой фотограф и запечатлел первого орденоносца батареи.

– На Украине были сильные бои. Бомбили нас часто. Дорог не было. Даже танки буксовали. Выдвинулись мы на Кривой Рог. Бомбежка жуткая. Командир батареи говорит: «Езжайте в поселок и без моего приказа никуда, там сидите, ждите». Мы приехали в село. Встретили нас хорошо, борщ сварили. А на фронте самое милое – это сон. Конечно, мы захрапели. Ночью прибегает мой земляк Васька Языков: «Цепляй пушку и в штаб дивизиона». Я ему: «Мне приказа не поступало!» Он убежал. Потом еще несколько раз прибегал, я ни в какую: «Приказа выдвигаться не было!». Приходит разведчик Романов: «Вы что, в плен сдаваться решили?» «Как в плен?» «Мы отходим на 40 километров». Немцы налетели и нас давай бомбить. И машину, и пушку – все вдребезги. Я помню, парня увидел, вместе в училище были. Ноги ему оторвало. «Браток, – стонет, – застрели!»

Голос Алексея Леонтьевича при этих воспоминаниях прерывается:

– Бежал я километров двадцать, вот уже и наши с моста машут: «Оглянись». Я глянул, а немцы метрах в семидесяти от меня на транспортерах. Еле успели свои перетащить.

Читаем разложенные на столе грамоты:

«22 августа 1944 года освобождено более 150 населенных пунктов. От лица командующего объявить благодарность».

– Это Ясско-Кишиневская операция, – поясняет Алексей Леонидович. – Вышли мы тогда на границу с Румынией. За те бои наградили меня первым орденом Красной Звезды.

В лесу после боя мы отдыхали, высыпались. Слух прошел, что меня наградили орденом. На следующий день утром я вожусь около пушки, прибегает посыльный – беги в штаб. Я побежал. Начальник штаба белорус Зелинкевич машет: «Лезь в машину». Стоят две машины «шевроле». Поехали в штаб дивизиона, там построились, ждем. Я тогда очень плохо слышал, прошу соседа: «Назовут меня, ты толкни!». Называют мою фамилию, я не иду: сосед же не толкает, второй раз объявили, вышел. Генерал-майор Катков Федор Григорьевич мне вот этот орден тогда вручил.

Возвращаюсь в дивизион, а никого нет, все ушли. Вышел на дорогу, колонна идет, ничего не понятно: кто, где. Я руку поднял, думаю, контрразведчик обратит внимание, но никто не остановился. Встал возле подъема, думаю, будет машина ехать, притормозит, я заскочу. Не глядя, взобрался, слышу окрик: «Ты куда?!» Глядь – капитан в кабине сидит. «Катюши» везут, они еще засекреченные тогда были. Он на меня: «Ты кто такой?» Я в ответ: «Товарищ капитан, вот только орден получил, вернулся, наших нет, куда теперь мне?» Он в ответ: «Знаешь, артиллерист, прыгай, права не имею везти, да орден-то прикрути, чего в кармане держишь!»

Население Европы солдат-освободителей встречало хорошо.

– «Братушки, братушки, наздар, наздар!» – улыбается, вспоминая, Алексей Леонидович. – Едем в колонне, нам виноград, яблоки, груши кидают. Одному прямо в лицо сливочное масло прилетело. Мы потом смеялись: «Ну, теперь тебя облизывать можно!»

– А еще были забавные случаи на войне?

– Были, конечно, жизнь есть жизнь. Я вам вот какой расскажу. Самым приятным на войне было получить письмо из дома. Как-то раз привезли нам письма, в том числе получил весточку и артиллерийский мастер. Была такая специальность. Он устранял неполадки в пушке. Пожилой человек, лет пятидесяти, но такой крепкий мужик, настоящий Илья Муромец. Поскольку был неграмотный, попросил прочитать ему письмо. Писала жена. Как обычно, вначале рассказывала о здоровье, семье, новостях деревенских, а в самом конце приписка, что родилась, дескать, у нее дочь. Артмастер внимательно слушал, а когда читающий произнес новость про дочь, встрепенулся: «Какая такая дочь? Я ж два года дома не был!» Не поверил, попросил другого письмо прочитать. Тот опять читает и доходит до новости о ребенке. Мастер опять вспылил: «Почему это дочь? Хоть бы сына родила, все ж мальчишка – не так обидно. Бракоделы…» Сосед мастера пихает в бок и говорит: «Слушай, вот у нас в артиллерии бывает замедленный выстрел. Может, и у женщин так же иногда выходит?» В ответ раздался громовой хохот. Мы этот случай потом частенько вспоминали.

Смотрим следующую фотографию.

– Это уже в Венгрии. Там тоже тяжелые бои были. Сейчас много говорят о русских, дескать, мародерством занимались, грабили… Нам замполит сразу сказал: «Кто только попробует мирное население обидеть – сразу расстрел!» Дисциплина у нас была железная. Меня однажды тоже мародером объявили, чудом не расстреляли.

– За что?

– Остановились на ночлег в какой-то избе. Смотрим, в печке что-то круглое и большое. Решили: мина! А вытащили, оказалась булка хлеба. Отщипнули, попробовали, назад положили. Утром гляжу в окно, из сарайчика какой-то мужчина вышел. Я за ним, смотрю, он заходит в какие-то двери. Оказался магазинчик. Какие-то коробки, одну раскрыл – там свечи для автомашины. Яшка Лысенко, мой водитель, давно жаловался, что свечи барахлят, у нас деньги были… Я давай совать, тот отказывается: бери так. Я взял, принес шоферу. Тот рад: то, что надо. Вечером строят весь дивизион. Меня вызывают: «Сержант Телеляев, выйти из строя!» Я вышел лицом к строю, слышу: «Перед вами стоит мародер!». А ведь это расстрел без суда и следствия. Все, думаю: отжил, отвоевался! Из строя кто-то крикнул: «Что он сделал?» В ответ: «Неважно!». Про эти свечи и хлеб я и думать забыл, а оказалось, мой шофер похвастался, остальные водители побежали в магазин и все свечи у того хозяина забрали подчистую. Спасибо, не расстреляли меня тогда, командир штаба Зелинкевич заступился.

В боях под Балатоном подбил сержант Телеляев пять танков.

– Они на меня как бы боком шли. Подпускал на минимальное расстояние, а дальше: кто первый выстрелил, тот и победил. Получилось, что я был первым.

Всего в войну Алексей Телеляев уничтожил тринадцать фашистских танков. В награду – три ордена Красной Звезды и по 500 рублей за каждый подбитый танк.

– Я деньги-то те и не видел. Писал адрес матери, просил ей отправить, а отправляли или нет – не знаю.

9 мая 1945-го Алексей Леонтьевич был в Праге:

– 8 мая 1945-го ночью мы от немцев были метрах в пятистах. Они пускают ракеты, а у нас еще почему-то сзади стрельба. Думаем: чего это наши с ума сошли, по своим трассирующими пулями бьют? Звонит телефон: «Победа!» Какая Победа, вот же он, гад-фашист, рядом. Подошли чешские партизаны и штрафная рота, открыли огонь, пробили брешь, и мы пошли в наступление. Въехали в Прагу. Я спрыгнул с танка, весь в пыли, отряхиваюсь, вдруг слышу: «Вы устали?» Я в ответ: «Солдаты не устают!» «Мы вас три года ждали, спасибо, братцы!»

Через четыре дня перебросили батарею Алексея Телеляева на восток. Проехав всю Россию, довелось ему воевать и с японцами.

– Прослужил я в армии до 1949 года. Возвращаясь, заехал 1 мая 1949 в Барнаул к двоюродному брату. Его мать – моя крестная. Там увидел свою будущую жену, познакомились мы, вскоре поженились, к матери в Казахстан вернулись вместе. Живем с Марией Антоновной уже 61 год.

После войны Алексей Леонтьевич окончил вечернюю школу, потом Оренбургский пединститут, 40 лет проработал в школе преподавателем математики. 25 марта отметил 85-й день рождения. Самым дорогим подарком к юбилею считает ветеран приглашение на Парад Победы.

– Не тяжело будет такое дальнее путешествие, все же возраст у вас солидный?

– Ничего, выдюжу. В Москве на параде я ни разу не был. Теперь, спустя 65 лет, надеюсь посмотреть. Желание большое, да и помощников много: трое детей, пятеро внуков и столько же правнуков!

Немного хромая, Алексей Леонидович встает, убирая разложенные фотографии и военные благодарности. Конечно, выдюжит, думается, глядя на бравого седого ветерана, ведь настоящие солдаты не устают!