Иркутск: архитектурный эскиз

Иркутск – один из тех городов, которые могут запасть в душу, влюбить в себя с первого взгляда. В свои храмы, площади, скверы… Наверное, дело в особенностях иркутского градостроительства, именно о них газете «Областная» рассказала заведующая кафедрой истории архитектуры и основ проектирования ИрГТУ Алла Корзун.

– Алла Вадимовна, с чего начиналась архитектура Иркутска?

– Вы знаете, что Иркутск возник как форпост освоения Восточной Сибири русским государством. Основные задачи – экономические (сбор податей) и оборонные. Поэтому острог поставили в месте впадения Иркута в Ангару. Реки обеспечивали и сообщение с другими городами (дорог еще не было) и предохраняли от внезапного набега.

Естественно, что первые постройки были деревянными. И острог, и Спасская церковь. Иркутск изначально был наследником традиций возведения русских городов.

Первые переселенцы были выходцами с Севера и Московии. Они применяли особые приемы строительства из дерева, у них были веками отработанные методы возведения жилых зданий, храмовых сооружений.

Вначале Иркутск развивался стихийно. Рядом с острогом стал хаотично расти посад: до нынешней улицы Карла Маркса, где впоследствии была создана вторая линия укрепления и ворота, от которых шли дороги на пашни и в соседние деревни. Три главные дороги выходили на тракты. Нынешняя улица Декабрьских Событий – на Московский тракт, улица Ленина – на Амурский, Карла Маркса – тракт на Север, в Якутию.

Таким образом, город с одной стороны ограничивался рекой, с другой – воротами. Это повлияло и на зарождающийся характер планировки. Одни улицы повторяют изгибы реки: плавные, протяженные, например улица Степана Разина. Другие – поперечные – прямые выходы к реке (улицы Чкалова, Российская). Такая планировка называется перекрестно-рядной.

– А какие-то правила, каноны в строительстве соблюдались?

– В первую очередь это приоритет общественных зданий над жилыми. Жилые были в один-два этажа. Общественные, а это в основном церкви, храмы, соборы – гораздо выше. Но при этом культовые сооружения не давили на человека. Именно человек, его комфортное проживание, был вторым приоритетом. Строго соблюдалось, например, правило, что расстояние между зданиями должно в два раза превышать их высоту. Это создавало оптимальное жизненное пространство для людей. То, чего сейчас не хватает горожанину, особенно в крупных мегаполисах, где человек чувствует себя среди высотных многоэтажек задавленным, униженным, чужим. Города стали строить для машин, а не для людей.

Кроме того, чередование высоких культовых сооружений и низких жилых создавало абрис, своеобразное очертание Иркутска. Сейчас он утрачен, поскольку появились более высокие жилые здания, которые превратили очертания в унылый прямоугольник. Поэтому перед архитекторами стоит задача оживить город, вновь придать ему оригинальность.

Но мы забежали немножко вперед. Возвращаясь, отмечу еще некоторые особенности того периода. Например, когда возводили Богоявленский собор, официально были запрещены шатровые завершения. Но в Иркутске сделали вид, что до них еще запреты не дошли, поэтому собор сделали так, как считали нужным: с шатровым завершением.

– Но все-таки архитектурной вольнице тоже пришел конец?

– В середине 18 века вышел регламент, которым предписывалась более четкая планировка: если перекрестно-рядная, то должны соблюдаться прямые углы, прямые линии. Кварталы стали укрупняться, приобретать правильные формы. Начиная с Иерусалимской горы, велся уже другой порядок застройки. Вплоть до того, что некоторые дома обрубались. Было такое насильственное решение, если дома не вписывались в размер квартала.

Но даже самые строгие правила иногда были бессильны. Например, вы обращали внимание, почему улицы Сухэ-Батора и Богдана Хмельницкого не совпадают? Дело в том, что на месте их стыковки проходила линия укреплений. Пока было защитное сооружение, казалось, что улица одна, а когда его снесли, то получилось, что улицы не совпадают.

Большое влияние на планировку города оказывало месторасположение мостов. Ведь их в любом месте не построишь. Поэтому, когда город разрастался, улицы сводились к переправе, например через Ушаковку, а на другом берегу снова расходились веером по предместьям.

– Какие архитектурные стили наиболее характерны для Иркутска?

– Пожалуй, отметила бы два. Во-первых, это сибирское барокко. Оно существенно отличается от московского нарышкинского и петербургского елизаветинского. Ведь Иркутск, хоть и сибирский город с суровым климатом, находится на широте Киева. У нас много солнца, а это всегда привлекает творцов поиграть с композициями света и тени.

Возьмем для примера шедевр сибирского барокко – Крестовоздвиженскую церковь. Она интересна приемами глубокой резьбы по камню, пластичная, «мясистая», с развитыми карнизами. Слияние русского язычества с византийской изысканностью. Стены напоминают восточный ковер, сплошь покрываемый орнаментом. В строительстве принимали участие и местные мастера, поэтому присутствует влияние бурятской культуры, алтайской. Все вместе создает неповторимую уникальную архитектурную композицию, которая разговаривает с людьми, живущими здесь, на одном языке. Такая архитектура привлекает человека, возвышает его.

Отметим и тот факт, что сибирское барокко перекинулось с общественных зданий на жилые, которые стали их естественным фоном. Дома стали украшать объемной деревянной резьбой – карнизы, наличники. Народное, фольклорное барокко проявилось в декоре, причем в массовом порядке. Поэтому так и получается: у нас что ни старый дом, то, по сути, архитектурный памятник. Наша гордость и беда, поскольку уберечь это достояние пока не удается. А ведь именно деревянное зодчество – наш, как теперь говорится, бренд. Почему, например, этим восхищаются туристы, особенно из Европы? Потому что там самобытность исчезла. Населенные пункты начинаются с четырехэтажного здания и ими заканчиваются.

– Кроме сибирского барокко какой стиль вы еще отметите в нашем городе?

– Даже на одной улице Карла Маркса вы наверняка отмечали большое разнообразие архитектурных стилей, хотя строились здания практически в одно время. Это эклектика, смешение стилей. Данное направление часто критикуют за якобы отсутствие самостоятельности. Не всем нравятся попурри на устоявшиеся каноны, а иногда и откровенные пародии. Но в Иркутске, по-моему, получилось достаточно привлекательно. Здания, построенные в различных стилях, гармонично соседствуют, в чем-то дополняют друг друга.

Например, в начале улицы Карла Маркса разместились Белый дом (библиотека ИГУ), типичный представитель классицизма, и здание Иркутского краеведческого музея, выполненного в мавританском стиле. Кто скажет, что присутствует какой-то диссонанс? Наоборот, мы наблюдаем концентрацию культурных слоев. Она несет нам массу информации, которая опять же формирует положительные эмоции и добрые чувства.

– Алла Вадимовна, наша газета объявила конкурс «Иркутск: заветные места любимого города». По его окончании, к юбилею города, мы составим определенный рейтинг городских мест, которые нравятся иркутянам.

– Думаю, вы правильно сделали, что не ограничили выбор зданиями, сооружениями, памятниками. Потому что мне, например, нравятся именно места. Это сквер мемориала Вечного огня со Спасской церковью и бульвар Гагарина с его речным простором, свежим воздухом. Они действительно заветные, потому что там открывается душа. Человек чувствует себя Человеком.

– Алла Вадимовна, с чего начиналась архитектура Иркутска?

– Вы знаете, что Иркутск возник как форпост освоения Восточной Сибири русским государством. Основные задачи – экономические (сбор податей) и оборонные. Поэтому острог поставили в месте впадения Иркута в Ангару. Реки обеспечивали и сообщение с другими городами (дорог еще не было) и предохраняли от внезапного набега.

Естественно, что первые постройки были деревянными. И острог, и Спасская церковь. Иркутск изначально был наследником традиций возведения русских городов.

Первые переселенцы были выходцами с Севера и Московии. Они применяли особые приемы строительства из дерева, у них были веками отработанные методы возведения жилых зданий, храмовых сооружений.

Вначале Иркутск развивался стихийно. Рядом с острогом стал хаотично расти посад: до нынешней улицы Карла Маркса, где впоследствии была создана вторая линия укрепления и ворота, от которых шли дороги на пашни и в соседние деревни. Три главные дороги выходили на тракты. Нынешняя улица Декабрьских Событий – на Московский тракт, улица Ленина – на Амурский, Карла Маркса – тракт на Север, в Якутию.

Таким образом, город с одной стороны ограничивался рекой, с другой – воротами. Это повлияло и на зарождающийся характер планировки. Одни улицы повторяют изгибы реки: плавные, протяженные, например улица Степана Разина. Другие – поперечные – прямые выходы к реке (улицы Чкалова, Российская). Такая планировка называется перекрестно-рядной.

– А какие-то правила, каноны в строительстве соблюдались?

– В первую очередь это приоритет общественных зданий над жилыми. Жилые были в один-два этажа. Общественные, а это в основном церкви, храмы, соборы – гораздо выше. Но при этом культовые сооружения не давили на человека. Именно человек, его комфортное проживание, был вторым приоритетом. Строго соблюдалось, например, правило, что расстояние между зданиями должно в два раза превышать их высоту. Это создавало оптимальное жизненное пространство для людей. То, чего сейчас не хватает горожанину, особенно в крупных мегаполисах, где человек чувствует себя среди высотных многоэтажек задавленным, униженным, чужим. Города стали строить для машин, а не для людей.

Кроме того, чередование высоких культовых сооружений и низких жилых создавало абрис, своеобразное очертание Иркутска. Сейчас он утрачен, поскольку появились более высокие жилые здания, которые превратили очертания в унылый прямоугольник. Поэтому перед архитекторами стоит задача оживить город, вновь придать ему оригинальность.

Но мы забежали немножко вперед. Возвращаясь, отмечу еще некоторые особенности того периода. Например, когда возводили Богоявленский собор, официально были запрещены шатровые завершения. Но в Иркутске сделали вид, что до них еще запреты не дошли, поэтому собор сделали так, как считали нужным: с шатровым завершением.

– Но все-таки архитектурной вольнице тоже пришел конец?

– В середине 18 века вышел регламент, которым предписывалась более четкая планировка: если перекрестно-рядная, то должны соблюдаться прямые углы, прямые линии. Кварталы стали укрупняться, приобретать правильные формы. Начиная с Иерусалимской горы, велся уже другой порядок застройки. Вплоть до того, что некоторые дома обрубались. Было такое насильственное решение, если дома не вписывались в размер квартала.

Но даже самые строгие правила иногда были бессильны. Например, вы обращали внимание, почему улицы Сухэ-Батора и Богдана Хмельницкого не совпадают? Дело в том, что на месте их стыковки проходила линия укреплений. Пока было защитное сооружение, казалось, что улица одна, а когда его снесли, то получилось, что улицы не совпадают.

Большое влияние на планировку города оказывало месторасположение мостов. Ведь их в любом месте не построишь. Поэтому, когда город разрастался, улицы сводились к переправе, например через Ушаковку, а на другом берегу снова расходились веером по предместьям.

– Какие архитектурные стили наиболее характерны для Иркутска?

– Пожалуй, отметила бы два. Во-первых, это сибирское барокко. Оно существенно отличается от московского нарышкинского и петербургского елизаветинского. Ведь Иркутск, хоть и сибирский город с суровым климатом, находится на широте Киева. У нас много солнца, а это всегда привлекает творцов поиграть с композициями света и тени.

Возьмем для примера шедевр сибирского барокко – Крестовоздвиженскую церковь. Она интересна приемами глубокой резьбы по камню, пластичная, «мясистая», с развитыми карнизами. Слияние русского язычества с византийской изысканностью. Стены напоминают восточный ковер, сплошь покрываемый орнаментом. В строительстве принимали участие и местные мастера, поэтому присутствует влияние бурятской культуры, алтайской. Все вместе создает неповторимую уникальную архитектурную композицию, которая разговаривает с людьми, живущими здесь, на одном языке. Такая архитектура привлекает человека, возвышает его.

Отметим и тот факт, что сибирское барокко перекинулось с общественных зданий на жилые, которые стали их естественным фоном. Дома стали украшать объемной деревянной резьбой – карнизы, наличники. Народное, фольклорное барокко проявилось в декоре, причем в массовом порядке. Поэтому так и получается: у нас что ни старый дом, то, по сути, архитектурный памятник. Наша гордость и беда, поскольку уберечь это достояние пока не удается. А ведь именно деревянное зодчество – наш, как теперь говорится, бренд. Почему, например, этим восхищаются туристы, особенно из Европы? Потому что там самобытность исчезла. Населенные пункты начинаются с четырехэтажного здания и ими заканчиваются.

– Кроме сибирского барокко какой стиль вы еще отметите в нашем городе?

– Даже на одной улице Карла Маркса вы наверняка отмечали большое разнообразие архитектурных стилей, хотя строились здания практически в одно время. Это эклектика, смешение стилей. Данное направление часто критикуют за якобы отсутствие самостоятельности. Не всем нравятся попурри на устоявшиеся каноны, а иногда и откровенные пародии. Но в Иркутске, по-моему, получилось достаточно привлекательно. Здания, построенные в различных стилях, гармонично соседствуют, в чем-то дополняют друг друга.

Например, в начале улицы Карла Маркса разместились Белый дом (библиотека ИГУ), типичный представитель классицизма, и здание Иркутского краеведческого музея, выполненного в мавританском стиле. Кто скажет, что присутствует какой-то диссонанс? Наоборот, мы наблюдаем концентрацию культурных слоев. Она несет нам массу информации, которая опять же формирует положительные эмоции и добрые чувства.

– Алла Вадимовна, наша газета объявила конкурс «Иркутск: заветные места любимого города». По его окончании, к юбилею города, мы составим определенный рейтинг городских мест, которые нравятся иркутянам.

– Думаю, вы правильно сделали, что не ограничили выбор зданиями, сооружениями, памятниками. Потому что мне, например, нравятся именно места. Это сквер мемориала Вечного огня со Спасской церковью и бульвар Гагарина с его речным простором, свежим воздухом. Они действительно заветные, потому что там открывается душа. Человек чувствует себя Человеком.