Юрий Фалейчик: Хватит терпеть лесной беспредел
Лес в России всегда рубили ударными темпами, но в последнее десятилетие – с особым размахом и беспощадностью. Судя по недавно прошедшему по ЦТ документальному фильму «Темный лес», в лесу орудует такая сплоченная мафия, давно и слаженно спевшаяся с контролирующими органами, что скоро сосну – главную жертву лесных конкистадоров – придется заносить в Красную книгу.
В фильме приводятся цифры: годовой доход государства от лесной отрасли составляет 15 млрд рублей, а ущерб от лесных пожаров и деятельности черных лесорубов – 45 млрд рублей. Получается, что на один полученный рубль мы теряем три. Вот об этой разорительной диспропорции мы и говорили с председателем комитета по законодательству о природопользовании, экологии и сельском хозяйстве Законодательного Собрания Иркутской области Юрием Фалейчиком.
– В области та же ситуация, что и в стране: дороги забиты лесовозами, доход в бюджет мизерный. Где дырка, через которую все утекает?
– К сожалению, дырка не одна, их много. И первая – в Лесном кодексе, на который возлагались большие надежды. Сама мысль, из которой он исходит, наверное, правильная: коль государство не справляется с уходом за лесами, защитой их от пожара, то надо их передать в частные руки. Передать можно двумя способами: с помощью конкурса или аукциона. Предпочли аукционы. Кто больше назначит цену аренды, тот и получит лесной участок в пользование.
– А не вытесняется ли тем самым мелкий предприниматель из участия в аукционе?
– Он уже вытесняется тем, что на аукцион, как правило, выставляются большие массивы леса, которые не по зубам «мелочи». Основные игроки – крупные лесопользователи. Чем жарче между ними разворачивается борьба, тем выгоднее бюджету области: все, что выше стартовой цены, зачисляется в него.
– Почему же зачисляется так мало?
– Потому что в действительности никакой конкурентной борьбы просто нет. В аукционе участвует или одна компания, или группа аффилированных. Один шаг аукциона – и все отпали, а заранее назначенный победитель получает участок по минимальной цене. Вот эти крохи и перепадают нам, а стартовая стоимость при любом раскладе отходит федеральному бюджету.
– И никто не пытается поправить Лесной кодекс?
– Федеральное законодательство чрезвычайно инертно. Через меня проходят целые пакеты предложений и поправок к Лесному кодексу, но в Госдуме они не доходят до обсуждения. Более того, предложения самого федерального агентства лесного хозяйства, Рослесхоза, не находят там отклика. Нас оставили со всеми проблемами один на один. В том числе и с самым большим злом нашего времени – нелегальной рубкой леса, так называемыми черными лесорубами. Функции лесного контроля Лесной кодекс благополучно возложил на субъекты федерации, не определив никаких инструментов для реализации этого контроля.
Забайкальский опыт нам поможет
– В Иркутской области уже не раз предпринимались попытки пресечь нелегальные вырубки: создавались лесные биржи и терминалы, призванные перекрыть нелегальные каналы вывозки леса, вводился электронный контроль. Почему эти защитные меры не сработали?
– Сама по себе идея продавать древесину через лесные биржи и специальные терминалы была неплохая, и при губернаторе Александре Тишанине было их открыто несколько десятков. Но едва они начали выстраивать свою работу, как их «зарезало» антимонопольное законодательство, усмотрев ущемление прав предпринимателей, поскольку не у всех была возможность организации отгрузочных терминалов. Еще более многообещающим выглядело внедрение электронного контроля вывозимого с делян леса. Ведь главный метод «воруй-леса» – приобрести участок на заготовку, например, тысячи кубометров, а выхлестать – десять тысяч. И попробуй докажи, что ты нагло вылез за границы. Как раз электронный учет и мог это доказать. Но он опередил время. Под компьютеры должны быть созданы информационные сети и базы, что пока нереально. А без них малейший сбой электроники приводит к сбою учета.
– И что же делать? Расписаться в бессилии навести порядок в лесу?
– Вы обратили внимание, что в фильме «Темный лес» рассказывалось о деятельности черных лесорубов в Приморском крае, Иркутской области, Красноярском крае, но ни слова не было сказано о Забайкалье. И это не случайно. Несколько лет назад там был принят эффективный закон, уменьшивший на порядок уровень воровства. Закон вызвал бурю возмущения. Его тут же попытались оспорить в суде.
– А кто попытался, местные лесные дельцы?
– Дельцы, но не местные, а иркутские.
– А у них-то какой интерес в Забайкалье?
– Ну, видно, есть интерес. Так вот, дело, в конце концов, дошло до Верховного суда. И тот вынес постановление: оставить в силе принятый закон, как не нарушающий права и возможности субъектов федерации. Что бы вы сделали, имея под боком такой блестящий пример? Наверняка постарались бы пересадить на местную почву. Вообще-то это прерогатива правительства, пока же у нас нет не только внятной стратегии по управлению отраслью, но до сих пор не назначен министр лесного комплекса. Пришлось мне, как председателю комитета по природопользованию, засесть вместе с нашими юристами за подгонку забайкальского закона к нашим местным реалиям.
Черных лесорубов встретят двумя законами
– В чем его суть?
– Это даже не один законопроект, а два. Первый называется «Об организации деятельности пунктов приема и отгрузки древесины на территории Иркутской области». Все пункты приема и отгрузки подлежат обязательной постановке на учет. Выехал, допустим, лесовоз с нижнего склада – в журнале учета с пронумерованными и прошнурованными страницами делается соответствующая запись, заверенная ответственным за это лицом: с какой деляны, сколько древесины и куда перевозится. На пункте приема такой же журнал, такая же запись. Предусмотрен и еще ряд обязательных документов. Одним словом, устанавливаются общие правила ведения документации при отгрузке и транспортировке древесины, которых сейчас нет. Они позволят на любом этапе перемещения или отгрузки проверить достоверность данных, зафиксированных в журнале.
– А кто будет заниматься проверкой?
– Для этого у нас есть уполномоченный орган – агентство лесного хозяйства, есть лесная милиция, милиция общественной безопасности…
– Система сработала, поймала нарушителя, что ему грозит?
– Для определения меры наказания как раз и разработан проект второго закона под названием «Об административной ответственности в сфере организации деятельности пунктов приема и отгрузки древесины».
– Разве можно испугать матерых порубщиков каким-то там административным наказанием? При их-то баснословных доходах это что слону дробинка.
– Не спешите с выводами. Карательные меры предусмотрены весьма серьезные. Если пункт приема и отгрузки не поставлен на учет, если отсутствует журнал учета, а при перевозке необходимые документы, то на компанию-нарушителя может быть наложен штраф от 400 тысяч до полумиллиона рублей. Согласитесь, что даже для преуспевающих дельцов такие суммы достаточно ощутимы.
– Размеры штрафов вы сами определили или позаимствовали у забайкальских коллег?
– Они их уже опробовали на практике, зачем отвергать чужой опыт. Но это проект закона, и он открыт для обсуждения. Если кто-то докажет, что они занижены или завышены, то можно и поменять.
Нелегалы уже сопротивляются
– Не повторит ли законопроект судьбу своего забайкальского собрата, нарвавшегося на жесткое сопротивление?
– Мне с самого начала было ясно, что вряд ли коррумпированная система с радостью воспримет этот законопроект. Его подготовку я не держал в секрете и разослал его текст всем заинтересованным лицам: в таможню, в прокуратуру, в УВД, всем мэрам лесных территорий и городских округов… И, как и ожидал, отзывы были очень полярные. До сих пор я получаю «дружеские» советы отказаться от своего замысла и не ломать правила игры, сложившиеся в лесной отрасли. Мол, там один закон – тайга. Но законопроект уже официально внесен в Законодательное Собрание. Я рассчитываю, как автор законодательной инициативы, что мы можем рассмотреть закон в первом чтении уже на июньской сессии и принять в окончательной редакции в сентябре-октябре. Если честно, то мы, конечно, опоздали, его надо было принять еще вчера.
– Вы единственные, кто последовал примеру Забайкальского края?
– Уже не единственные, подобные законы уже работают в четырех субъектах федерации. Буквально на днях поступило циркулярное письмо из российского Рослесхоза, которое настоятельно рекомендует воспользоваться забайкальским опытом. Думаю, что это подтолкнет многих. Тем более что закон находится под защитой Верховного суда, и никакая юридическая казуистика его не может опровергнуть.
– Вы уверены, что с его помощью будет выкорчевана вся нелегальная вырубка леса?
– Избавиться от воровства с помощью только запретительных мер невозможно. Среди черных лесорубов не только ведь рвачи и выжиги, но и люди, загнанные в угол самой жизнью. За последние 20 лет распались десятки леспромхозов, у разбитого корыта остались десятки тысяч человек. Кроме леса, других производств нет. Что оставалось людям, у которых семьи, дети? Их нужда загоняет в ряды «нелегалов». В области сотни пилорам, куда стекается беззаконно тайком вырубленный лес. Поэтому нужно не только системное перекрытие потока нелегальной древесины, но и разработка программ трудоустройства населения. Сделаем это, тогда черные лесорубы станут предметом истории.
