Владимир Скиф: «Старый город потихоньку уходит…»
Известный иркутский поэт Владимир Скиф в представлении не нуждается. Читающий Иркутск его знает давно. Скиф – автор поэтических сборников «Зимняя мозаика», «Журавлиная азбука», «Грибной дождь», «Живу печалью и надеждой», «Письма современникам», «Русский крест» и многих других.
Стихи нашего земляка были опубликованы в фундаментальных антологиях «Русская поэзия XX века» и «Русская поэзия ХХI века», поэт печатается во многих столичных и региональных изданиях: московских журналах «Наш современник», «Москва», «Роман-журнал ХХI век», еженедельнике «Литературная газета» и многих других.
Владимир Петрович родился в Куйтуне, служил в морской авиации под Владивостоком. Родной Байкал и Ангара стали для него местом поэтических трудов и отдохновения. Иркутск – главный город поэта. Мы говорим об Иркутске, а получается – о поэзии и любви.
Иркутск II. Авиазавод
– В Иркутск я приехал после армии, вся моя семья, а нас восемь детей, постепенно перебралась сюда. Я не то чтобы не любил город, но меня всегда тянуло на малую родину – в Куйтун, Харик, поселок Лермонтовский – в те места, где я родился, вырос, где остались близкие сердцу просторы, деревенские тропинки, мои школьные друзья. В Куйтуне до сих пор стоит старенький одноэтажный роддом, где я родился. В 60-е годы мои родители обосновались в Иркутске II.
Жили мы в типовом бараке, теперь на его месте стоят современные дома. Мне было 22. Города я не знал, но стал к нему привыкать, пошел работать на авиазавод, художником в 27-й цех. При заводской газете работало одно из самых сильных в Иркутской области литобъединений «Парус». Там встречались и обсуждали свои произведения известные ныне прозаики и поэты Денис Цветков, Василий Стародумов (его именем названа детская библиотека в Иркутске II), Ким Балков, Евгений Суворов, Василий Гинкулов, Виталий Рудых, Нина Сидорова, Александр Сокольников и многие другие.
Я стихи писал и в армии, впервые опубликовался в 1965 году в журнале «Дальний Восток». Но тогда я варился в собственном соку. А тут попал в творческую обстановку. Объединение возглавляла радиожурналист Алла Чаркова. Туда входили Валентина Сидоренко – ныне известный российский писатель, поэтесса и журналист Любовь Сухаревская. Из городского центра к нам наезжали Татьяна Суровцева, Борис Архипкин, Геннадий Гайда, Василий Козлов, Евгений Варламов, многие прозаики и поэты, ныне ставшие профессиональными авторами. Это был конец 60-х годов. Хрущевская оттепель была позади, но брожение ума оставалось. Мы до хрипоты обсуждали стихи, постановки, прозу. Делились друг с другом новыми именами – в армии я для себя открыл Велимира Хлебникова, Марину Цветаеву, Бориса Пастернака. Тогда на слуху были Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, которые собирали залы и стадионы. Но стойко и неудержимо сквозь этот эстрадный ор уже начинала вспыхивать и светиться подлинная русская поэзия: Арсений Тарковский, Василий Казанцев, и как трава пробивает асфальт, пробивала себе дорогу тихая лирика: Николай Рубцов, Анатолий Передреев, Алексей Прасолов.
В литобъединении авиазавода я понял, что такое творческая среда обитания, прошел некую литературную учебу, познакомился с интересными людьми. Запомнилась мне встреча с блистательным русским поэтом Леонидом Андреевым, который скитался по Руси и вдруг зацепился за Иркутск. Он был сирота, детдомовец. Мы, как умели, старались ему помочь, устроили художником на авиазавод, поселили в то же общежитие, где жил великий поэт Василий Федоров, которого официальный литературный Иркутск не принял.
Иркутск II, авиазвод, «Парус» – это все отправные точки в моей судьбе.
«Коммерческое подворье»
Главное место в Иркутске для Владимира Скифа – «Коммерческое подворье». Дом этот, неожиданный, старинный, построен в начале ХХ века на улице Тихвинской. Здание примечательно по декору. Раньше «подворье» имело усадьбу. На Баснинской стоял двухэтажный деревянный дом с галереей. Там же находились и еще два каменных двухэтажных дома под односкатными крышами. До революции здесь заключались коммерческие сделки с торговыми людьми, потом он стал домом для нескольких поколений творческих людей.
Здесь жили актеры драмтеатра, театра музыкальной комедии, ТЮЗа, музыканты. В истории Иркутска «подворье» навсегда останется местом особенным, связанным с людьми, оставившими след в иркутской культуре.
– Я поселился в этом общежитии и попал в эпицентр творчества. Этот дом знаковый, становление мое как литератора и как человека неразрывно связано с этим местом. Сколько здесь обсуждалось новых книг, замыслов, стихов. Тут жили известные артисты Виталий Венгер, Виктор Егунов, Татьяна Кулакова, Юрий Ицков, Елена Мазуренко, Тамара Панасюк. Юра Ицков стал известным киноактером. Поэт и журналист Сережа Швецов читал в этом доме свои первые стихи, Алик (Валерий) Стуков пел свои ранние песни. Сколько известных имен связано с «подворьем»! Альберт Гурулев, Станислав Китайский, Глеб Пакулов, Павел Хемпетти, Борис Архипкин… Сюда заглядывал Валентин Распутин. Александр Вампилов частенько «терялся» у нас. Домашние точно знали, где его искать…
Приезжали поэты из разных мест России, мы читали новые стихи, до драчки обсуждали новые спектакли. Это общежитие – примета времени.
Угол улиц Сухэ-Батора и Желябова
– Место, судьбоносное для меня. В 1976 году, осенью, на этом углу я познакомился со своей второй женой Евгенией. Я тогда из поездки на теплоходе по Ангаре вернулся, отдохнувший, загорелый, свободный. Мы с другом идем, а навстречу – красивая женщина с двумя зонтиками. От нее исходил какой-то почти вещественный свет женского обаяния. Пройти мимо такого чуда не было никаких сил. Мы перегородили ей дорогу и стали звать в нашу компанию.
Она была умна, доброжелательна, иронична и сразу обворожила меня. Не сомневаюсь, что это была любовь с первого взгляда. Я искал повод задержать незнакомку. Нахально выудил у нее из кармана пиджака кошелек, вышитый бисером, забрал его и сказал, что живу на Сухэ-Батора, 11 и буду ждать ее в восемь вечера у дома. Пришла: «Я за кошельком!» Спрашиваю: «А в гости?» Категорически против. Чувствую – сейчас уйдет и я ее больше не увижу. И тут я посреди улицы бухаюсь на колени. Это нас, в конечном итоге, и соединило на всю жизнь… Московский поэт Владимир Корнилов когда-то в одном из своих стихотворений написал: «В октябре затерялось начало начал. Я в одной конуре целый вечер скучал. Вдруг под полночь тебя заманило туда, ворвалась ты как помощь, как хлеб, как вода. Улыбнулась с порога, проста и светла, и из этого гроба меня увела». Это было написано будто бы про нас.
Позже я рассказал Жене, как и где я увидел ее в первый раз. Это была случайная, мистическая встреча, которая произошла в феврале того же 1976 года. Ночью прошел большой снег. Наутро воцарилась удивительная февральская оттепель, вызревшая, как яблоко. Мне стали надоедать повседневные застолья, дымный чад споров и сигарет. Вышел я на чистую заснеженную солнечную улицу и оторопел: Боже! Какая красота, какая праведная кругом чистота! И во что я превращаю свою жизнь? Я переживал в то время развод, погряз в своих думах, переживаниях, катящейся под гору полупьяной жизни. Печальные и светлые мысли роились в моей голове. А ведь где-то есть другая, непостижимая для меня жизнь…
Красивая женщина прошла мимо. Видимо, у него было обострено чутье и зрение: он увидел и запомнил три маленькие родинки на ее подбородке. Она вела за руку девочку, которая несла нотную папку… Сам не понимая почему, он пошел следом за этой парой. На углу Сухэ-Батора был магазин «Ткани», они зашли в магазин, потом в аптеку, а он все шел за ними и шел… Они свернули на Богдана Хмельницкого и вошли в угловой «писательский» дом. Там когда-то жили Константин Седых, Иван Молчанов-Сибирский, Юрий Левитанский, Иннокентий Луговской… Пробираясь по лабиринтам и тупикам дома, он вошел следом за женщиной в длинный, словно вагон, коридор… В углу направо была ее квартира.
Потом выяснилось, что он помнит все подробности, все приметы этого похода, о чем и рассказал ей спустя полгода… Так состоялась их первая встреча. Это был знак судьбы, считают они до сих пор…
Иркутские театры
– Я застал период становления Александра Вампилова как драматурга. Было трудно с некоторыми его пьесами, та же «Утиная охота» не шла на сцене, но была опубликована в альманахе «Ангара». Иногда я прошмыгивал на репетиции в драмтеатр и тихо сидел в уголке. Вампилов часто бывал на репетициях своих спектаклей, но сидел скромно и почти не вмешивался в ход репетиционной работы. Многие из иркутской богемы тоже хотели бы посмотреть эти репетиции, но режиссеры не очень жаловали посторонних. А вот на сдачу спектаклей прорывались все! Со многими актерами я дружил – драмтеатр мне тогда был ближе. Я и с театром музкомедии подружился, трудился там рабочим сцены. Помню, руки у меня были все в занозах, декорации-то деревянные, а верхонок я не признавал. Работал в театре художником, помощником режиссера, сторожем. Мы много ездили на гастроли в Тайшет, Братск… Никогда не разделял мнения, что музыкальный театр – несерьезный жанр.
Я очень уважаю поющих и играющих актеров. Каким удивительным актером был Виктор Жибинов! Он был одним из самых талантливых «простаков» в театральном опереточном мире. Тогда я не понимал, что рядом со мной работал великий актер.
Знаменский монастырь, Набережная
– На ваш взгляд, за последние годы Иркутск что-то потерял?
– Старый Иркутск потихоньку уходит. Я смотрю на улицу Карла Маркса, где много старинных зданий, и думаю – этой улице, которая является лицом города, надо вернуть ее старое название. Здесь особенная архитектура – магазин Макушина и Посохина, здание Художественного музея, здание, где был расположен книжный магазин «Родник». К сожалению, новостройки не всегда удачно соседствуют со стариной. Во дворе гастронома номер один, напротив моего дома, возводят здание-монстр, стройка выходит на улицу Горького и возвышается над всеми уютными строениями, выбиваясь из общего архитектурного контекста. Из окон моего дома видно, что эта стройка закроет все собой. Нам нужно беречь наш старинный город, пытаться противостоять убивающим его точечным застройкам.
У меня есть строки, посвященные фотохудожнику Борису Дмитриеву.
Откроешь вышарканный ставень,
Пройдешь с веранды на балкон
И вдруг поймешь – твой город славен,
Резной и разный испокон.
Он свод улыбок и преданий,
Он славный родственник Кижам.
Хочу, чтоб каждый иркутянин
Известность городу стяжал…
Моя любимая церковь, куда я всегда хожу, – это величавый Знаменский собор. Там мы общались несколько раз с владыкой Вадимом, он подарил мне икону на 60-летие и благословил на добрые дела. Мне дороги монастырские захоронения известных людей – там покоятся сибирский Колумб Григорий Шелихов, жена декабриста Екатерина Трубецкая… Это самая первая иркутская церковь, где я побывал, и с нею издавна связан.
В Иркутске люблю набережную, место «у царя», как говорят теперь иркутяне. Мы с женой и с внуками там часто гуляем. Любим и остров Юность, особенно осенью. На Юности яркие краски, много грушевых деревьев. Они осенью осыпаются, и можно погрызть плоды… Я угощаю внуков и схваченными первым морозцем ранетками, они такие мягкие и сладкие…
Мне хорошо пишется на набережной, когда я гуляю с внуком Ленечкой, это такое умиротворение, такая благорасположенность ко всему на свете:
Природа еще спит, но солнце острым плугом
Распахивает снег, толкается плечом.
Как хорошо гулять по набережной с внуком
И жизнь свою листать под солнечным лучом…
