Режиссер Владимир Куренсков: Документальное кино – это машина времени
Не каждому человеку дано чувствовать время и быть ему созвучным. Иркутский кинорежиссер, бывший заместитель директора Восточно-Сибирской студии кинохроники, автор известных документальных лент «Из Сибири с любовью», «Диагноз не установлен», «Эржена» Владимир Куренсков наделен этим талантом сполна.
Переступая 70-летний рубеж, он очень далек от того, чтобы ностальгировать по прошлому, ругая безнравственный век. Его энергии и оптимизму, приправленным изрядной долей романтики, которая родом из 1960-х, сегодня стоит поучиться многим молодым людям. Накануне юбилея режиссер рассказал газете «Областная» о своей жизни и творчестве.
Сюжет, который нельзя придумать
– Владимир Павлович, как родилась идея фильма «Из Сибири с любовью», сюжет которого имел успех по обе стороны океана?
– Историю американца Сильвио Склоччини знали в Иркутске все. Американец, бывший моряк, познакомился с русской девушкой Лидией, решил построить дом в предместье Глазково. Он привез деньги, проект, но строительство застопорилось. И это стало своего рода «притчей во языцех», мы по крупицам собирали информацию и поняли, что человек не может понять: как это так – все есть, а работа стоит. У нас получилась по жанру – социальная драма-комедия. Сюжет которой мало того, что имел успех в Советском Союзе, но в переложении иркутского драматурга Нелли Матхановой произвел фурор на театральных подмостках в США. По сути, «Из Сибири с любовью» – это история человека, который попал из страны, где если есть деньги, то и дом построить несложно, в страну Советов. Помню, была расхожая шутка: государство делает вид, что платит зарплату, а мы делаем вид, что работаем. Наверное, этот фильм был один из множества маленьких росточков будущей перестройки. Сейчас говорят, будто это Ельцин с Горбачевым развалили Советский Союз. А я думаю, он сам развалился. Дело в том, что мы были не конкурентоспособны и производили продукцию, которая никому не нужна. Ведь даже жены нашей политической элиты мечтали о югославских дубленках и французских сапогах. Мы не умели строить коттеджи, поскольку привыкли возводить хрущевки и бараки. И в картине это отражено.
– А фильм «Эржена» о том, как никогда не сдаваться, что бы с тобой не произошло?
– Я очень уважаю героиню фильма – Эржену за ее силу духа. Посмотрите, как распорядилась судьба: красивая девушка, журналистка, однажды оцарапала колено. Случилось заражение, у нее отнялись ноги, и она села в инвалидную коляску. Но не сдалась, а объединила вокруг себя всех инвалидов Бурятии: открыла поэтически кружки, создала хор, увлекла игрой в теннис и волейбол. Потом возникла задача – отремонтировать автомобили, которые в народе называли «инвалидки». Тогда она договорилась с руководством тюрьмы, чтобы помогли отремонтировать машины. Заключенных отблагодарили концертом. Так получилось, что в тюрьме Эржена встретила своего будущего мужа и забеременела.
– Надо же, какой неожиданный поворот сюжета…
– Вообще режиссерский замысел часто идет либо от сильного героя, либо необходимо придумать человеку легенду и поставить его в предлагаемые обстоятельства. Эржена, безусловно, была героиня, за которую ничего не надо было придумывать. Впервые мы ее увидели возле здания администрации – в инвалидной коляске сидит красивая девушка. Мы к ней: кто вы, зачем здесь сидите? Она: «Бастую – инвалиду не дают квартиру». И мы с ней познакомились и стали в тот же день ее снимать: в обществе инвалидов, дома с папой, мамой, сестрами. Набрали материала и думаем: что дальше? Потом узнали, что она забеременела, а кто отец, не говорит. И вдруг в тюрьме увидели, как молодой парень дарит ей цветы. У нас родилось предположение, что это он. Мы подумали – это же Шекспир! Девять месяцев мы собирали материал, и вдруг она звонит и говорит: «Ребята я рожаю, приезжайте!» Тогда я первый раз присутствовал на родах. Предварительно она дала расписку о кесаревом сечении, а когда ее повезли в родильный зал, попросила врачей помочь ей родить самой. Те пошли ей навстречу, и у нее получилось – родила богатыря Батора. Почти сразу после этого я подошел к ней, поздравил и задал, по сути, дурацкий вопрос: «Эржена, а что дальше?» Она ответила: «А дальше будем рожать»! Я ей: «Ты же только что родила?» А она: «Вы не представляете, как это прекрасно, рожать!» После этого слезы выступили на глазах всей съемочной группы, и это у взрослых мужчин! Мы не ошиблись и сделали хороший фильм, и судьба этой женщины трогала людей в любой стране. В результате Эржена родила троих детей, выучила в совершенстве французский, организовала международные соревнования, еще задолго до Параолимпийских игр, и уехала во Францию.
Слезы нерпы защитили Байкал
– Расскажите, а как вы пришли в документальное кино?
– В середине 1960-х в кинотеатрах перед художественными фильмами показывали журналы, и я понял, что документальное кино – это единственный, не считая фотографии, вид искусства, который может остановить время. Благодаря которому мы сегодня можем видеть другую эпоху. Документальное кино – это некая машина времени. Но помимо фиксации действительности этот жанр обязательно должен нести некую сверхзадачу. Ведь жизнь любого человека, пусть даже самого скучного, на первый взгляд – это Ленинская библиотека. Для меня документальное кино – это уникальный жанр, который может заставить человека задуматься и совершить поступок.
– В вашей жизни были такие ситуации?
– Конечно. В 1989 году на Байкале стала гибнуть нерпа, почему это происходило, никто не знал: то ли сбросы, то ли некая загадочная болезнь. И мы с корреспондентом в Бурятии Анатолием Сидлером, с которым делали «Эржену», сняли фильм «Диагноз не установлен». Съемки проходили на Ушканьих островах в Чиверкуйском заливе, где мор был особенно велик, и наш герой – рыбинспектор Александр Бельков отлавливал больную нерпу и старался ей как-то помочь. В фильме есть кадр – слезящиеся глаза нерпы, на который мы наложили проникновенный текст. И вдруг документальную ленту решили послать во Францию на Международный фестиваль экологических фильмов, и меня пригласили его представлять. На организационном собрании фестиваля я увидел актрису Бриджит Бардо, которая в это время активно занималась защитой тюленей. И я обратил ее внимание на наше кино. Фильм ей понравился, и Бриджит Бардо на обсуждении сказала: «В этом фильме есть нерпа, которая плачет, и если эти слезы дойдут до членов комиссии ЮНЕСКО, то Байкал можно будет защищать по этой линии». А в 1996 году я получил от нее письмо, где она написала, что Байкал решили внести в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, и заметила, что, возможно, мой фильм внес свою, пусть маленькую, лепту в это дело. Вот за это можно любить документальное кино.
– А как расположить к себе людей, ведь герои документальных фильмов – обычные люди, и страх камеры никто не отменял?
– Мне кажется, режиссеры документального кино – люди, которые умеют вызывать доверие у героев, расположить их к себе, суметь сделать камеру незаметной. А самое лучшее – поместить человека в привычные для него условия и расспросить о том, что он знает лучше всех, тогда он забудет о стеснении. Еще режиссер должен уметь задать вопрос, точно выслушать и предполагать, каким будет ответ. Важно, чтобы человек был на экране органичен.
Как донского казака пленила сибирячка
– Владимир Павлович, ведь вы не иркутянин, как судьба занесла вас в Сибирь?
– Я – донской казак. На Дону есть три станицы, которые описывает во всех своих произведениях Михаил Шолохов: Казанская, Мигулинская и Вешенская. Я родился в Мигулинской, а родственники все из Вешенской, между ними расстояние всего десять километров. Люблю эти места до сих пор: поля, покосы, сады, заводи, рыбалка. Там прошло мое послевоенное детство. А в 17 лет мы с моим приятелем решили покорять Москву. И такое впечатление, что столица нас ждала. Поступили в Московский театральный институт на режиссерский факультет. Студенчество тогда было очень активным, нам хотелось посмотреть все: репетиции в «Современнике», в «Ленкоме», тогда же появился «Театр на Таганке». Мы ходили на все выставки, стояли ночами, чтобы воочию увидеть «Джоконду» Леонардо да Винчи, которую привезли тогда в Москву. А в Иркутск я попал очень просто – влюбился в сибирячку и стал отцом. Моя жена Ольга уехала рожать к родителям, и хоть у меня уже была московская прописка и стабильная работа, сорвался за ней. Какое-то время работал на телевидении в Улан-Удэ, а в 1969 году пришел на студию Восточно-Сибирской кинохроники.
– Тогда студия была на подъеме.
– Мне повезло, я попал в удивительный коллектив, где сценаристами на студии подрабатывали Александр Вампилов, Валентин Распутин, Марк Сергеев, Сергей Иоффе, Владимир Жемчужников. Борис Лапин работал главным редактором. Недавно пришли работать Валерий Хоменко, Леонид Сурин, Тамара Чиркова, Анатолий Сидлер. Каждый человек был индивидуален и талантлив. И я многому у них научился. Уже потом прочитал, что человек находится в движении до тех пор, пока учится. И я всю жизнь учусь.
– А чему вы учитесь сейчас?
– Мне кажется, сегодня всем нам, в том числе и мне, нужно учиться любить себя. Заповедь Христова гласит: возлюби ближнего своего, как самого себя. Если ты не научишься любить себя, то откуда ты узнаешь, как любить другого. Еще мы не умеем прислушиваться к себе и понять, чего хотим.
– Вы чувствуете себя счастливым человеком?
– Да. Я в окружении любимых людей и всю свою жизнь занимался любимым делом, которое не только приносит мне радость, но и пользу окружающим. Кроме того, через него ты познаешь себя и окружающий мир. Каждый человек должен, на мой взгляд, научиться понимать, что такое любовь, найти свое дело и осуществить свои мечты. Нам всем нужно сегодня учиться умению мечтать, ставить цель и достигать ее. Например, я всегда мечтал путешествовать и объездил более 55 стран мира. Наверное, сегодня молодежь потеряла эту романтику шестидесятников. Хотя мне очень нравится молодое поколение, они совсем другие, без пресловутого «совкового» мышления.
– Над чем вы сейчас работаете?
– Мы все устали от упрека, что молодежь безнравственна и развращена. Нельзя же всех «под одну гребенку». Поэтому вместе с Евгением Корзуном задумали фильм, где будет показана другая молодежь. Наши герои – это мама Ия Малова, тренер по каратэ, и ее сын Роман, который в девять лет стал чемпионом мира. Они занимаются в иркутской школе Виктора Усольцева, куда ходят не только дети до 18, но и их родители, и даже бабушки. Кроме того, каждое лето они устраивают лагерь в деревне Большое Голоустное, куда приглашают ребят из неблагополучных семей. Интересно, что из этого получится, ведь от этого веет позитивом.
– Не секрет, что документальное кино сегодня не может пробиться к зрителю, а у чернушных новостей – прайм-тайм. Не печалит ли вас это?
– Думаю, все в жизни циклично. И я верю, если мы сохраним документальное кино в Иркутской области, может быть, в частности благодаря таким фестивалям как «Человек и природа», куда приезжают документалисты из разных стран и показывают свое кино, которое вскрывает различные проблемы, не все потеряно. Например, на прошлом форуме всех поразил фильм из Франции «Дом», о том, что натворило человечество с Земным шаром. Невероятно эмоциональный фильм, и я думаю, если бы его демонстрировали в школах и вузах, мы бы стали добрее и поняли к чему идем. Земля – это космический корабль, который куда-то несется в Галактике, а мы его бурим, сверлим, сжигаем, уничтожаем, перегораживаем реки и, по сути, «пилим сук, на котором сидим». Только документальное кино может воздействовать сегодня на людей, ведь это фильмы про жизнь. Оно может вынести приговор человечеству и заставить задуматься. Поэтому нам нельзя потерять этот уникальный жанр.
