Витим хранит немало тайн

Археология – наука неспешная. Одно неосторожное движение при раскопках, и можно смахнуть в отвал частицу истории. Особенно когда приходится копаться на границе эпох плейстоцена и голоцена, отстоящих от наших дней на целых 12 тыс. лет. Наверное, эта научная осторожность и не позволила двум археологам-соавторам: Евгению Инешину и Алексею Тетенькину спешить с опубликованием своих исследований о древних стоянках на среднем Витиме. Десять лет они писали свою книгу «Человек и природная среда севера Байкальской Сибири в позднем плейстоцене. Месторождение Большой Якорь I», презентация которой прошла на днях в стенах Иркутского технического университета.

Витим еще в середине 70-х годов прошлого столетия привлек внимание археологов, ищущих следов древних поселений на Байкало-Патомском нагорье. Одними из первых, кто сделал ставку на этот перспективный район, были Евгений Инешин и Виктор Ветров. В ходе разведки они определили места, где с большой долей вероятности могли оказаться стоянки первобытных людей. Одно из них – у впадения небольшой речки Большой Якорь в Витим.

Но по многим причинам приступить к работе тогда не удалось. Судьба разбросала сподвижников. Евгений Инешин оказался в Братске, работал в этнографическом музее. Но как сказал доктор исторических наук Артур Харинский, «Евгений Михайлович всегда был генератором мыслей и идей». У него талант: он умеет внушать людям свои идеи, и они идут за ним, как за поводырем.

Большой Якорь притягивал Инешина, как магнит. Уверенность, что именно там откроются многие тайны прошлого, не оставляла его. Отбросив все дела, он отправляется в 1985 году в Бодайбинский район и приступает к раскопкам с помощью школьников, студентов Братского индустриального института, местных жителей. 

Интуиция не подвела его: Большой Якорь оказался уникальным археологическим памятником. Уникальность состояла в том, что он был (что встречается очень редко) многослойным. В нем один культурный слой отделен от другого песчаными прослойками, примерно так же, как листы в альбоме с фотографиями перекладываются прозрачной бумагой. Объясняется это четкое разграниченье половодьями. Разлилась река, затопила берега, и люди на какое-то время уходят с удобной стоянки. Может, на десять лет, может, на пятьдесят. За это время и образуется песчаный нанос. Потом наши пращуры вновь возвращаются на прежнее место, и жизнь, со всеми сопутствующими предметами быта, вновь начинает кипеть на берегу реки.

Подобные многослойные объекты уже встречались в Прибайкалье: на Ольхоне, на берегу Чивыркуйского залива, на Ангаре и на реке Белой. Особенность находки на Витиме в том, что это одна из древнейших стоянок в этом регионе. Мощность отложения – 4 метра. Внизу самый древний культурный слой, возраст которого (определенный с помощью радиоуглеродного метода) – 12 830 лет до наших дней.

– А если копнуть глубже? – наивно поинтересовался я. – Может, обнаружится еще древнее?

– Глубже нет возможности, – ответили мне. – Глубже начинается коренная порода, скала.

Между прочим, самый верхний культурный слой, можно сказать, чуть не наш ровесник, каких-то пару тысячелетий назад. Тогда уже и железо было известно, и скотоводство стало повседневной обыденностью.

На дне временной ямы все подчинено охоте на дикого зверя, особенно северного оленя. Его поджидали на путях ежегодной миграции и били копьями с каменными наконечниками, резали мясо нефритовыми ножами, а шкуры выскабливали скребками из дымчатого кварца.

А вот предназначение изделий из графитита (разновидность графита, но более твердая, с примесями) установить пока не удалось. Но эти неопознанные орудия труда помогли превратить статику стоянок в динамику перемещения наших пращуров. Идея, правда, не нова. Еще «дедушка» сибирской археологии Михаил Овчинников предлагал «при помощи анализа нефритов из разных мест установить пути передвижения различных рас, живущих по Ангаре». 

Инешин и примкнувший к нему Тетенькин пошли по этому пути, заменив нефрит графититом. Изделия из него были обнаружены не только на Большом Якоре, но и на других раскопанных стоянках: Коврижка и Усть-Каренга. Но если Коврижка размещается лишь в одном километре от Большого Якоря, то Усть-Каренга – в 600 километрах. Надо было ответить на вопрос: отличаются ли друг от друга образцы графитита или взяты из одного месторождения?

На помощь были призваны ученые Института земной коры. Проведя рентгеноскопический анализ, они твердо сказали: все образцы обладают одной структурой. Был обнаружен и единый источник их происхождения – речка Тахтыга, где имеются коренные выходы графитита. Сама речка расположена в 60 км к северу от Большого Якоря. Вывод напрашивался сам собой: еще в каменном веке доставка нужного для обработки сырья производилась на большие расстояния по направлению с севера на юг. Это значит, что уже тогда обменные связи были широко развиты между племенами, живущими по Витиму.

По мнению Евгения Инешина, Витим хранит еще много тайн прошлого, его необходимо пристально изучать. Поблагодарив своих коллег за помощь в написании книги, он выразил особую признательность председателю золотодобывающей артели «Витим» Юрию Жаркову и гендиректору предприятия «Энергоремзащита» Павлу Храмову за финансовую помощь в издании книги.