«Ария» № 1893 Городской театр
Здание на Большой
При внимательном рассмотрении редкой фотографии из архива театра, где он был снят со стороны парадного входа, на фронтоне справа хорошо видна цифра, обозначающая дату окончания строительства театра, но цифра эта не та, которая ныне видна на фасаде. На снимке явно просматривается – 1896. Это подтверждает и автограф технического руководителя строительства городского театра, гражданского инженера Петра Масленникова, внизу снимка, где он обозначил сроки строительства – 1894–1896.
Театр – это храм искусства. Любой театр всегда строился в одном из самых знаковых мест того или иного города. Иркутский академический театр имени Н.П. Охлопкова располагается в самом чистом, самом духовном, самом прекрасном месте нашего города уже более ста лет.
Анатолий Стрельцов, директор Иркутского академического театра им. Н.П. Охлопкова
Выходит, что театр был построен не за три, а за два года. А начиналось все в конце прошлого века, после трагического события, случившегося в Иркутске поздней осенью. Утром 28 октября 1890 года жители Амурской, Троицкой и Большой улиц были разбужены громкими криками бегущих людей и колокольным звоном. Горел городской театр. Деревянный, выстоявший на ангарском ветру почти два десятка лет, взметнулся он в утреннее небо гигантским костром такой силы, что уже через полчаса к нему невозможно было приблизиться.
Сразу после пожара дирекция, стремясь сохранить актерский состав театра, при содействии самого генерал-губернатора стала подыскивать в городе подходящее здание для продолжения театральных представлений. Наконец, после долгих поисков выбрали дом Дмитрия Плетюхина на углу улиц Большой и Ивановской (теперь Карла Маркса и Пролетарской). На втором этаже этого дома была устроена сцена, оборудован зрительный зал, изготовлены и расписаны декорации.
Затем общественность города, официальные власти и генерал-губернатор, осознавая огромную роль и высокое просветительское и воспитательное значение театра, стали вынашивать идею о постройке в Иркутске нового каменного театра. Вскоре такое решение было принято. Но на его осуществление нужны были деньги, и немалые.
Генерал-губернатор Александр Горемыкин лично обратился телеграммами к состоятельным жителям края. Среди них значились купцы Сибиряковы, Трапезников, Медведникова, Базанова, Сиверс, Немчинов, Баснин, Сабашников и др.
Главный начальник края просил о помощи и других жителей, «которые обладают более или менее независимыми средствами и которые вместе с тем известны своею постоянной отзывчивостью ко всякого рода общественным делам».
В своем письме Александр Горемыкин ставил условие: театр должен быть построен «из кирпича и железа» и расходы на постройку театрального здания не могут быть менее «стопятидесятитысячной суммы». Само же расходование денег будет производиться по коллегиальным постановлениям специально образованного строительного комитета. Вскоре такой комитет был создан. Возглавил его генерал-губернатор.
В комитет вошли: гражданский губернатор Светлицкий, камергер Сиверс, управляющий строительной и дорожной частями барон Розен, его помощник статский советник Томулевич, городской голова Сукачев и др. Активно обсуждался вопрос о выборе места строительства. Было предложение возводить театр на Тихвинской площади – против Дегтевской улицы (теперь Российская), между Тихвинской церковью и строящимся собором. Но оно было отвергнуто, ибо многие посчитали, что «постройка театра вблизи храма божия никак не допустима, ни с религиозной стороны, ни со стороны нравственной».
В конце концов, выбрали место на Большой улице между Троицкой и Амурской, там, где стоял раньше сгоревший театр. Театрально-строительный комитет разработал подробные условия сооружения здания театра. Оно должно быть расположено таким образом, чтобы подъезды театра выходили на три разные улицы – на Троицкую, Большую и Кантонистский (Театральный) переулок – со свободным проездом с каждой стороны. Специально оговаривалось, что в будущем театре должно быть как можно больше дешевых мест, «дабы сделать его общедоступным для массы населения».
Любопытно условие по отделке театра. В решении указывалось, что отделка театра должна быть самая простая и скромная, с исключением всяких лепных работ и рисунков. Для украшения наружного фасада может быть сделано сочетание камня с кирпичом и строгой простой формы. Долго и горячо обсуждали члены комитета варианты типа театра, сравнивая его с уже существовавшими лучшими российскими провинциальными театрами. Один из директоров театра Борис Патушинский в марте 1892 года даже специально ездил в Самару для осмотра местного театра, выстроенного по проекту архитектора Чичагова, кстати, проектировавшего театр Корша в Москве.
Самарский театр вмещал 1100 человек и обошелся местным властям в 170 тыс. рублей. Это соответствовало сумме средств, собранных в Иркутске. Но комитет не взял все-таки этот проект, найдя в нем много недостатков, и обратился за помощью в Петербургское общество архитекторов.
В итоге был объявлен конкурс. Его срок был очень сжатым и заканчивался 16 апреля 1893 года. Для победителей было установлено пять поощрительных премий: в 800, 500, 350, 200 и 150 рублей. И вот 29 июля 1893 года из Петербурга пришла телеграмма: «Сегодня доложено заключение комиссии судей конкурса Иркутского театра. Первым признан проект профессора Виктора Шретера (девиз: «Ария» № 1893)». Сразу же после конкурса профессор архитектуры Виктор Шретер энергично взялся за воплощение своего проекта. Были сделаны дополнительные изменения и упрощения в нем, о чем настоятельно просили театрально-строительный комитет и сам Александр Горемыкин. Через год, 18 мая 1894 года, состоялась торжественная закладка нового театра. Строительство его велось хозяйственным способом под наблюдением архитектора и иркутского купца первой гильдии Коротаева, «безвозмездным трудом которого и обязано иркутское общество той экономии и добросовестному исполнению работ, с которыми производилась постройка театра».
Руководителем строительства или, как тогда говорили, главным производителем работ, был назначен инженер Прохор Масленников, на которого и легла вся тяжесть постройки нового театра. Масленников окончил институт гражданских инженеров в Петербурге. Вскоре был направлен на работу в Сибирь.
Вместе со снимками театра, о которых мы говорили в начале этой статьи, дочь Масленникова – Людмила Прохоровна прислала и портрет отца. Фотографии этой почти сто лет, но она прекрасно сохранилась и находится в экспозиции музея театра. В сопроводительном письме она вспоминает, что отец с энтузиазмом взялся за воплощение проекта архитектора Виктора Шретера, но довольно скоро натолкнулся на трудности и препятствия со стороны губернатора, который требовал значительно упростить проект с целью экономии средств. Но Масленников твердо стоял на своем, утверждая, что не имеет права вносить какие-либо изменения в утвержденный проект. Конфликт обострился настолько, что администрация перестала выплачивать ему заработную плату. Тогда Масленников стал брать частные заказы, чтобы прокормить семью. И только полностью завершив строительство, он покинул Иркутск. Об этом конфликте в то время писали местные газеты, и Масленникову мы обязаны тем, что проект зодчего Шретера был все-таки в основе своей воплощен в жизнь. Воплощен руками и талантом иркутских мастеровых, каменщиков и столяров, кузнецов и кровельщиков.
Стремление максимально удешевить строительство заставило администрацию искать и дешевую рабочую силу. Так на строительной площадке появились арестанты-мастеровые, арестанты-рабочие. Ежедневно рабочие в серых арестантских шинелях, присланные из Александровской каторжной тюрьмы, копали котлован под фундамент, получая за это 30 копеек в день. Арестанты-мастеровые получали в два раза больше. Но и эта работа у них была квалифицированней.
Но все-таки основная тяжесть стройки легла на плечи иркутских мастеров-каменщиков, плотников, кровельщиков, кузнецов. И сейчас, спустя более ста лет, удивляешься, как можно в такой короткий срок – всего за два года, в основном вручную, возвести прекрасное здание, украсившее наш город.
Часто стройку посещал генерал-губернатор Горемыкин. Будучи не только начальником огромного края, но и председателем театрально-строительного комитета, он лично следил за ходом работ. Как ни экономил строительный комитет на оплате труда и упрощении проекта, пожертвованных денег, а их было немного более двухсот тысяч, явно не хватало. И тогда генерал-губернатор вновь письменно, а потом и лично обращается к состоятельным людям города, приезжая прямо в их конторы и магазины с «сердечной просьбой» пожертвовать еще немного денег…
В отчетах о строительстве скрупулезно учитывались все израсходованные строительные материалы. А их перечень был весьма значителен. Кроме основных материалов – кирпича, бревен, досок, бытового камня и разного железа, нашли применение мох и глина, скобы, «подпилки», рогожи, масло конопляное, рассол рыбий, свинец, уксусная эссенция, охра, слюда, алебастр, цинк, клей гуммиарабик и еще много разной строительной экзотики, и, конечно, учтена вся их стоимость до последней копейки. Но цены эти почти ничего не говорят нам сейчас, спустя столетие, если не знать покупательной способности тогдашнего рубля. Все становится понятным, если напомнить, что в то время, по статистическим данным, к примеру, за два с полтиной можно было купить пуд (16 кг) мяса. А билет в театр стоил от десяти копеек до трех рублей.
Наконец, в декабре 1896 года основное здание было возведено. Проведены испытания на надежность конструкции. Здание было построено на совесть. Не без гордости каменщики на фронте филигранно выложили цифры 1894–1986. Тут же была сделана фотография на память. Нескольких мастеров вместе с техническим руководителем инженером Масленниковым на фоне дверных проемов, пока еще заколоченных досками, запечатлел на память потомкам иркутский фотограф Валерий Дегтярев. Сейчас этот редкий снимок экспонируется в театральном музее.
«Ревизор» прошел не хуже, чем в прошлые сезоны
Еще задолго до начала строительства театра слух об этом разнесся по всем театральной России. Этому способствовали и объявления, которые дирекция тетра поместила в иркутских и некоторых столичных газетах. В них сообщалось, что в августе 1896 года в городке Иркутске открывается новый каменный театр. «…Ввиду сего дирекция имеет честь довести до сведения желающих взять театр в аренду условия, на которых может быть сдан театр…»
Желающих нашлось предостаточно. На имя дирекции театра и даже генерал-губернатора стали поступать многочисленные письма и заявления от российских антрепренеров с просьбой арендовать новый театр. Одной из первых, еще задолго до начала строительства, в декабре 1891 года, прислала телеграмму известная по блестящим гастролям в Иркутске в восьмидесятые годы артистка Императорских театров Елизавета Горева. Она желала открыть театральные сезоны в Иркутске. А знаменитейшая Гликерия Федотова направила генерал-губернатору телеграмму: «Отправляясь в артистическую поездку по Сибири во главе пригласившей меня труппы провинциальных артистов, я имею возможность с 1 по 15 августа играть в Иркутске. Почтительнейше прошу Ваше Превосходительство о заблаговременном разрешении спектаклей во время Успенского поста, в течение какового я беспрепятственно играла в прошлом году в Петербурге и других городах России. Милостивое разрешение Вашего Высокопревосходительства артисты ждут с нетерпением. Артистка Императорских Московских театров Гликерия Федотова».
Из Иркутска пришел короткий ответ за подписью директора: «Театр сдан, гастроли не допускаются».
Видимо, причиной отказа знаменитой артистке послужило то, что в трупе Федотовой не было достаточно известных артистов, а также и то, что Федотова хотела провести в Иркутске короткие гастроли.
Из всех претендентов на аренду городского театра дирекция выбрала Алексея Кравченко, предложение которому сделал один из директоров Борис Патушинский, находившийся в 1897 году на съезде сценических деятелей в Москве. Артистическая и антрепренерская деятельность Кравченко была известна иркутской публике с самой лучшей стороны, и ему сдали театр на три года.
К открытию театра Кравченко обещал привести в Иркутск две труппы – драматическую и музыкальную, хор и оркестр. В них были несколько довольно известных актеров и певцов, талант и мастерство которых вскоре по достоинству оценила иркутская публика.
К концу лета 1897 года завершались все отделочные работы, набран технически персонал, сданы в аренду театральные буфеты и гардероб, приносящие их владельцам довольно солидные прибыли. Кравченко представил дирекции на утверждение расценку мест в зале с учетом расходов и планируемой прибыли. Цены на билеты были достаточно высоки. К примеру, самая дорогая ложа бенуара стоила 10 рублей, кресла первого ряда – 3 рубля, а место на балконе – 1 рубль.
Наконец, 30 августа 1897 года состоялось торжественное открытие театра. Весь день в городе царило праздничное настроение. Вечером к началу торжества в театр стали прибывать почетные гости, воспитанники учебных заведений и многочисленная публика. В большом фойе театра было совершено молебствие, куда из Харлампиевской церкви были принесены иконы. Затем торжества продолжились в зале театра, украшенном портретами Пушкина, Грибоедова, Лермонтова, Гоголя, Островского и других великих писателей и драматургов.
С большой речью выступил председатель театрально-строительного комитета генерал-губернатор Горемыкин. А затем поднялся занавес, и зрителям открылась красивая живая картина «Слава России», освещенная разноцветными огнями. Оркестр грянул гимн.
Первый театральный сезон в новом здании начался спустя два дня – 2 сентября в 1897 года. Труппа Кравченко играла бессмертную комедию Николая Гоголя «Ревизор».
Как отмечала газета одна из местных газет, «Ревизор», по нашему мнению, прошел не хуже, чем в прошлые сезоны…» Но тут же особо выделяли талантливую игру артиста Янова в роли Хлестакова, Горина-Гульшина (Городничий), Блажева (Осип), Дубровскую (Анна Андреевна).
В этот вечер артисты исполняли свои роли с особым подъемом, и зрители, аплодируя, долго не отпускали их. Занавес давали много раз. Было торжественно и празднично. Может быть, оттого, что вновь в Иркутске после длительного перерыва заблестели огни рампы, вновь возродился театр. Но теперь уже каменный, рожденный вдохновением архитектора Виктора Александровича Шретера и талантом и трудолюбием простых и безызвестных иркутских «строительных дел мастеров».
