Геннадий Иванов: Всем революциям я предпочитаю эволюцию
В Н-ской части шли политзанятия. Замполит с гордостью сообщил, что Советский Союз уже вышагнул из простого социализма и вступил в эпоху развитого. Рядовой Иванов поинтересовался: «Скажите, у нас в стране советская власть?» Оратор, потешаясь над наивностью солдата, долго просвещал аудиторию о лучшем в мире устройстве власти. Рядовой Иванов опять задал глупейший вопрос: «А электрификация страны проведена?» Замполит еще минут 20 доказывал, что провели такую электрификацию, какой нет равных в мире. Тогда рядовой Иванов спросил: «Если у нас есть советская власть и имеется электрификация, то почему мы все еще в развитом социализме, а не в коммунизме? Ведь Ленин ясно сказал: коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны».
Рядовой Иванов получил 10 нарядов вне очереди и стойкую привычку ломать устойчивые стереотипы. Эта привычка помогла ему посвятить всю свою жизнь ТРИЗ (теории решения изобретательских задач), которую официальные власти много раз объявляли еретической. И даже получил высшее звание Мастера. О сложной судьбе самой теории, которая ныне завоевала признание во всем мире, мы беседуем в ангарской квартире Геннадия Ивановича Иванова.
– Почему у ТРИЗ оказалось так много противников?
– А разве только у нее одной? Вспомните генетику, кибернетику, политологию, исследование Конторовича в экономике и многое другое. Они ломали устоявшиеся взгляды, ниспровергали авторитеты, лишали бюрократов от науки сытой и уютной жизни. Как раньше смотрели на изобретательство? Как на озарение, как на дар божий, некое избранничество… А тут появляется человек и заявляет, что изобретательство отнюдь не удел избранных, помеченных природой людей, а следование определенным законам, которые нужно знать и выполнять. В письме Сталину он резко критикует существующее положение в области науки и техники и предлагает изменить всю политику подготовки изобретателей.
– Смелое заявление.
– Настолько смелое, что после этого письма, в 1948 году, Генрих Саулович Альтшуллер был объявлен парагвайским шпионом и получил за свои «вредительские» действия 25 лет лагерей. Только смерть Сталина дала возможность вырваться из Воркуты и перебраться в Баку, где он и продолжил развивать и совершенствовать свою знаменитую теорию решения изобретательских задач.
– Но что-то послужило первоначальным толчком к ее созданию? Наверное, тоже не обошлось без озарения?
– В первую очередь, колоссальный труд. Альтшуллер проанализировал 40 тысяч патентов и обнаружил, что многие решения однотипны, то есть используют одни и те же приемы. Таких приемов он сначала насчитал сорок, а впоследствии добавил к ним еще десять. Итого – полсотни. Они используются до сих пор, но являются лишь начальной частью общей теории.
– И достаточно их вызубрить, чтобы стать изобретателем?
– Приемы сами не решают задачу, они только позволяют увидеть наиболее перспективные направления для разрешения технических противоречий. Они лишь инструмент, способный помочь тому, кто технически грамотен и обладает развитым системным мышлением… Профану никакие приемы не помогают. Это как в музыке. До изобретения нот сложно было передать музыкальную грамоту, закономерности гармонии, и потому музыка была уделом немногих. Но стоило появиться нотам и музыке, стало возможно обучать. Как ноты не рождают таланты, так и ТРИЗ их не создает, она только активизирует имеющиеся творческие способности и повышает эффективность их использования.
– Можно как-то наглядно представить некоторые из приемов?
– В жизни мы часто говорим: знал бы, где упасть – подложил подушку. В технической системе также возможны уязвимые места, грозящие аварией. Чтобы их избежать, вводятся страхующие системы. Поэтому сам прием окрестили методом заранее подложенной подушки. Или прием так называемой матрешки. Он применяется тогда, когда нет пространства, где надо разложить вашу конструкцию. Тогда для экономии места выгодно одно вложить в другое. Пример тому – телескопическая антенна в вашем телевизоре. Иногда выгодно раздробить объект, иногда сделать наоборот или обратить вред в пользу… С помощью этих подсказок обнаруживаются возможности, которые человек не видел ранее. Однако еще раз напомню, приемы – это первый и наиболее примитивный инструмент творчества, который содержится в ТРИЗ. Современная ТРИЗ включает в себя основы системного мышления, функциональный анализ, алгоритм решения изобретательских задач, законы развития технических систем и многое другое.
– Для России Альтшуллер со всеми его идеями так и остался инородным телом?
– В начале это было действительно так. Московские чиновники, сидящие в управлении наукой и техникой, а также в ВОИР (Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов), упорно отвергали ТРИЗ, твердили: надо искать таланты, опираться на людей, готовых от природы… Но Альтшуллер, несмотря на противодействие бюрократической системы, сумел лично организовать вокруг себя единомышленников и создать школу. Его книги читали взахлеб. Одна из них: «Алгоритм изобретения», выпущенная в 1973 году, стала для меня поворотной точкой. Да и не только для меня. В начале 80-х годов в стране создавались сотни школ ТРИЗ. Подобную школу мы с друзьями организовали и в Ангарске, назвав ее «Центр методологии научно-технического творчества». Через нее прошли многие специалисты предприятий Иркутской области. К нам приезжали на обучение специалисты из Владивостока, Читы, Улан-Удэ, Новосибирска и даже из Кишинева и Ленинграда.
– Школа существует и сейчас?
– В конце 90-х годов ее задавили налогами, как, я думаю, и все прочие школы. Начавшаяся в стране перестройка задвинула науку и технику на задворки, взявшись формировать бизнесменов, а не инженеров. В очередной раз Россия пошла «своим путем» – задавив производителей товаров и заменив их продавцами. Что из этого получилось, мы все с вами видим.
– Надо понимать, что и ТРИЗ почила в бозе?
– Ну почему же. Истина не страдает от того, что ее не признают. ТРИЗ продолжала развиваться усилиями профессионалов, некоторые из них создали даже свои фирмы и компании. Но это были энтузиасты-одиночки, большинство специалистов и разработчиков ТРИЗ уехало за границу – США, Германию, Японию, Южную Корею… В этих странах, в отличие от нашей, экономика развивается нормальным эволюционным путем, а не революционным. Я вообще считаю, что всякая революция есть наказание общества за те ошибки, которые оно допустило в процессе эволюции. Вот поэтому всем революциям я предпочитаю эволюцию.
– Вас, я знаю, тоже в свое время приглашали южнокорейцы?
– Да, я отработал в корпорации Samsung Electronics четыре года в качестве консультанта по решению технических проблем. Там много наших специалистов-тризовцев. Их приглашают как консультантов и как преподавателей университетов. Хотя приходится общаться через переводчика, и некоторые нюансы при переводе ускользают, но люди хотят учиться. Это мы все время ищем какую-то свою национальную идею и никак не можем найти, а у них она, как и в любом другом цивилизованном обществе, одна и та же и держится на трех китах – образование, труд и уважение к законам.
– Каково ваше впечатление от увиденного в Корее?
– Восхищение. Страна соломенных крыш и просяной каши, как ее уничижительно именовали европейцы, превратилась за полвека в мирового промышленного лидера. В Корее отсутствует безработица, каждая семья обеспечена квартирой, у каждой есть один-два автомобиля, на улицах нет бомжей и нищих. И это все при отсутствии в Корее каких-либо полезных ископаемых. Разве это не чудо? И все эти метаморфозы начали происходить при первом президенте Республики Корея Пак Чон Хи, которому советская пропаганда наклеила несмываемый ярлык «кровавого диктатора» и «марионетки США». Да, Штаты ссудили их деньгами, но вспомните, и перестроечной России дали взаймы миллиарды. Что на них построено? А ничего, благополучно разворовали. А «кровавый диктатор» разворовать не дал. Он собрал самых успешных бизнесменов страны и каждого назначил ответственным за развитие той или иной отрасли: энергетики, машиностроения, электроники… Чем, думаете, занимался первый президент Самсунга? Торговал сахаром. Не в лавке, конечно, а оперировал поставками в масштабе страны. Но, сами понимаете, все равно переквалифицироваться пришлось радикально. И нельзя ослушаться, президент самолично контролировал ход промышленной революции. Ну и, естественно, расход денег.
– Но ведь одного желания мало, нужна какая-то программа экономического развития.
– А как поднялись японцы? Закупали по всему миру патенты, в которых была лишь мысль, и доводили своим трудолюбием, усердием до конечного продукта. Точно так же поступила и Южная Корея. Заимствовала новые технологии, не тратя времени на их создание, и изготавливала товары, одновременно их совершенствуя. Когда они догнали всех, то, естественно, захотели уйти вперед.
– Вперед, опираясь теперь уже на собственные разработки?
– Конечно. Тот же Samsung Electronics, который является лишь частью огромной империи Самсунг, построил под Сеулом город Сувон с численностью населения более двух миллионов человек. Это и исследовательский, и промышленный центр корпорации. Корейцы прекрасно осознают, что от идеи до конечного продукта долгий путь. Требуется решить сотни технологических задач. На это уходит 90 процентов всех усилий и годы труда. В России к этому не привыкли. Бытует примитивное понятие: вот придумал – завтра готово. Когда же выясняется, что требуются годы, чтобы довести задуманное до ума, на это не хватает ни сил, ни желания.
– Не обидно, что российские мозги используются для чужеземного технического прогресса?
– Обидно, конечно. Но, как известно, нет пророка в своем отечестве. Когда российская правительственная делегация посетила Южную Корею, ей показали новейшие разработки в электронике и сказали: нам в работе помогали специалисты ТРИЗ из России. «А что такое ТРИЗ?» – спросили наши чиновники. Как говорится, комментарии излишни. Что интересно, сегодня специалистов ТРИЗ в Южной Корее больше, чем в России. Пробиться в их ряды очень сложно. Чтобы получить звание специалиста второго уровня, нужно не только сделать изобретение, но и внедрить его. А для третьего уровня требуется уже решение не менее трех изобретательских задач и их внедрение.
– А сколько всего уровней?
– Пять. Пятый уровень – это уже Мастер. Ежегодно это звание присваивается Международной ассоциацией ТРИЗ, примерно трем-четырем человекам в мире.
– Российских спецов приглашают только крупные корпорации?
– Не обязательно. Например, Сеульский политехнический институт курирует малый и средний бизнес. Между прочим, государство постоянно опекает малые и средние предприятия, давая им льготные кредиты и освобождая от налогов во время освоения новой технологии. Если возникают технические проблемы или необходимость сделать производство более рентабельным, фирма, пользуясь поддержкой государственного фонда, выписывает через институт ученых, разработчиков, специалистов ТРИЗ, которые и решают проблему. Таким вот консультантом работает сейчас в Южной Корее мой сын Игорь.
– Есть, на ваш взгляд, какие-то особые качества у корейцев, позволившие им вырваться в мировые технические лидеры?
– В первую очередь, они все патриоты своей страны, своего народа. В них с детства культивируются понятия честности, трудолюбия, обучение и уважение к закону. Родители и учителя – вот самые уважаемые люди в корейском обществе. У них очень амбициозный государственный лозунг: мы работаем для всего мира. На многих малых и средних предприятиях после завершения месяца вывешивают плакат. В этом месяце мы заработали столько-то, истратили столько-то… Полный отчет финансовой деятельности. Иногда даже не указывается величина установленной зарплаты, каждый получает какую-то долю процента от прибыли. Растет прибыль – растет и зарплата. Все ясно и понятно, не надо никого подгонять, уговаривать, агитировать…
– И нет графы: сколько украли?
– Чего нет, того нет (смеется). Это не Россия. Воровать невыгодно. Если своровал, то своровал у себя – упала прибыль, а вместе с ней и твоя зарплата. Честность, социальная справедливость, забота о меньшинстве – вот отличительная черта этого народа. Например, в городе Сувоне, рядом с домом, где я жил, есть парк. В Корее вообще очень много парков, но этот был особенный – парк для слепых. Возле каждого дерева тумбочка, где шрифтом Брайля написано, что это за дерево, какого оно цвета, возраста, высоты… Скажите, пожалуйста, у какого чиновника нашей городской мэрии возникнет мысль о создании парка для слепых? И прогуливаясь по этому удивительному парку, я понял: демократия – это когда большинство заботится о меньшинстве.
– Вашему перу принадлежит несколько книг по ТРИЗ, в том числе и для детей. Вы считаете, что дети способны освоить технические премудрости?
– А им и не надо их осваивать. Все дети от природы наделены творческим мышлением. Им только не надо мешать, а лишь помогать развивать свои способности, используя различные игры. Ведь человек пришел в мир играть. Она развивает его фантазию, стимулирует смелость мысли. Человек живет так, как думает. Думает робко, забито – так забито и живет. Думает смело, фантазийно – и жизнь его становится яркой. Но чтобы так думать, надо развить творческое воображение и системное мышление. Этим также занимается ТРИЗ.
– Со скольких лет можно обучать детей основам мышлений?
– Опыт показывает, что с 5–6 лет. Это возраст наиболее интенсивного познавания мира. Когда еще не распался наш «Центр методологии», мы обучали изобретательству не только специалистов различных производств, но и воспитателей детских садов, учителей средних школ. Директор ангарской школы № 12 Альбина Георгиевна Игнатьева очень этим заинтересовалась и потребовала от своих учителей, чтобы они вводили элементы развития творческого воображения в свой предмет. Те вначале, конечно, возмущались, не хотели, но когда освоили, то уроки стали совершенно другими, интересными не только для детей, но и для самих учителей. Вся проблема детских неврозов, психических нарушений, как считают медики, – это подавление способностей. Дети хотят одно – им предлагают другое. И настырно вдалбливают: никаких отклонений, только так и не иначе. А ведь в любой изобретательской задаче не существует одного решения. Благодаря основам ТРИЗ у ребенка развивается понятие, что любая проблема может быть решена многими путями, а не только тем, который тебе указали.
