Игорь Мельников: Основной упор сегодня сделан на реализацию правозащитной функции органов прокуратуры
О том, как прокуратура надзирает за правоохранительными органами, какие меры предпринимаются в Прибайкалье для борьбы с коррупцией и что делается надзорным органом для защиты прав ветеранов и инвалидов, рассказал в интервью корреспонденту газеты «Областная» прокурор Иркутской области Игорь Мельников.
– Игорь Анатольевич, в феврале было заседание коллегии прокуратуры Иркутской области по итогам работы в 2010 году. Расскажите о них. Какие задачи поставлены перед ведомством?
– На заседании мы детально рассмотрели состояние законности и правопорядка практически во всех сферах жизнедеятельности, проанализировали результаты нашей работы в 2010 году, на основе этого определили приоритетные направления надзора на 2011 год. Основной упор сделан на реализацию правозащитной функции органов прокуратуры. Уже несколько лет эта функция у нас стоит на первом месте, и общество к этому начинает привыкать. Все больше становится обращений и жалоб по общенадзорным вопросам, касающимся невыплат зарплаты, соблюдения прав инвалидов, ветеранов… Что касается выплаты зарплаты – эта ситуация пока далека от идеала. На 1 января 2010 года общая сумма задолженности в Иркутской области составляла 89,4 миллиона рублей. Мы посчитали, что в результате мер прокурорского реагирования – с помощью внесения представлений, подачи исковых заявлений в суд – по области в 2010 году выплачено зарплаты на сумму 439 миллионов рублей. Сумма достаточно внушительная, многим людям мы помогли получить честно заработанные деньги. Практически 90% случаев возникновения задолженности на предприятиях – это нехватка собственных средств. Кризисные явления ввели ряд предприятий в стадию банкротства, и они попросту не работают. По большому счету, работодатели в этом не виноваты, но мы с них ответственности не снимаем. Как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж. На то он и руководитель, чтобы найти возможность рассчитаться с работниками.
Но на первом плане, конечно, остается тема борьбы с преступностью. Ведь, несмотря на отделение следствия от прокуратуры, мы остались главным координатором в борьбе с нарушениями закона.
– Важная тема – борьба с коррупцией. Как только возбуждаются уголовные дела по фактам коррупции, определенные силы начинают обвинять правоохранительные органы в заказном характере этих дел. Что вы можете сказать по этому поводу?
– На протяжении последних лет правоохранительными органами Иркутской области был возбужден ряд уголовных дел по преступлениям коррупционной направленности в отношении высокопоставленных лиц из органов государственной власти и местного самоуправления. За 2009–2010 годы за коррупционные преступления к реальному лишению свободы были приговорены заместитель губернатора Иркутской области Воронов, руководитель регионального отделения Федеральной службы по финансовым рынкам в Восточно-Сибирском регионе Щенников, руководитель службы государственного и жилищного контроля и строительного надзора Дятлов, руководитель агентства государственной экспертизы в Иркутской области Селянцев и другие. В производстве СУ СК РФ по Иркутской области находились уголовные дела в отношении 17 глав муниципальных образований и других чиновников. Из приведенных примеров видно, что уголовные дела возбуждены в отношении лиц, которые являются политическими фигурантами, в связи с чем у недобросовестных лиц возникает соблазн поспекулировать на данную тему, придать уголовному делу политический или заказной окрас. Как только человека начинают привлекать к ответственности, как правило, если этот человек не бомж, а занимает какое-то положение, тут же начинается крик, что его «заказали». Это касается и бывшего уже теперь мэра Братска Серова. При задержании он складывает миллион с лишним рублей в тазик, поливает деньги коньяком, поджигает, выбрасывает из окна, но при всем при этом действия правоохранительных органов кто-то называет заказными – это просто смешно. Заверяю вас, что по всем уголовным делам постановления о возбуждении уголовных дел прокуратурой тщательно проверяются, оценивается их законность и обоснованность. На протяжении всего расследования осуществляется надзор за процессуальными решениями, принятыми следователями по уголовному делу. В случае признания решений незаконными данные постановления отменяются и материалы направляются для устранения выявленных нарушений.
– Задачи прокуратуры по пресечению коррупции хорошо известны. Сколько было проведено прокуратурой в 2010 году проверок антикоррупционной направленности? Какие предложения разработаны для усиления борьбы с коррупцией?
– Такие проверки прокуратурой в органах госвласти и местного самоуправления проводятся систематически. В прошлом году в этой сфере проведено 209 проверок. В результате надзора за исполнением антикоррупционного законодательства в 2010 году выявлено более трех тысяч нарушений. С целью их устранения внесено 802 представления, в суды направлено 60 заявлений, к дисциплинарной ответственности по инициативе прокуроров привлечено 109 лиц, по результатам проверок возбуждено 35 уголовных дел.
Нарушения антикоррупционных требований выявлялись в сферах прохождения государственной и муниципальной службы, использования средств бюджетов, государственной и муниципальной собственности, осуществления закупок для государственных и муниципальных нужд. Зачастую служащими допускаются такие нарушения как непредоставление или неполное, недостоверное предоставление сведений о доходах, имуществе, обязательствах имущественного характера, собственных или супругов и детей.
Так, Усть-Илимской межрайонной прокуратурой выявлен факт оплаты из средств бюджета муниципального образования коммунальных услуг помещения, используемого сыном начальника отдела образования администрации района Анучина для предпринимательской деятельности. По материалам прокурорской проверки Усть-Илимским МСО СУ СК РФ по Иркутской области было возбуждено уголовное дело в отношении Анучина. Суд признал его виновным в совершении преступления по части 1 статьи 286 УК РФ – превышение должностных полномочий – и назначил ему наказание в виде штрафа в размере 50 тысяч рублей.
Отмечу, что нормативная правовая база, необходимая для реализации Федерального закона «О противодействии коррупции», в основном сформирована.
У нас в большинстве муниципалитетов прокуроры сами разрабатывают модельные правовые акты для муниципальных образований, направляют информацию и вносят представления о необходимости принятия муниципальных актов, ведь они лучше видят пробелы, которые необходимо урегулировать.
Есть у прокуратуры и право законодательной инициативы на уровне субъекта федерации. Мы за последнее время инициировали порядка десяти законопроектов, и ни один из них Законодательным Собранием Иркутской области отклонен не был.
– Приведите примеры, когда при принятии органами власти тех или иных документов прокуроры после проведения антикоррупционных экспертиз требовали провести корректировку властных решений.
– В 2010 году органами прокуратуры области проведена антикоррупционная экспертиза 16 623 нормативных актов и их проектов, выявлено 910 нормативно-правовых актов органов местного самоуправления и государственной власти области и проектов, содержащих 1521 коррупциогенный фактор. По всем фактам были применены меры прокурорского реагирования. По требованию прокуроров, к концу 2010 года 876 актов и проектов были приведены в соответствие с антикоррупционными требованиями.
Например, прокуроры Нукутского и Боханского районов в нормативных актах, регламентирующих порядок расходования средств резервных фондов поселений, выявили нормы, которые создавали условия для использования этих фондов не по целевому назначению. В актах было предусмотрено, что средства фондов могут использоваться не только на предупреждение и ликвидацию последствий чрезвычайных ситуаций, но и на другие нужды, а понятие «другие нужды» в данном случае представляется необоснованно широким. Можно привести и другие примеры. При этом хочу отметить, что большинство нарушений, выявленных в ходе антикоррупционных экспертиз, согласно нашему анализу, были допущены не специально, а из-за юридической безграмотности авторов документов.
– Вы осуществляете надзор за правоохранительными ведомствами. Есть ли серьезные претензии к их работе, или обычно речь идет о небольших замечаниях? Каких?
– Мы в силу закона надзираем за деятельностью всех правоохранительных органов. Самая серьезная проблема, которую мы видим в частности в работе органов внутренних дел, – это низкая раскрываемость преступлений. Не хочется обижать милицию, там ведется громадная работа, и я ее ничуть не умаляю, но в последнее годы в области сложилась тенденция, что статистические данные о состоянии преступности, по большому счету, «рисовались». «Дорисовали» до того, что наше терпение лопнуло, и мы в течение 2009, 2010 годов вносили представления на имя министра внутренних дел Российской Федерации и проводили тотальную проверку по достоверности статотчетности. В итоге ряд должностных лиц ОВД были привлечены к дисциплинарной ответственности.
В результате мы имеем сейчас более реальные цифры о состоянии преступности в Иркутской области. Пусть они не такие радужные, как прежде, зато более реальные, чем в 2009 году. С одной стороны, у нас на 18% снизилось количество зарегистрированных преступлений, я считаю, что это положительная динамика. При этом, например, убийств в 2010 году совершено 545, для сравнения, пять лет назад их было около полутора тысяч. Я далек от мысли, которая высказывалась в 1917 году, о том, что мы раз и навсегда рано или поздно покончим с преступностью. Но тем не менее анализ криминогенной ситуации в Иркутской области показывает, что таких хорошо организованных преступных сообществ и банд, которые были еще пять лет назад, на данный момент нет – за последние три года в суд направлено 22 дела по бандам.
Тут сказываются и профилактические меры, предпринимаемые в том числе ОВД. Однако при этом уменьшении количества регистрируемых преступлений снизилась их раскрываемость. Она на 40% меньше, чем в 2009 году. Казалось бы, для работы по каждому отдельному преступлению работники органов внутренних дел имеют возможность потратить больше времени, ведь нет вала преступности, но вопреки логике раскрывается преступлений меньше. Надеюсь, что после проведения реформы органов внутренних дел ситуация улучшится.
– В этом году следствие окончательно отделено от прокуратуры. Как строятся взаимоотношения прокуратуры с СУ СК РФ по Иркутской области сейчас?
– Да, Следственное управление Следственного комитета Иркутской области стало самостоятельным ведомством. За период его становления, на протяжении трех лет, прокуратура приняла меры по организации деятельности создаваемых следственных органов. Для взаимодействия и улучшения результатов работы были разработаны и приняты к исполнению распорядительные документы, которые регламентируют различные вопросы организации предварительного следствия, осуществления процессуального контроля и прокурорского надзора.
Не стоит забывать, что поскольку прокуратура является координатором борьбы с преступностью, мы как ощущали ответственность за следствие, так и ощущаем. Надзор – это не только отмена каких-то незаконных решений, но и систематическая помощь. У нас большинство следственных подразделений на местах и сейчас находятся в зданиях прокуратуры. Сотрудники прокуратуры и Следственного комитета проводят совместные совещания. Мы генетически должны быть рядом друг с другом, ведь мы поддерживаем гособвинение в судах по расследуемым СК уголовным делам. Мы заинтересованы работать со следователями, в том числе потому, что видим в них и свою кадровую подпитку. Как вы представляете себе процесс осуществления надзора за расследованием уголовных дел, если не знать, как они расследуются?
– Для стороны обвинения лучший результат судебного следствия – обвинительный приговор. Изменилась ли статистика обвинительных приговоров в судах в последнее время?
– Судами Иркутской области в 2010 году вынесено более 14 тысяч приговоров в отношении 16 500 лиц. По сравнению с 2009 годом, количество приговоров, вынесенных судами, увеличилось. При этом количество оправдательных приговоров составляло 0,2% от их общего числа как в 2010 году, так и в предыдущем году. Это в целом свидетельствует о достижении главного результата предварительного и судебного следствия – неотвратимости уголовного преследования и наказания виновных. В прошлом году Иркутский областной суд осудил шесть банд и организованных преступных сообществ, действовавших на территории Иркутской области. Сейчас в суде находятся на рассмотрении семь дел данной категории. Регулярно в Иркутском областном суде рассматриваются и дела с участием присяжных заседателей. Такая форма судопроизводства в 2010 году применялась в отношении 25 лиц, и в отношении 22 из них были вынесены обвинительные вердикты. В их числе была и банда Смирнова, члены которой понесли наказание за совершение разбойных нападений, в частности на магазин «Алмаз» и автозаправочную станцию «Крайс-Нефть» в Иркутске.
– Раз зашла речь о конкретных судебных решениях, нельзя не вспомнить обвинительный приговор, который был вынесен по делу Никиты Чемезова. Кто-то считает приговор в отношении его отчима и матери мягким. Как вы можете прокомментировать это?
– Действительно, большой общественный резонанс в области получило уголовное дело по факту умышленного причинения тяжкого вреда здоровью Никите Чемезову 2007 года рождения, соединенного с особой жестокостью и издевательствами в отношении ребенка. Следствием и судом было доказано, что сожитель матери ребенка Шишкин с целью причинения тяжкого вреда здоровью ребенка систематически причинял ему телесные повреждения, что в итоге привело к смерти мальчика. 15 февраля суд вынес приговор по части 4 статьи 111 Уголовного кодекса РФ (нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего) – 13 лет лишения свободы. Мать ребенка была осуждена за жестовое обращение с ребенком по статье 156 УК и приговорена к году исправительных работ.
Начнем с Шишкина – в отношении его расследовалось уголовное дело не по статье 105 УК РФ (убийство), а по части 4 статьи 111 Уголовного кодекса (нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего).
Здесь, по сути, имеет место юридическая казуистика, ведь и в том, и в другом случае потерпевший погибает, но в отличие от статьи 105 УК, по статье 111 УК мера наказания в отношении преступника не такая жесткая, такую санкцию как пожизненное лишение свободы здесь применить нельзя. Максимальный срок наказания по данной статье – 15 лет. Закон есть закон, и если нам абстрагироваться от общественного резонанса этого дела, то по части 4 статьи 111 УК РФ 13 лет лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима – это один из самых суровых вердиктов, вынесенных судами Иркутской области за последний год.
Что касается приговора в отношении матери ребенка, здесь все вопросы к законодателю. По статье 156 УК РФ (жестокое обращение с детьми), которая вменялась Олесе Чемезовой, она получила максимальное наказание. Данная статья вообще не предусматривает лишения свободы. Самое интересное, что у нас в Уголовном кодексе есть статья за жестокое обращение с животными, и она предусматривает санкцию в виде лишения свободы. Прокуратура области по этому поводу неоднократно обращалась в Государственную думу РФ, потому что у нас нет законодательной инициативы на федеральном уровне. Подключали мы для решения этой проблемы и депутатов Госдумы от Иркутской области. Все вроде бы понимают, что это дикость, но воз и ныне там.
– Не могу не вспомнить еще один громкий процесс, на этот раз связанный с другой тематикой. По требованию прокуратуры суд первой инстанции принял решение о запрете эксплуатации гостиницы «Маяк» в поселке Листвянка. Это решение наделало много шума.
– Ничего там особенно громкого нет: работа эта велась планомерно, как бы нас ни пытались обвинить в заказном характере нашей работы. Еще раз скажу, что работа по гостинице «Маяк» велась прокуратурой не один год. Да, красивая гостиница, стоит в красивом месте – слов нет. Но мы очень не хотим, чтобы там рано или поздно обвалился потолок с верхнего до нижнего этажа. Мы установили, что при возведении данной гостиницы были серьезно нарушены строительные правила, здание стоит в сейсмоопасной зоне. На данный момент суд первой инстанции с нами согласился. 7 февраля суд принял решение о признании незаконным решения о вводе здания в эксплуатацию, а 15 февраля – о запрете эксплуатации здания гостиницы.
Могу привести другой пример. Несколько лет назад был большой ажиотаж, в том числе в прессе, по поводу вырубки березовой рощи на 12 километре Байкальского тракта. На ее месте построили развлекательный комплекс. После проведения проверки мы установили, что при строительстве было нарушено все, что только можно. Закладывались одни несущие конструкции, а фактически были установлены другие. Планировалась одна отделка, а фактически использовалась другая. Провели ряд экспертиз, и выяснилось, что если здание загорится, оно за короткое время сложится, как карточный домик. А ведь там планировался еще и бассейн – это конденсат, испарения, которые повлекли бы дополнительную нагрузку на здание. По решению суда его эксплуатация была запрещена. Теперь это здание стоит как памятник безалаберности.
– Вернемся к началу нашей беседы, когда речь шла о том, что правозащитная функция прокуратуры сейчас стоит на первом месте. Расскажите о том, каких результатов удалось добиться при защите прав инвалидов, ветеранов.
– В 2010 году прокурорами было выявлено 3,5 тысячи нарушений закона при осуществлении надзора за исполнением законодательства о защите прав инвалидов, престарелых и других социально незащищенных граждан. В суды в интересах названных категорий граждан направлено 1313 исков. Это больше, чем в 2009 году. Большое внимание уделялось в 2010 году соблюдению прав ветеранов Великой Отечественной войны. Без ложной скромности скажу, что положительные результаты работы прокуратуры Иркутской области в этом направлении были освещены Генеральной прокуратурой РФ в информационном письме, которое было разослано во все прокуратуры страны. Мы выявили в частности, что законное право на получение жилья было нарушено в отношении 14 ветеранов Великой Отечественной войны. Все документы реагирования рассмотрены и удовлетворены. В результате принятых мер все 14 ветеранов поставлены на учет как нуждающиеся в улучшении жилищных условий, двое уже восстановлены в правах, шесть ветеранов включены в список на получение субсидии на жилье за счет средств федерального бюджета.
Также потребовалось настойчивое вмешательство органов прокуратуры и в сфере исполнения органами государственной власти части переданных Российской Федераций полномочий по обеспечению инвалидов и ветеранов техническими средствами реабилитации, протезами и протезно-ортопедическими изделиями. Так, по соглашению с правительством Иркутской области, принятому в конце 2009 года, не предусматривалось сокращение государственных гарантий инвалидам на ограничение их прав на реабилитацию, если указанное право было установлено на дату вступления в силу соглашения. Однако министерством социального развития, опеки и попечительства Иркутской области не были приняты меры по непрерывному обеспечению техническими средствами реабилитации тех инвалидов, у которых право возникло до 1 января 2010 года. Вследствие этого их права были нарушены. Многие инвалиды и ветераны были вынуждены приобретать средства реабилитации за собственный счет, либо вовсе отказываться от их использования. По данному факту прокуратурой области были внесены представления об устранении нарушений закона министру социального развития, опеки и попечительства, заместителю губернатора области, которые были рассмотрены с участием представителя областной прокуратуры. Во исполнение наших требований по распоряжению министра 18 должностных лиц были привлечены к дисциплинарной ответственности. Городскими и районными прокурорами по выявленным нарушениям законодательства в территориальные управления министерства социального развития, опеки и попечительства внесено 11 представлений, в суды направлено 89 исковых заявлений об обязании министерства обеспечить инвалидов и ветеранов техническими средствами реабилитации. Ответчик удовлетворил иски в добровольном порядке.
– Недавно при губернаторе Иркутской области был создан координационный совет по обеспечению правопорядка. Как, на ваш взгляд, должен работать этот орган? Какие решения принимать?
– Я считаю, что создание во главе с губернатором области координационного совета по обеспечению правопорядка в регионе, безусловно, является положительным.
Понятно всем, что послужило толчком для создания данной структуры. Это сделано, чтобы в регионах не возникали ситуации, как в известной басне про лебедя, рака и щуку. Главы исполнительной власти территорий должны иметь возможность полностью владеть ситуацией и принимать адекватные меры. Не всегда той или иной структуре хватает полномочий, финансирования. Вот один пример. В прошлом году в селе Карлук Иркутского района был обнаружен незаконно работающий нефтеперерабатывающий завод – так называемый самовар. Этот завод являлся вещественным доказательством, и возник вопрос, что с ним делать? Это не нож, не окровавленная футболка, а целый завод, и демонтировать его должны специалисты. Мы тогда провели координационное совещание с приглашением представителей органов госвласти и решали вопросы, где изыскать финансирование, лицензированную организацию для демонтажа завода. И такая потребность во взаимодействии возникает нередко. Поэтому, по моему мнению, создание координационных советов при высших должностных лицах субъектов федерации позволит нам более комплексно решать проблемы обеспечения правопорядка в области и более эффективно бороться с преступностью.
