В Москве таланту делать нечего…
Андрей Швайкин, автор книги «Йель», вышедшей в 2010 году, рассказывает о перспективах молодых писателей в Иркутской области.
– «Йель» – ваша первая книга, как вы добились того, что она увидела свет, и как складывалась ваша творческая биография до нее?
– Мои первые стихотворения и рассказы публиковались в газетах Братска еще со школы, потом, когда служил в армии, – в войсковом издании, после – в областных СМИ. И, честно говоря, я этого особо не добивался. Как и все молодые люди отправлял письма в редакции: огорчался отказам и радовался вниманию – даже без публикаций. Тогда, в советское время, редакции еще отвечали на письма и даже старались чему-то учить. Первый сборник стихов выпустил благодаря помощи друзей, но событием он стал разве что только для меня. Время было такое, когда книжные прилавки уже ломились от разного литературного «мусора», погребая под ним не то чтобы провинциальных литераторов, но и классиков. В результате сборник разошелся по библиотекам. Что касается «Йеля»… Здесь я, скорее, добивался того, чтобы он, наконец, превратился в книгу. С тех пор, как я его задумал, прошло семнадцать лет: копил в черновиках, два года писал. Потом доверился тем, кому близки описанные события. Первым рукопись прочитал Александр Гимельштейн – журналист и публицист, что важно. Ведь главный герой книги – журналист, впоследствии – пиарщик. Лаконичная оценка Александра Владимировича: «это – литература» привела меня в издательство. И здесь встретились хорошие люди, не без критики, разумеется: редактор Ольга Евгеньевна Арбатская, увидевшая в «Йеле» то, чего не увидел я, – эпоху, и художник Юлия Ружникова – она «оживила» ворона. Так что вместе мы всего этого добились.
– Как восприняли ваш труд критики, аудитория?
– Знаете, у меня такое ощущение, что критика в России умерла вместе с перестройкой. Если дозволено критиковать все и всякому, то суть предмета уже не важна… А что касается «Йеля», то есть закулисные местечковые обсуждения: когда приятные, когда язвительные. Это нормально. Но критики нет – с разбором полетов, с оценками, которые стимулируют любого творческого человека.
Аудитория же реагирует, как и полагается на рынке: нравится – покупает, не нравится – проходит мимо. Могу сказать, что «Йель» с иркутских прилавков уходит неплохо, от тиража осталось совсем немного. С января книга – в Москве, в сети «Роспечать». И я пока не знаю, как «Йеля» принимает столица.
– Чем, на ваш взгляд, примечателен творческий путь сегодняшнего начинающего писателя?
– Писатель – слишком высокое звание, чтобы я мог им бравировать. Читатель должен назвать тебя писателем, а не коллеги, союзы или всевозможные премии. Поэтому лучше о литераторах. В мое время за талантливым литератором стояла школа словесности, наследие классиков и современников, тяга к просветительству, экспериментам. Сегодня литераторами движет творческая конъюнктура – поймать ритм публики и подстроиться под него. С одной стороны, это проще – требовательных читателей все меньше и меньше, с другой стороны – сложнее, велика конкуренция при пониженной планке качества слова. Если сегодня востребованы фентези, детектив, сентиментальный роман, эротика – представляете какая конкуренция на Олимпе ширпотреба? Единицы здесь станут гениями жанра. А если это интеллектуальная, духовная, социальная проза, поэзия? Шансы стать узнаваемым есть, но не в этой жизни. И потом, сегодняшний молодой литератор живет как бы вне ценностей, какие были у Пушкина, Гоголя, Довлатова, Вампилова…, какие есть у нашего земляка Валентина Распутина. Ценности молодых только-только формируются в современной нигилистической России, и далеко не лучшим образом, на мой взгляд. Уж слишком они меркантильны. Но это – тенденции. И, слава Богу, что в нашей стране много тех, кто им противится, идет наперекор стереотипам. Из них как раз и вырастут те, кого потомки назовут писателями.
– Есть ли перспективы у молодого автора расти и развиваться в Иркутской области, или единственная возможность стать знаменитым – это перебраться ближе к Москве?
– Именно в Иркутской области, именно в провинции перспективы и есть. Если вы с талантом от Бога, нынешняя Москва проглотит, переварит и выплюнет на рынок удобоваримый суррогат с одной целью – обеспечить продажи. Но творческому человеку нужно время от времени заряжаться энергией Москвы, Питера, изучать культурные пласты: начиная со дна андеграунда, заканчивая кричащими витринами авангарда. Это – исследовательская работа. Не более. Но жить и что-то творить – нет. Массовый культпросветпродукт столицы вы ежедневно наблюдаете по ЦТ. А провинция, в самом лучшем смысле этого слова, пока еще дышит традициями русской словесности, пока еще живет и выживает образами есенинской и рубцовской Руси, гоголевской и тургеневской философией «родной сторонки». Поэтому, мое глубокое убеждение: истинному таланту в Москве делать нечего. Придет время, столица сама его востребует. Должны же мы научиться думать, рано или поздно.
