Сергей Дубровин: Все участники рынка должны хорошо знать законы, и 94-ФЗ не исключение
Совершенствование механизмов госзаказа призвано создать единое экономическое пространство для всех участников рынка, развивать добросовестную конкуренцию, повышать качество товаров и услуг, способствовать прозрачности сделок. Пока обновление процесса торгов идет поэтапно, а критика 94-ФЗ не иссякает, в том числе как закона, способствующего коррупции. О преимуществах и недостатках закона о госзакупках, поправках в документ, причинах затягивания торгов и перспективах электронных аукционов мы поговорили с руководителем Агентства по государственному заказу Иркутской области Сергеем Дубровиным.
Электронные торги расширяют рынок
– Сергей Иннокентьевич, сегодня только ленивый не говорит о необходимости корректировки закона о госзакупках. Минрегион, ФАС, другие ведомства спорят, каким должен быть этот документ. Вы непосредственно работаете с 94-ФЗ, на ваш взгляд, закон действительно так несовершенен?
– Закон на самом деле непростой, в нем много изменений и дополнений, которые делают его громоздким, сложным для восприятия. Но, тем не менее, все участники рынка должны знать законы, по которым работают, не только 94-й. Также должны владеть компьютером, потому что это требование времени, сейчас без этого невозможно.
Критиковать закон можно, но нужно и предлагать пути его совершенствования. С середины прошлого года областное агентство начало готовиться к переходу на единую торговую площадку. И мы разрабатывали собственные предложения по эффективному внедрению нововведения, изменениям в закон, обращались и ко всем участникам торгов, чтобы узнать их точку зрения. Агентство проводило открытые семинары, работало с нашей Торгово-промышленной палатой. Но от большинства организаций мы получили только короткие письма, что, мол, согласны с вашими предложениями. А «на кухнях» критика продолжается. Я считаю, если не предлагаешь что-то свое, будь любезен работать в рамках того закона, который действует.
Тем не менее мы очень благодарны тем, кто в течение года участвовал в обсуждении этого вопроса. Работа по формулировке предложений велась с разных сторон. Были задействованы областные власти. С сентября прошлого года губернатор провел три совещания по этому вопросу, он в курсе всех дел, которые мы ведем. С января начались торги на единой электронной площадке, губернатор уже в середине месяца запросил наше мнение о новых механизмах торгов. Наша точка зрения была представлена полномочному представителю президента по СФО, а оттуда – в совет при правительстве РФ.
– Ваше мнение было услышано?
– Да, некоторые из наших предложений были взяты за основу изменений в закон. С этими доработками 94-ФЗ действует с конца апреля. До сегодняшнего дня, в частности, не было требования, что заказчик должен разъяснять, где он взял указанную им в конкурсной документации цену. Отсюда возникали ситуации, когда на разных аукционах один и тот же предмет торгов, например, те же томографы, выставлялся фирмами-изготовителями по абсолютно разным ценам. Теперь заказчик, предъявляя нам документацию на проведение торгов, должен вместе с ней предоставить обоснование стоимости товара. Это касается всех предметов торгов, и продуктов питания, и лекарств, и оборудования. Если этого разъяснения нет, мы не принимаем документы. Также агентство может не согласиться с предоставленным разъяснением цены и вернуть документы заказчику.
– Какими знаниями должны обладать сотрудники агентства, чтобы объективно оценивать стоимость и лекарств, и продуктов питания, и стройматериалов?
– На сегодня опыта и знаний наших специалистов хватает, чтобы разобраться в каждом случае. Но в дальнейшем мы планируем создавать в агентстве отдельную структуру, которая будет выполнять эту функцию. Там будут работать специалисты по разным сферам экономики. К примеру, квалифицированный фармацевт, который может определить цену на нужное лекарство, объективно оценить стоимость, которую выставляет предприятие и перекупщики.
– Введение электронной формы торгов качественно изменило состав их участников?
– Конечно. У нас в области электронные торги начали проводить в середине 2009 года. Тогда была собственная площадка, ориентированная только на регион. В 2010 году торги проводились до 1 июля, затем были приостановлены для настройки системы под единую площадку. Эта площадка работает с начала этого года, она позволяет любой организации участвовать в любых торгах на территории всей Российской Федерации.
В 2009 году на электронные конкурсы и аукционы поступило 419 заявок, а за полгода 2010 года – 1823. Малый бизнес, фермеры «почувствовали вкус» электронных торгов практически сразу, как они стали проводиться. Посмотрите реестр победителей торгов за первый квартал. Практически на каждой странице ИП, ООО, ЗАО. Их участие уже заметно.
– А в чем проявляется экономический эффект новой формы торгов?
– За прошлый год мы провели 803 аукциона в электронной форме, общая сумма заказов – 415 миллионов рублей. Снижение от начальной цены в среднем составило 13,35%, экономия доходила и до 30%. Это не значит, что цена изначально была настолько завышена. Но в последующем, при формировании документации для аналогичных торгов мы обязательно будем учитывать эти цены.
Контроль, еще раз контроль
– По оценке экспертов, наш закон, в сравнении с аналогичными зарубежными документами, более подробный, зарегулированный.
– У этого есть свои основания. У нас в течение 70 лет не было рыночной экономики, выросло два поколения людей, которые не работали в условиях рынка. Многие рыночные принципы, которые за рубежом считаются основополагающими, у нас утеряны. Преимущество Запада в том, что им не нужно такое разжевывание закона, которое есть в нашем 94-ФЗ.
– Тем не менее, когда сравнивают нашу систему госзаказа с европейской, часто подчеркивают, что у них злоупотреблений меньше.
– Когда мы отказывались от социалистической системы хозяйствования, мы выбросили многие наработки, которые были бы полезны сегодня. В частности, в развитых экономиках высок уровень общественного контроля. В СССР была хорошая система народного контроля, определяющая взаимоотношения продавца и покупателя, покупатель имел возможность бороться за качество продукции. Сегодня, несмотря на то что вроде бы у нас работают законы рынка и плохая продукция не должна появляться, ее выпускают, и даже в еще большем количестве, чем раньше. Закон о госзакупках стимулирует нас совершенствовать рыночные механизмы, грамотнее вести торги, и тех, кто продают, и тех, кто покупают.
– Насколько жесткий контроль над сферой госзаказа со стороны надзорных органов?
– Достаточно жесткий. Нас контролируют и антимонопольная служба, и прокуратура. Конечно, работать непросто, когда начинается разбирательство по жалобам, приходится отрывать сотрудников от работы по заказу. Но мы понимаем, что если люди обратились к контролирующим структурам, значит, они недовольны тем, как проведены торги, и мы обязаны объясниться и принять меры.
Конечно, этот контроль нужен, но, на мой взгляд, было бы эффективнее, когда правоохранительные органы, сразу после того, как получили жалобу, не дожидаясь решения комиссии о торгах, начинали действовать, сразу обращались к нам, проводили проверки, смотрели, в чем мы не правы. К сожалению, этого не делается. На практике получается: торги проведены, и тут приходит решение от ФАС или прокуратуры о приостановлении решения конкурсной комиссии. Мы уведомляем участника и заказчика, что контракт заключать нельзя. Процедура затягивается.
Почему затягиваются торги
– Часто приходится отменять решения по торгам?
– Не часто, но такие случаи бывают. В 2009 году в ФАС было подано девять жалоб, по трем жалобам отказано в удовлетворении, шесть были признаны обоснованными. В 2010 году подано 26 жалоб, по 17 отказано в удовлетворении, две признаны частично обоснованными, три – отозваны, признаны обоснованными четыре. Значит, по этим четырем решения были отменены и проведены новые торги.
– В чем суть претензий?
– Различные. К примеру, не соглашаются с конкурсной документацией. В прошлом году были проведены большие торги по строительству библиотеки имени Молчанова-Сибирского и по строительству Ледового дворца. Одна из фирм, которая хотела участвовать в конкурсе, написала в ФАС заявление о том, что в документации нет заключения экспертизы. Антимонопольная служба обратилась к нам, мы приостановили торги. Теперь мы требуем предоставления полной документации по любым строительным объектам. И в бумажном, и в электронном виде, чтобы вся информация была в свободном доступе.
Сегодня каждый потенциальный участник аукциона может зайти на сайт и посмотреть проектно-сметную документацию по любому объекту. К примеру, он видит в требованиях, что шурупы нужны алюминиевые. А почему не стальные? Обращается к нам. Наши специалисты поясняют, если необходимо, делают запрос заказчику, независимым экспертам. Если действительно мы не досмотрели, возвращаем документацию заказчику или можем продлить торги.
– Это же затягивает сроки их проведения.
– Затягивает. Но в большинстве случаев продление необходимо, так как позволяет любому участнику досконально разобраться в процедуре.
– А как же требование, чтобы все торги были проведены оперативно, чтобы и дороги начинали ремонтировать не в конце лета, и объекты строили к сроку?
– А это уже зависит от заказчика. Это он должен уже в июне 2010 года понимать, что на будущее лето нужно столько-то дорог отремонтировать, столько-то построить, и стоить это будет вот столько. Чтобы в январе в бюджете нужные деньги уже были и документация к сроку была готова. То есть заказывать документацию нужно на два-три года вперед. Тем более, если финансирование федеральное, это я вам как бывший депутат Госдумы говорю.
Самая главная проблема и области, и муниципалитетов – у нас часто отсутствует документация. Отсюда и казусы с дорогами, и медленная работа по большим объектам. Наши ведомства должны четко работать на перспективу, заранее закладываться деньги на проектирование. К счастью, многие министерства уже так делают.
Есть у нас и положительные стороны. В области, если объявлены торги, неважно, на строительство, ремонт, покупку, значит, деньги на это уже есть. В других регионах бывает, что торги объявлены, а министерство еще выбивает деньги.
Нужно заинтересовать чиновника работать добросовестно
– Сегодня большое внимание уделяется антикоррупционной работе, во многих ведомствах создаются подразделения противодействия коррупции, введены системы поощрения, премирования работников за пресечение взяточничества. Как эта работа организована в агентстве?
– Видимо, у этих ведомств есть возможности премировать работников. Мы такой возможности не имеем.
– Но каким-то образом вы все-таки стимулируете сотрудников к честной работе?
– В первую очередь человеческим отношением, вниманием. Может, это уже забытая традиция, но мы дарим нашим сотрудникам билеты в театр, поздравляем с днем рождения, другими праздниками, помогаем в трудную минуту. В прошлом году впервые за все время существования агентства три наших работника были отмечены благодарственными письмами и грамотой губернатора. Я считаю, что это значимое поощрение.
К сожалению, есть примеры, когда приходилось и наказывать. Так, один из наших работников был уволен за попытку подыграть одной из сторон в торгах. Это был грамотный специалист, но зарвался, хотя прекрасно понимал, чем это ему грозит. Видимо, решил, что знает, как все организовать, чтобы было незаметно. Но это все равно заметно. Мы сразу обратились в прокуратуру.
– Грамотная кадровая работа может решить проблему коррупции?
– Прежде чем говорить о борьбе с коррупцией, нужно понять, что это такое. Спекуляция или взяточничество – это одно, а коррупция – это совершенно другое. Коррупция – это сращение государства с криминальными структурами. Если мы говорим о том, что Россия пронизана коррупцией, это значит, что мы признаем, что у нас государственная власть срослась с противоправными структурами, что у нас любой руководитель сотрудничает с мафией. Я так не считаю. Надо реально смотреть на вещи. И задумываться о том, какое впечатление о себе мы создаем для других стран. Да, взяточничество у нас есть, есть и пособничество. Но коррупции в общегосударственном масштабе у нас нет.
– А как вы относитесь к введению стократных штрафов за взятку?
– Значит, предполагается, что у взяточника деньги на штраф уже есть. Думаю, это правильное нововведение, но нужна и градация, с кого эти кратные штрафы брать. С крупного чиновника? Или с учителя?
Одними штрафами проблемы взяток не решить. Чиновник должен быть заинтересован работать честно и добросовестно, иметь уверенность, что выйдет на пенсию с хорошей должности, будет жить безбедно. Посмотрите на так называемый скандинавский социализм, там каждый человек знает, на что идут его налоги, уверен в пенсионном обеспечении. Там проблема, как убедить человека работать после пенсии, ведь он хороший специалист, опытный руководитель. А у нас наоборот, человек после наступления пенсионного возраста боится, как бы его не выгнали с работы, потому что на ту пенсию, которую он заработал, он не проживет. Может, с этого надо начинать борьбу со взяточничеством и коррупцией?
