Марек Зеленьски: Меня манили на запад, а я поехал на восток
Хотя в дипломатических хрониках появление в Иркутске генерального консульства Республики Польша датируется 1998 годом, в полную силу (с полным штатом, отдельным помещением и главной функцией – выдачей въездных виз) он заработал лишь шесть лет спустя.
Только с самими консулами не очень везло. Не успев отработать отмеренный дипломатическими мерками срок, четыре-пять лет, они покидали по разным причинам свой пост. После отъезда Кшиштофа Чайковски место консула долгое время было вакантным, пока его в ноябре прошлого года не занял Марек Зеленьски, имеющий опыт консульской работы в Германии, Швейцарии и Москве.
Приближающийся День дипломатического работника оказался удачным поводом для того, чтобы встретиться и поговорить с новым генеральным консулом. Правда, в тот день термометры рвались к сороковой отметке, и я боялся, что это может подморозить наше общение. Но пана Зеленьски сибирский климат не смутил, он был оживлен и гостеприимен:
– Помню, в 60-е годы морозы и в Польше лютовали. Бывало и минус 30. Так что мне это не в новинку.
– Вы, я слышал, по профессии журналист?
– Настоящим журналистом, пишущим на политические темы или репортером, гоняющимся за сенсациями, я себя не считаю. После окончания Варшавского университета я недолгое время проработал на телевидении, а потом нашел для себя нишу, а может, она меня нашла: стал литературным обозревателем. Рецензии на книги, интервью с писателями.
– Убегали от жизни?
– От давления. Давления цензуры, давления власти. Тогда, в конце 70-х годов, этот пресс был очень сильным. Или бы я сам, не выдержав, ушел, или бы меня ушли. В моей области тоже была цензура, но помягче. Вообще журналистика – жестокая профессия. Недаром журналисты, набравшие определенный стаж работы в СМИ, так же как учителя, раньше уходят на пенсию.
– А каков пенсионный возраст в Польше?
– Для мужчин 65 лет. Что делать, такова изнанка долгожительства. Пенсионных фондов не только в Польше, но и в других странах перестало хватать.
– Каким образом вы поменяли журналистику на дипломатию?
– Случайно. Во второй половине 80-х годов в стране шли большие изменения, и МИД менялся очень серьезно. Искали новых людей. Я до этого несколько лет прожил в Германии, изучил ее немного. Мне и предложили контракт. Начинал как первый секретарь посольства в Кельне, это недалеко от Бонна, отвечал за связи с польской диаспорой. Потом временно возглавил консульство. Тогда как раз упал железный занавес, все, кто ранее покинул Польшу и потерял гражданство, рвались повидаться с родиной. Все кабинеты были завалены заявлениями на выдачу виз. Мы едва справлялись с этим потоком. Попав после Германии в Швейцарию, я чувствовал себя как на курорте: страна маленькая, поляков там от силы тысяч пять, никто за визами в очередях не бьется.
– Москва – это был ваш выбор или назначение, которому нельзя противиться?
– Исключительно мой. Интерес к России у меня был давний. А тут подвернулся удобный случай: был объявлен конкурс на замещение должности директора польского культурного центра в Москве. Я подал документы и выиграл. Какую-то роль в моем выборе, наверное, сыграли и семейные обстоятельства: моя жена москвичка, и все ее родственники проживали там.
– Вы очень бегло говорите по-русски. Московская практика?
– Раньше русский язык был обязательным в польских школах. Я его учил в младших классах, потом наряду с немецким и латынью в гимназии и окончательно усовершенствовал в университете. У нас был прекрасный преподаватель, госпожа Наталья Бурченко. Очень интересная дама. Мы с ней и русскую литературу изучали, и поэзию, писали содержательные статьи. Я понял, что хороший учитель может сделать из молодого человека все.
– В Иркутске вам приходилось раньше бывать?
– Работая в Москве, я несколько раз посещал Сибирь, но дальше Новосибирска забираться не приходилось. Хотя об Иркутске много слышал, интересный город, но приехать как-то не удавалось. Теперь вижу: меня не обманули, город действительно весьма своеобразный. В придачу к нему я получил, пожалуй, самый обширный консульский округ в мире, около четырех миллионов квадратных километров. От Республики Тува до Красноярского края. Но и это не предел. Как мне известно, ведется подготовка к его расширению. К нам должен отойти весь Сибирский федеральный округ, а вместе с ним Дальний Восток вплоть до Камчатки.
– Не слишком ли большая нагрузка на вас? Ведь вы в ответе за каждого гражданина Польши, ступившего на землю вашего консульского округа.
– И не только Польши. На сегодня мы в Восточной Сибири практически единственное европейское консульство. Ближайшее, немецкое, в Новосибирске. Поэтому мы представляем интересы всех европейских государств. Если чех, француз или испанец лишится документов, потеряет деньги, попадет в какую-то переделку – мы обязаны ему помочь. На этот счет есть твердые договоренности. Именно возможность напрямую помочь другому человеку и привлекает меня больше всего в консульской работе.
– С польской визой можно попасть в другую европейскую страну?
– Без проблем. В 2007 году Польша вошла в Шенгенскую зону и пользуется правом безвизового режима. Из Варшавы вы можете свободно поехать куда угодно: в Германию, Францию, Италию. Многие пользуются такой возможностью. Чтобы облегчить задачу для транзитников и не делать лишнего крюка, сейчас рассматривается возможность оформления нами немецких виз. Не берусь точно сказать, когда это произойдет, но уверен – это будет удобно для иркутян. Отпадет надобность ехать в Новосибирск, за две тысячи километров. Если это случится, то, надеюсь, возобновится и прямой авиарейс Иркутск – Мюнхен, который сейчас временно прекращен. Думаю, желающих посетить Германию будет немало. Страна богатая, и многие иркутские бизнесмены желают наладить с ней экономические связи.
– А с Польшей такие связи существуют?
– К сожалению, пока в очень малой степени. Товарооборот почти нулевой.
– В чем, по-вашему, причина такого застоя в торговле? Большие расстояния?
– Расстояния, конечно, играют роль, но до той же, например, Кемеровской области не намного ближе, а торговый оборот достигает несколько сот миллионов долларов в год. Полагаю, дело в отсутствии информации. Будем делать промоушен, налаживать партнерские связи между Иркутском и польскими городами. Думаю, уже в этом году удастся организовать деловую поездку в Польшу представителей муниципалитетов и деловых кругов.
– Вы, как я знаю, задумали устроить в Иркутске ретроспективный показ фильмов Кшиштофа Занусси? Почему именно на него пал ваш выбор, а не, например, Анджея Вайду?
– Это не мой выбор, а нашего министерства культуры. Но я с ним полностью согласен. Во-первых, Занусси один из наиболее известных в России польских кинорежиссеров. Его фильм «Жизнь, как смертельная болезнь, передающаяся половым путем» был удостоен Гран-при XXII Московского международного кинофестиваля. Во-вторых, у него давние связи с Россией, он прекрасно владеет русским языком, очень общителен. И, в-третьих, его фильмы, в отличие от фильмов Анджея Вайды, не политизированы. Они философские, поднимающие общечеловеческие проблемы, близкие и иркутскому зрителю.
– Сам режиссер намерен приехать в Иркутск?
– Непременно будет. Мы уже и билет ему купили на самолет. Он прилетает 25 февраля и пробудет в городе четыре дня.
