На краю. Возле самого неба
Выборы в Тофаларии традиционно проходят на неделю раньше намеченного срока. Членов избиркома сюда доставляет вертолет, а вместе с ними, как правило, прибывают и журналисты из областных и федеральных СМИ. Для нашего корреспондента Анны Виговской эта уже не первая командировка на «край земли».
О том, как прошли здесь президентские выборы 2012 года, у читателей «Областной» была возможность узнать, прочитав выпуск 7 марта (№ 24). В продолжение темы – о жизни и проблемах тофов, одного из самых малочисленных народов России.
Впервые побывать «в стране, которой нет на карте», мне посчастливилось четыре года назад – на досрочных выборах депутатов ЗС Иркутской области. В поезде до Нижнеудинска спешно просматривала публикации, посвященные незнакомой тогда Тофаларии, которую писатель Валентин Распутин назвал краем возле самого неба.
Долгожданная встреча
«Мало таких мест осталось на Земле. Сложные сплетения хребтов, заоблачные вершины, искрящиеся шапки снега на гольцах, глубокие ущелья и каньоны, на дне которых в вечном сумраке шумит вода. Живое серебро хариуса в чистейшей струе горного потока, каменистые россыпи-курумы, снежники и ледники, альпийские луга, покрытая мхами каменистая тундра. С незапамятных времен здесь живет необыкновенный народ – тофы.». Привлекала и труднодоступность поселков, до которых только вертолетом можно долететь, и самобытность культурных традиций. Надо сказать, что ожидания оправдались. И сплетение хребтов, и глубокие ущелья и каньоны, и чистейший горный поток – все было в наличии. Некоторое недоумение вызвала тогда нелюбезность местного населения, встретившего в штыки «работников пера». Директор школы Людмила Болюх объяснила настороженность людей:
– Опять журналисты… Поживете день-два, а потом понапишите такого, что читать стыдно. Мы уж и не рады. Вот в марте на выборы прилетали москвичи, мы потом прочитали в интернете их материал, расстроились только: и медвежий угол у нас, и скатерти застиранные, и люди сплошь пьяницы. Тофов с бутылкой фотографировать кидаются, рассуждают об утрате национальной культуры. Неужели для того, чтобы сфотографировать пьянчугу, нужно лететь за тысячу верст?! В других местах разве этого нет? Вы тут поживите, поработайте, вырастите хоть что-нибудь в огороде, а потом пишите! У нас вон зима в сентябре наступает! Продукты втридорога покупать приходится, вертолета не дождешься.
В этот приезд от былого отчуждения не осталось и следа. Люди здоровались, приветствуя нас, как старых знакомых.
– Мы тогда пожаловались на то, что костюмы у нас ветшают, денег не дают, ни на какие конкурсы мы не выезжаем, – улыбаясь, рассказала директор этнокультурного центра Наталья Анциферова. – Видимо, после вашей статьи получился толчок. Соцзащита стала нам уделять внимание. Благодаря областному дому народного творчества нам пошили костюмы. Стали отправлять в Москву на выставку малочисленных народов «Сокровища Севера». В 2009 году наш фольклорный ансамбль «Дыырак ибилер» («Быстроногий олень») стал победителем на всероссийском уровне, в 2010 году мы получили звание дипломантов, а в прошлом году две наши мастерицы – Людмила Адамова и Галина Яковлева – стали лауреатами фестиваля.
Преподаватель физкультуры Евгений Болюх тоже поделился радостью:
– Благодаря вашей газете нашел своих родственников в Германии и в Краснодарском крае. Я уехал в Тофаларию по распределению в 1988 году после окончания Иркутского техникума физической культуры. Все это время живу в Алыгджере. Здесь семья, дети. С компьютером я не очень. Интернета дома у нас ни у кого нет, только в школе и в администрации. Естественно, ни на каких социальных сайтах не зарегистрирован. Мои родственники по отцовской линии оказались более продвинутыми: прочитали статью, нашли меня, теперь переписываемся с ними в «Одноклассниках», летом ждем в гости.
Поняв, что через газету вполне возможно решать наболевшие проблемы, алыгджерцы, став откровеннее, поспешили назначить встречу. «Обсудить нужно кое-что», – пояснили они.
Разговор начистоту
– У нас проблема мирового масштаба! – такими словами начался разговор начистоту. – Нашу землю оккупируют без нашего ведома. Мы, коренное население, родились здесь, выросли. Живем от тайги охотой и рыбалкой, а в последнее время ни зверя, ни рыбы! Кто зашел в тайгу, ничего не говорят, нас никто не спрашивает!
– Давайте с самого начала. Кто зашел, куда?!
– С прошлого года в урочище Дороти ведутся геолого-разведывательные работы по добыче тантала. Уже и технику туда завозят, и щитовые домики для работников. Проводят дорогу на Джуктыр, дальше по тайге, вырубая кедрач.
– Никакого схода не собирали, нам ничего не объясняли, – горячится охотник Денис Баканаев. – Заходим в тайгу – ни зверя, ни рыбы нет. Как жить? Мы же ничего не заработаем, чтобы детей вырастить: ни пушнину не добудем, ни мясо. У меня участок в 150 км от Алыгджера на гольце, в местности реки Хунга. Приехал, а там уже дороги накопали, лес повалили. Люди говорят, что кто-то был. Кто в Вершине (Вершина Гутары – Авт.) охотится, те видели. Спросили они, кто такие? Те в ответ: мы не обязаны перед вами отчитываться! Говорят, что все решения приняты в Москве. Обращались к Лобченко (глава поселковой администрации – Авт.), он тоже говорит, что ничего не знает. В Гутаре, когда копали, им в качестве компенсации дома построили, а у нас ничего,
– Его, тантал этот, говорят, будут открытым способом добывать, – продолжает Юрий Конгараев. – Это вообще страшно. Здесь будет второй Чернобыль. Мы все вымрем, начнутся онкологические заболевания. Рядом с месторождением речка идет – Хайлама, впадает в Уду, а та бежит в Нижнеудинск. Вся радиация пойдет в райцентр. До месторождения уже зимник проковыряли, целые колонны машин идут. Мы в тайгу приезжаем, там лазят все подряд. Рыбы вообще никакой нет. Ловят на электроудочки, китайскими сетями.
– Уже лет пять на реках Хунга и Хайлама ведется разработка никеля, – поддерживает брата Сергей Конгараев. – Туда также из Нижнеудинска и Тулуна проведены дороги. Нарушен ландшафт, вырублены деревья, уходит зверь, загрязняются реки, а браконьеров развелось – просто тьма! Раньше Тофалария считалась экологически чистым краем, а теперь что?
От проблемы мирового масштаба переходим к делам насущным.
– Знаете, как ребятишки из Нерхи домой попадают?
– Вертолетом, как же еще?
– В интернате Алыгджера живут 35–40 детей из Нерхи, – объясняет Денис Баканаев. – Они на каникулы ездят домой. Вертолет там никогда не сядет, не заглушится. Летчики бензин экономят, детей выпускают при включенных винтах. Дети прыгают, пригнувшись бегут. Мой сынишка полетел в гости к бабушке, так испугался, теперь при слове «вертолет» плакать начинает!
– Миллионы нам выделяют на завоз ГСМ. Чтобы зимник пробить, тоже немало денег надо. Завезут топливо, а потом к нам из города вереницы машин тянутся, заправляются ночью – ГСМ ведь никто не охраняет! Прямо бочками заливают и увозят, а у нас ограничения электричества. Свет дают с пяти утра до часу дня, и вечером с пяти до часу ночи, а должны круглосуточно! Летом у всех холодильники отключаются, не можем сохранить ни молоко, ни мясо.
То, что с ГСМ есть проблема, мы убедились сами. Тем же вечером, увидев, как из цистерн переливается в бочки топливо, жительница поселка Елена Филатова бросилась звонить мэру района Сергею Худоногову. Тот пообещал принять незамедлительные меры. Однако информация, став достоянием общественности, не подтвердилась: машину, вывозившую топливо, перехватили у Нижнеудинска, но, увы, груженые на ней бочки к тому моменту волшебным образом опустели.
– Есть программа, по которой тофам бесплатно строят дома, – обозначают очередную боль собравшиеся. – Это тоже сплошная профанация. 980 тысяч рублей – стоимость дома по смете, а зайдешь – 5 на 6 метров! Забили в щели утеплитель, сверху ДВП, вот и все, это какой же дом получился?!
С не меньшими проблемами сталкиваются и учителя. Евгений Болюх посетовал на то, что вертолеты летают редко, и из-за дороговизны перевозок нет возможности вывозить ребят на соревнования. Преподаватель технологии Любовь Некрасова пожаловалась на нехватку оборудования:
– Ни ткани, ни ниток не хватает. Для обучения девочек шитью у нас всего одна современная швейная машинка. Ничего по модернизации образования мы не получаем. Помогает по мере возможности наш депутат Тимур Сагдеев. Благодаря ему школа получила 12 новых компьютеров, интерактивную доску.
– Праздник «Аргамчи иры» («арканьи игры») не проводили пять лет, а по обычаям должны проводить ежегодно, – поясняет директор этноцентра Наталья Анциферова. – Все нет средств. На этих праздниках встречались представители всех родов, обсуждали планы, парни находили себе невест. Люди, не видевшиеся годами, просто счастливы были, что опять вместе.
Охотники жаловались на запрет вывоза мяса, их жены – на дороговизну продуктов.
Итогом двухчасовой беседы стало составление обращения к губернатору Иркутской области Дмитрию Мезенцеву: обозначили главную беду – разработку добычи тантала:
– Остальное мы как-никак потерпим, а с этим шутить нельзя. Что мы своим детям оставим?
Послесловие
Озвученные алыгджерцами вопросы мы, вернувшись в Нижнеудинск, задали мэру района Сергею Худоногову. Он рассказал, что в данный момент на территории Тофаларии действительно работают предприятия, занимающиеся разведкой полезных ископаемых. Изыскания на территории Ийско-Тагульской площади ведет Восточно-Саянская никелевая компания. Байкальская горно-металлургическая компания осваивает Мало-Тагульское месторождение железо-титановых руд, занимается формированием технического проекта. ЗАО «Техинвест Альянс» намечает строительство и ввод в эксплуатацию горно-обогатительного комбината – предприятия по добыче и обогащению тантал-ниобиевых руд на базе редкоземельного месторождения «Зашихинское», ЗАО «Приисковое», как и «Артель старателей Лена», занимаются добычей драгметаллов, а ЗАО «Байкальская полиметаллическая компания ведет геологоразведку драгметаллов.
– Все работы ведутся без нашего ведома, – пояснил руководитель территории. – Согласно существующему законодательству нас и не обязаны ставить в известность. Никто из руководителей предприятий на переговоры с нами не выходил, никаких договоров о партнерстве у нас нет.
Нерегулярность авиаперевозок Сергей Худоногов отнес к недостатку финансирования:
– 47 млн рублей выделяется из области на жизнеобеспечение Тофаларии. Стоимость летного часа – 90 тыс. рублей. Туда-сюда слетать – три часа. Один рейс 270 тыс. Мы должны организовать рейсы в каждый из трех поселков Тофаларии – Алыгджер, Нерха, Верхняя Гутара. Получается 810 тыс. Три раза в месяц – 2 млн 400 тыс., в год – 27 млн, а мы выделяем 18 млн рублей. Это мы считаем раз в 10 дней. Надо ведь еще и топливо для поселков закупить – это700 тонн и продовольствие. Конечно, стараемся большую часть завозить зимником, но ведь у той же крупы и муки срок годности максимум полгода, а не год, все зимником не завезешь! Вот и получается, что денег катастрофически не хватает, экономим на регулярности выполнения пассажирских перевозок. Если бы летали чаще, деньги закончились бы уже к лету.
Руководитель Нижнеудинского авиаотряда Тарас Кузнецов, узнав о жалобе жителей, также поспешил объясниться:
– Комментарии относительно того, что детей высаживают без остановки винтов следующие: в зимние каникулы ограничена продолжительность светового дня: восход в 11 часов по местному времени, заход – в 16.00. Мы в горной местности можем летать только в светлое время суток. Из Алыгджера в Нерху везем 35–40 детей, а вместимость МИ-8 – 22 посадочных места. Приходится в этот короткий промежуток времени делать два рейса. Если будем глушить двигатель, а потом опять запускать, уйдет минимум 30–40 минут. Согласно документам по летной эксплуатации, авиакомпанией разработано положение о разрешении посадки-высадки пассажиров с вращающимися винтами под наблюдением второго члена экипажа. Командир вертолета также контролирует обстановку. Но учитывая текущую ситуацию, связанную с жалобами местного населения, будем искать пути решения проблемы.
