Арина Шарапова: Рейтинг – это то, что определяет наше эфирное долголетие

Более десяти лет тысячи россиян начинают свое утро с обаятельной улыбки Арины Шараповой. В прямом эфире первого канала она будит всю страну и говорит «Доброе утро!» Ее называют самой позитивной и доброй телеведущей, у которой не бывает плохого настроения. Во время фестиваля «Байкальская пресса – 2012» Арина Шарапова встретилась со своими коллегами из районных СМИ Приангарья и ответила на самые острые вопросы.

Корреспонденту газеты «Областная» удалось взять эксклюзивное интервью у известной телеведущей.

Чем больше будет каналов по интересам, тем меньше будет борьбы за рейтинги, и общая ситуация на телевидении выправится. Кроме того, наступает эра цифрового телевидения, которое обеспечит великолепное качество картинки.

– Арина Аяновна, вы в Иркутске впервые или бывали хотя бы проездом? Вы что-то слышали о нашем городе?

– Никогда не была в Иркутске, но всю жизнь мечтала попасть сюда. Я люблю изучать историю России, и ваш город для меня ассоциируется с декабристами. Поэтому я с большим удовольствием приняла участие в фестивале «Байкальская пресса». И была приятно удивлена, когда встретила здесь своих московских коллег, – главного редактора газеты «Московский комсомолец» Павла Гусева, главного редактора еженедельника «Аргументы и факты» Николая Зятькова, поэта Андрея Дементьева. В Москве мы, к сожалению, не часто встречаем друг друга. А когда я увидела баннер о том, что у вас в городе пройдет мастер-класс с Эвелиной Хромченко, с которой я работала в передаче «Модный приговор», то спросила себя: «И где у нас столица?» (смеется).

– У вас редкое имя, еще более эксклюзивное отчество. Почему вас так назвали?

– Имя Арина старорусское, у меня так звали прабабушку. Мама рассказывала, что мое имя долго не хотели регистрировать в ЗАГСе. Но родители настояли на своем. Мой отец родился в поселке Аян, в честь которого и был назван. Дело в том, что мой дедушка был ученым-антропологом и этнографом, он занимался исследованием Сибири и Якутии, изучал языки коренных малочисленных народов – эвенков, чукчей и других.

– С чего начался ваш дебют на телевидении?

– Поначалу работала в Агентстве печати «Новости» фотокорреспондентом, а потом попала в телевизионный отдел. О чем именно был мой первый сюжет, я не помню. Первые свои программы мы делали для европейцев. Я снимала репортажи про художников, про птичий рынок, летала на северный полюс, снимала фильмы про встречи наших политических лидеров, один из них был посвящен встрече Горбачева с китайским президентом.

– Вы ведете «Доброе утро» больше 10 лет. Не надоело еще рано вставать, быть ведущей одной программы? Нет ощущения, как у героя фильма «День сурка»?

– К ранним съемкам я уже привыкла. У меня нет ощущения, что «Доброе утро» изо дня в день одинаковое. Каждый раз что-то новое – советы или психологические расследования. Здорово же узнать, как правильно кокетничать, ухаживать. Формат один, а сама программа всегда разная.

– По идее «Доброе утро» должно заряжать позитивом. Но наряду с кулинарными рецептами, жизнью звезд, модой в передаче есть сюжеты о криминале, об автокатастрофах, бытовых ссорах, проблемах ЖКХ и прочее. Неужели негатив тоже способствует созданию хорошего настроения?

– Рейтинг – это то, что определяет наше эфирное долголетие, здесь ничего не поделаешь. А у «Доброго утра» высокий рейтинг. Формат телевизионного журнала, в котором идет передача, интересен людям. В нем есть все: от официальных событий до сплетен о звездах. Люди так устроены, они любят острое, без него не так интересно. Нам не переделать природу зрителя. Да, порой мы сами мучаемся от проблемных сюжетов. Но, как правило, они заканчиваются хорошо. Те же адвокатские истории полны расследований, где в итоге торжествует справедливость.

– Есть ли у вас ностальгия по 90-м?

– Нет. Мне сейчас телевидение больше интересно. Ностальгия – это когда ты бездельничаешь. А когда работаешь, то ностальгии нет.

– Вы часто используете в речи англоязычные термины типа драйв, бэкграунд. Это дань моде. Или вы стараетесь быть ближе к молодому поколению?

– Русский язык стал очень гибким. И законы принимаются по его упрощению. С другой стороны – я преподаю в университете. Поэтому не исключено, что перехожу на язык своих студентов и даже не замечаю, насколько я естественно уже употребляю какие-то новомодные слова.

– Как вы относитесь к появлению общественного канала?

– Общественное телевидение хорошо для здорового общества, когда в нем нет слишком большого количества скандалов, чудовищных проблем. В нашей стране, к сожалению, есть риск, что у такого телевидения будет однобокий подход, не амбивалентный. Те, кто продвигают идею общественного телевидения, говорят только о том, что все плохо, в их высказываниях вообще нет никакого позитива. Когда я работала на CNN, то удивлялась, как они умудрялись показывать две партии – демократов и республиканцев так, чтобы те другу другу лица не перебили. На канале присутствие той или другой партии в эфире имеет четкие временные границы. У нас такого не будет, поскольку более вероятны перекосы в сторону государства или либералов. Это уже будет не общественный канал, а телевидение склок, средство пропаганды. Поэтому Россия пока не готова к появлению общественного канала.

– Почему на федеральных каналах мало освящается жизнь регионов?

– Я с вами согласна, что сегодня жизнь регионов находит реальное отражение только в местных СМИ. Это, на мой взгляд, незаслуженно. Но мы к этому как-то привыкли. Сначала регионы страдали, мучились, говорили: «Какое безобразие!» Потом плюнули и начали сами освещать жизнь на местных каналах. Во многом это следствие того кризиса, который есть на телевидении. Мы всегда были зеркалом общества. И сегодня телевидение зеркалит тот кризис, который есть в стране. На федеральных каналах нет четкого понимания, в каком направлении развиваться. Уже исчерпаны все форматы и жанры, чтобы приковать к себе внимание зрителей. Телевидение перестало работать на аудиторию. С одной стороны – оно пытается ее захватить, а как же иначе, нужен высокий рейтинг, с другой – получается все то, что показывают, не всегда соответствует интересам зрителей. Но ситуация уже выправляется. Появляется все больше тематических телеканалов – «Усадьба», «Дискавери», «Охота и рыбалка» и других. Чем больше будет каналов по интересам, тем меньше будет борьбы за рейтинги, и общая ситуация на телевидении выправится. Кроме того, наступает эра цифрового телевидения, которое обеспечит великолепное качество картинки. Сегодня в России его смотрит 41 млн граждан, маловато, конечно, но уже хорошо.

– В американских фильмах много пропагандируется, что человек с улицы может построить головокружительную карьеру на телевидении. Может ли такое быть? 

– Когда я проходила стажировку на CNN, то там ведущими становились люди не с улицы, а звукорежиссеры, звукооператоры, администраторы. Они знали весь процесс. Бывают чудеса, однако для гарантированного результата лучше выучить свои кадры. Сейчас ведущие должны быть более универсальными, очень умными, суперталантливыми с точки зрения профессиональных навыков, реакции на окружающий мир. Для этого важно уметь узнавать разные стороны правды – смотреть телепередачи, читать новости – тогда ты сможешь сформировать свою собственную позицию. Важно слышать и не интерпретировать по-своему, а быть максимально объективным.

– Молодежь все больше уходит в интернет. Вы не ощущаете, что наступает эпоха декаданса телевидения?

– Не знаю, какая эпоха наступает, но когда происходят глобальные потрясения, то телевизор как смотрели, так и будут смотреть. Мы до конца не осознаем, какая может случиться революция, связанная со СМИ лет через 20. Я уверена, что все будет не так, как сейчас.

– Чтобы дарить заряд бодрости другим, нужно самому быть в форме. Поделитесь своим секретом успеха.

– Я люблю заниматься аэробикой, играть в волейбол, просто совершать активные прогулки. Никогда не сижу на месте – это меня сильно удручает. Чтобы создавать хорошее настроение другим, нужно самому мыслить и вести позитивный образ жизни. Это моя гражданская позиция – создать утреннее позитивное настроение.