Наш российский ребенок

Всякий раз, когда они приходили в российский детдом, ребятишки сбегались гурьбой и кричали, протягивая к Катрин ручки: «Мама! Мама!».

Прошло уже больше года, а Катрин Керер-Билльхардт совершенно отчетливо помнит все происходившее в Иркутске:

– Мы ждали, пока решение суда вступит в законную силу и наконец-то можно будет забрать усыновленного нами ребенка, – говорит 42-летняя женщина, работающая бизнес-консультантом. – Помимо обычных хождений по властным кабинетам, мы проводили много времени с нашим ребенком в детском доме.

Даниил мог уехать из России со своими новыми родителями только на следующий день после того, как судебное решение вступит в законную силу, поэтому ночевать он должен был по-прежнему в детдоме. Для других детей не было тайной, что у мальчика появились новые родители.

– Малыш, разумеется, обо всем рассказал другим детям из своей группы, и они все стали называть меня «мамой», – вспоминает Катрин.

Катрин Керер-Билльхардт родилась в ГДР. Она неплохо знает Россию, знакома с обычаями и традициями страны:

– Так как я неплохо освоила русский язык, то могла говорить здесь со всеми, с кем нужно было общаться. И я узнавала то, что в России другим приемным родителям-иностранцам, конечно, не всегда расскажут, – сообщила Катрин, активная участница нескольких немецко-российских женских объединений.

Прежде всего это относится к фактам биографии детей и историям их болезни. Катрин не упоминает многих деталей из опасения за всех, кто помогал ее семье с усыновлением. История Даниила характерна для многих малышей из детских домов: молодую женщину будущий отец ребенка бросил еще во время беременности, и новорожденный стал для нее обузой. Больного ребенка, по сути, оставленного матерью на произвол судьбы, спасли соседи и передали властям.

Знание русского языка было для Катрин не единственной причиной, по которой она решилась на усыновление ребенка из России.

– Нам с мужем уже за сорок, ждать очереди на усыновление ребенка из Германии нам предстояло шесть лет. Столько времени в среднем здесь уходит, прежде чем вы получите предложение от официальных органов, – рассказывает женщина. За рубежом все это проходит гораздо быстрее.

– Я заранее провела множество исследований, искала вариант в общей сложности девять месяцев. После того как выбрала три разных службы по делам усыновления, мне стало ясно: это произойдет в России. Здесь невероятно много брошенных детей, находящихся в детдомах.

В конце концов семья остановилась на службе по усыновлению Global Adoption из города Эстрих-Винкель. Для этого были причины. – Они хорошо знают обстановку в России и обходятся без взяток, – пояснила Катрин.

В любом случае, усыновление за рубежом стоит дорого. Соглашаясь с исходной суммой, указанной на сайте Global Adoption, будущие приемные родители должны хорошенько потрясти свои кошельки. За усыновление российского ребенка немцам необходимо выложить  более 13 000 евро только в виде налогов и сборов, не считая при этом транспортных расходов, гонораров переводчиков, а также всех необходимых юридических и нотариальных сборов.

– Усыновление в России может стоить до 25 000 евро, – поясняет Габи Дюншеде, которая вместе с мужем ведет дела добровольного общества Global Adoption. Десять лет назад они основали агентство – после того как сами усыновили ребенка из России. При их посредничестве в год усыновляется сорок детей из восточноевропейских стран, главным образом из России.

– Просто в России все оформляется быстрее, чем в других странах, – говорит Габи Дюншеде. – В большинстве случаев все готово в течение одного года, а в таких странах, как Болгария, например, процесс усыновления может длиться два-три года.

Первая встреча с будущим сыном была для немецкой супружеской пары довольно неожиданной.

– В начале августа 2010 года мы зарегистрировали брак, чтобы упростить процесс усыновления, – рассказывает Катрин, которая более 20 лет живет с Майком Билльхардтом, техником на АЭС Библис, в гражданском браке.

– В сентябре пришло сообщение из Иркутска. По описанию, у мальчика были светло-рыжие волосы. Мы отправились в дорогу в декабре. И по прибытии нам показали трехлетнего темноволосого мальчугана с ярко выраженными азиатскими чертами лица.

Но он понравился немецкой супружеской паре, и они решили познакомиться с ним поближе.

– За окнами стоял сильный мороз, так что мы остались в вестибюле детского дома и предприняли первые попытки присмотреться друг к другу. Вначале с нами были заведующая детдомом и женщина-психолог, – вспоминает Катрин.

Дважды в день они встречались и вместе играли. Это время Катрин помнит особенно отчетливо, а также тот момент, когда вопрос «усыновлять – не усыновлять» был внутренне уже решен и они не стали медлить.

Тот, кто знает ловушки, капканы и подводные камни российских законов, может догадаться, что история усыновления Даниила далека от финала. Оценку «качества» приемных родителей и их пригодности для этой роли принимает судья.

– Мой муж – инженер-электрик и изъясняется очень техническим языком. Судья его не понимала. Мне-то было понятно их противоречие, но я не имела права вмешиваться. От этого все больше приходила в ярость, и под конец первого дня слушаний была почти на грани срыва, – делится впечатлениями Катрин.

Второй день, проведенный в иркутском суде, был драматичным для обоих супругов. Первоначально назначенное заседание было отложено на один час, однако все затянулось до вечера. А вечером слушание было перенесено на следующее утро. Колоссальный стресс. Однако экстремальные ситуации часто выявляют все самое лучшее в людях, и поэтому оба супруга вместе с русской переводчицей Юлией всю ночь усердно работали над «исправлением» языка Майка Билльхардта, который на следующем заседании вполне удовлетворил судью.

– Но на этот раз все прошло абсолютно спокойно, – с нескрываемым удивлением рассказывает Катрин. – Спустя полтора часа после начала заседания за нами признали право на усыновление Даниила.

Трудности были позади, и радости не было предела. И с переводчицей Юлией завязалась дружба. Она говорит, что судебный процесс был и для нее нелегким испытанием:

– Груз ответственности необычайно велик. Но, к счастью, все прошло хорошо.

Этим летом молодая учительница немецкого языка полетит из Иркутска в Германию – родители Даниила пригласили ее в гости.

Тем, как Даниил развивается, немецкие родители очень довольны.

– Дети в детском саду признали его через две недели, – со светящимся лицом делится фрау Керер-Билльхардт. – Его все полюбили. Даниил признал в нас своих настоящих родителей.

У Даниила, родившегося от русской женщины и отца-бурята (как полагают его приемные родители), сохраняется российское свидетельство о рождении. До своего совершеннолетия он будет иметь двойное гражданство. Потом сможет решить, какой паспорт оставить и хочет ли он познакомиться со своей биологической матерью. Так или иначе, мальчик сохранит связь с местом своего рождения, потому что его приемные родители завели новых друзей в Иркутске, и самое большее через два года они планируют провести семейный отпуск на Байкале.