Из поколения романтиков
Газета «Областная» продолжает цикл публикаций, посвященных 75-летию Иркутской области. В нем мы размещаем материалы о личностях, оставивших значимый след в истории Приангарья. В преддверии празднования юбилея – в сентябре 2012 года – эксперты из числа ведущих ньюсмейкеров нашего издания и читатели определят рейтинг 10 самых значимых фигур в истории Иркутской области. Сегодняшний материал посвящен ученому с мировым именем, человеку, долгие годы возглавлявшему Институт земной коры СО РАС, Николаю Логачеву.
Послевоенное поколение – наверное, самое созидательное в истории современной России. Несмотря на разруху и голод, они, дети победителей, впитали оптимизм и веру отцов и матерей в лучшее будущее. Это они утверждали, что «на Марсе будут яблони цвести», и не сомневались в наступлении эры коммунизма. Из этого поколения романтиков родом и почетный гражданин Иркутской области, академик Николай Логачев.
Закончив в 1947 году с отличием школу в Улан-Удэ, он хотел поступить в высшее мореходное училище, чтобы стать капитаном дальнего плавания, но пока длилась проверка «золотого» аттестата, время ушло. Пришлось вновь заняться выбором. И он остановился на не менее романтичной профессии геолога. О том, как это происходило, академик Логачев напишет в предисловии к книге «Николай Александрович Флоренсов», изданной в Новосибирске, в серии «Наука Сибири в лицах» в 2002 году, уже после смерти автора.
[EXP]
«…В августе 1947 года Флоренсов активно участвовал в подготовке и проведении конференции по изучению производительных сил Иркутской области. В эти дни я приехал в Иркутск для получения геологического образования и помню высокие округлые тумбы на улицах города, обклеенные объявлениями о конференции и программами работы ее секций… Тогда мне и в голову не могло прийти, что моя профессиональная судьба после окончания университета тоже окажется некоторым образом связанной с решениями конференции.
Впервые я увидел Николая Александровича Флоренсова в сентябре 1947 года на лекции по общей геологии для группы студентов-первокурсников. С тех пор уже прошло более полувека, но я и сейчас хорошо помню, как после первых фраз общего характера он овладел нашим вниманием, и мы на едином дыхании прослушали всю лекцию. Впоследствии лекции по общей геологии воспринимались нами по-особому, мы шли на них, предвкушая радость познания нового и приобщения к избранной профессии. Два года спустя Николай Александрович прочел нам полный курс динамической геологии и геоморфологии. К тому времени мы уже знали толк в лекторах и лекциях, и чтение этого курса Флоренсовым нас просто зачаровывало. Для меня это нередко оборачивалось тем, что, увлеченный лекторским монологом, я забывал конспектировать материал. Сила этих лекций состояла в том, что они всегда приглашали к размышлению. Такая объемная передача знаний – дар довольно редкий.
Спустя еще два года мы стали студентами-дипломниками, и по счастливой для меня случайности моим куратором по выпускной работе оказался Флоренсов. Общение с ним показало, какой естественностью и добротой обладал научный руководитель. И когда он предложил мне работать в Институте геологии Восточно-Сибирского филиала Академии наук СССР – тогда еще молодого научного центра Сибири, я был обрадован и, не скрою, польщен и самим предложением, и тем, что исходит оно от самого директора-организатора института».
В отличие от своего учителя, потомственного интеллигента, Логачев вышел из рабоче-крестьянской среды. Сначала его родители трудились в совхозе на Алтае, а затем переехали в Улан-Удэ, где строили авиационный завод: отец – бригадиром плотников, мать – маляром. Чуть позже старшие Логачевы получили направление в Братск и уже оттуда перебрались поближе к семье сына. В 1962 году на станции Большой Луг выстроили дом, баню, теплицы, посадили сад, огород, завели небольшое хозяйство. Им помогали не только внуки, но и правнуки.
Николай женился, будучи студентом второго курса. Жена Тамара училась тогда на историческом факультете, родом она была из Зимы. Через год у них родился сын Виктор. Нянчили его по очереди: повезло заниматься в разные смены. Дочь Ольга родилась у них в 1953 году. Нелегко пришлось молодой маме, что и говорить, ведь муж тогда уехал в экспедицию почти на полгода. Но детей в те времена принимали в ясли с двухмесячного возраста, поэтому в своей профессиональной деятельности Тамара Логачева быстро прошла путь от учителя истории до директора школы № 10.
Состояться в профессии значило для Логачевых очень много. Вот что писал об этом академик в своей книге: «Есть единственный критерий оценки ученым правильности его выбора – это содержательность и объем созданного им творческого продукта…». Более 22 лет – директор Института земной коры, такое нынче название у бывшего Института геологии, более 15 лет – председатель президиума сначала Восточно-Сибирского филиала СО РАН, затем Иркутского научного центра СО РАН, – он жизнью доказал правильность своего выбора. За доблестный труд награжден тремя медалями, в том числе одна – Монгольской Народной Республики; орденами Трудового Красного Знамени, Дружбы народов и Полярной Звезды (МНР); ему присвоены звания: заслуженного деятеля науки Республики Бурятия, почетного гражданина города Иркутска и почетного гражданина Иркутской области с нагрудным знаком № 1; кроме того, Логачев стал лауреатом Государственной премии СССР в области науки и техники в 1978 году и через десять лет – премии Совета министров СССР в области науки и техники.
Количество же научных трудов, а главное, их качество оценить можно лишь со временем. Единственно отмечу, что Институтом земной коры зарегистрировано более 30 авторских изобретений и открытий, в том числе получено восемь дипломов за открытие и исследование новых минералов – один из них, кстати, называется «земкорит». При том, в перечне не приводятся до сих пор «закрытые по тематике» изыскания: к примеру, урановые и другие им подобные руды, крупные месторождения нефти и газа…
Ученый секретарь института Раиса Дорофеева, один из авторов огромной по объему книги «Институт земной коры. Люди, события, даты» для более полного охвата материала посоветовала прочитать статьи по персоналиям кандидатов и докторов геолого-минералогических, географических и других наук. Для примера раскрыла страницу 208 фолианта, где помещен портрет Владимира Буряка, защитившего докторскую диссертацию на тему «Закономерности размещения и генезис золотого оруденения Байкало-Патомского нагорья» в 1967 году, а в 1980 году получившего Ленинскую премию.
– С помощью этой диссертации, – пояснила Дорофеева, – появилась возможность с иных позиций подойти к оценке золоторудных проявлений и значительно расширить их перспективы. Так, по-новому, было оценено давно известное рудопроявление Сухой Лог, которое сейчас является крупным промышленным месторождением.
Таких статей, рассказывающих о конкретных людях и результатах их работы, в книге оказалось свыше 400! И большинство ученых защитили диссертации в бытность Логачева директором Института земной коры и председателем президиума ИНЦ СО РАН. Наука, по известному высказыванию Эйнштейна, есть драма идей. Иногда только через века становится понятным, чье видение проблемы оказалось верным, тем более в исследованиях о происхождении и развитии Земли. Логачев был терпим ко всем идеям, в том числе противоречащим его собственным и общепринятым. Наверное, как раз это качество ученого-руководителя и привело к такому большому количеству открытий и всемирной славе, пришедшей к Иркутскому академическому институту земной коры.
Уместно обратить внимание еще на одну черту характера академика, чрезвычайно важную для исследователя: Логачев никогда не принимал быстрых, необдуманных решений. Обладая широкой эрудицией и почти фантастической геологической интуицией, из множества вариантов после длительных размышлений он предлагал наиболее перспективный.
Логачев очень много времени проводил в полевых экспедиционных работах, особенно в ранний период научной деятельности. Исследование Байкальской рифтовой зоны, сравнение ее с другими гигантскими рифтами мира на всю научную жизнь стало его любимым устремлением. Приведу тезис из «Воспоминаний о друге и единомышленнике» академика РАН, заслуженного профессора МГУ, члена Нью-Йоркской академии наук Евгения Милановского: «Весной 1967 года мне посчастливилось познакомиться и подружиться с Николаем Логачевым – крупным специалистом в изучении кайнозойского рифтогенеза в Восточной Сибири, Монголии и в других районах Центральной Азии, Восточной Африки и Исландии и выдающимся организатором и руководителем геологических исследований в Сибири на протяжении 70–90 годов двадцатого столетия (вспомнить хотя бы широкомасштабное изучение зоны БАМа!). С 1967 по 1976 годы мы успешно провели многолетние исследования рифтовых зон в Восточной Африке и Исландии, участвовали в нескольких международных конференциях по проблематике рифтогенеза, сопровождавшихся многодневными геологическими экскурсиями в Байкальской рифтовой зоне в 1975 году, в грабене Осло в Норвегии (1977), в зоне Рио-Гранде на западе Северной Америки (1978), в Италии (1979), в Индии (1990). Совместно сотрудничали в составлении и публикации коллективных многотомных монографий; на протяжении нескольких лет работали в общем отряде (единственном из всей экспедиции – без срывов и происшествий), ночуя в одной палатке и ежедневно (и еженощно!) обсуждая результаты наших общих научных наблюдений, местные новости, делились впечатлениями о текущих международных событиях – Логачев был государственным человеком!»
Такого же мнения придерживается об академике и Борис Говорин, академик РАЕН, почетный профессор Иркутского государственного университета, губернатор Иркутской области с 1997 по 2005 годы, затем Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Монголии:
– Особенно часто я встречался с академиком Логачевым, будучи заместителем председателя, а затем председателем Свердловского райисполкома. В те годы Академгородок бурно развивался, институты наращивали объемы исследований и выходили уже на мировой уровень, а его жители, в основном молодежь, активно участвовали в жизни областного центра, подавая пример всем другим своими начинаниями. Памятной оказалась для меня встреча с руководителем ИНЦ, которая состоялась во время его выдвижения кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. Мы провели встречу с коллективом завода радиоприемников, а затем разговорились, что называется, по душам. Логачев был поистине государственным человеком; мне импонировали его мудрость, взвешенность суждений и желание приносить Родине как можно больше пользы. Поэтому, став главой администрации города Иркутска, впоследствии мэром, я старался привлекать Логачева к решению вопросов, от которых напрямую зависела жизнь нашего города. Начало 1990 годов общество встретило бурной митинговой активностью. Дискуссии в городской думе тоже порой превращались в митинги, мешая нормальной работе. Тогда мы решили привлечь к участию в муниципальном самоуправлении почетных граждан города, в том числе и Логачева. Академик, за редким исключением, присутствовал на всех заседаниях и выступал по актуальным вопросам. Он пользовался, безусловно, очень высоким авторитетом, поскольку опирался на знание жизни и глубокий аналитический ум. Могу сказать, что создание дружеской атмосферы между властью города и его почетными гражданами – во многом заслуга Николая Алексеевича. Чтобы общественность была в курсе происходящих в областном центре событий, мы нередко выезжали с ним вместе на крупные предприятия, стройки, и Логачев разговаривал с людьми, признаюсь, иногда более убедительно, чем я. С той поры мы стали поддерживать с ним и личные контакты.
Наши встречи с Николаем Алексеевичем остались достаточно частыми и тогда, когда я приступил к обязанностям губернатора Иркутской области. Мы обсуждали перспективы использования недр, развитие российско-монгольского сотрудничества в области геологии. Нередко я получал от него дельные советы по решению кадровых вопросов в сфере недропользования. И, конечно, не случайно академик Логачев получил нагрудный знак под № 1 почетного гражданина Иркутской области. Он приходил ко мне не только как выдающийся ученый и организатор сибирской науки, но и как всесторонне развитый, мудрый человек, не чуждый всему происходящему в регионе и стране в целом. Я помню наши беседы и в период ГКЧП, и во время октябрьских событий 1993 года, и, конечно, встречи во время выборов, на которых Логачев выступал моим доверенным лицом. Обычно такие встречи начинались с телефонного звонка. Звонил он всегда рано утром, зная, что на работу я выезжаю на 2–3 часа раньше положенного. В телефонной трубке раздавался его голос с характерной хрипотцой, и мы назначали встречу. Я помню звонок Николая Алексеевича в самый напряженный момент избирательной кампании, когда борьба стала бескомпромиссной. Простые слова поддержки, пожелание держаться: «Мы с Тамарой Никитичной надеемся на твою победу», несколько дельных дружеских советов. Такое запоминается надолго, навсегда».
А сколько еще людей могут повторить вслед за Борисом Говориным теплые, сердечные слова об академике Николае Логачеве, чья жизнь и судьба красной строкой влилась в историю Иркутского государственного университета, Иркутского научного центра СО РАН, города Иркутска и всей Иркутской области!
[/EXP]
