Путеводная звезда Михаила Винокурова
Газета «Областная» продолжает цикл публикаций, посвященных 75-летию Иркутской области. В нем мы размещаем материалы о личностях, оставивших значимый след в истории Приангарья. В преддверии празднования юбилея – в сентябре 2012 года – эксперты из числа ведущих ньюсмейкеров нашего издания и читатели определят рейтинг 10 самых значимых фигур в истории Иркутской области. Сегодняшний материал посвящен человеку, известному в Приангарье как своими научными трудами, так и достижениями на посту ректора Байкальского государственного университета экономики и права.
Человек картезианского склада ума, поборник логики и рационализма, он никогда не навязывал своих взглядов, уважая чужое мнение. Взыскательный, но не злопамятный, эрудированный, но без напыщенности, благожелательный, но избегающий амикошонства, он как-то легко и естественно вписался в учебную ткань нархоза. Начав с ассистента кафедры «Экономики промышленности и труда», прошел всю институтскую лестницу: старший преподаватель, доцент, завкафедрой, декан, ректор.
Он часто смотрит на звездное небо. Оно неудержимо манило с детства, даже своего пса нарек космическим именем Спутник. Чуть сумерки опускались на их Знаменку, лез с младшей сестренкой на крышу, а за ними, поскуливая от страха, карабкался верный Спутник.
Отец, посмеиваясь (звездочет ты наш!), увлечению сына не перечил, даже привез из города подзорную трубу, конечно, слабенькую, с десятикратным увеличением, но все же придвигавшую любимые звезды поближе к глазам. А уж от фантастических романов его было не оторвать никакой силой. Он был первый книгочей на деревне. Взял за правило каждую неделю «проглатывать» по четыре книги. К окончанию школы осилил всю весьма солидную сельскую библиотеку, хоть заново начинай.
Если вы думаете, что я излагаю историю астронома, то ошибаетесь. Хотя звезды в жизни профессора Михаила Винокурова все же появятся. В 1999 году, на пятидесятилетие, ему вручат «Полярную звезду», высший орден Монголии. А родное отечество отметит заслуги профессора «Знаком Почета».
Семейная медаль
Этот орден у Винокуровых, можно сказать, семейный. Отец, Алексей Иннокентьевич, председатель колхоза «Знамя Советов», удостоился «Знака Почета» за крестьянскую сметку. Прознав, что сосланные в село литовцы большие мастера по свиному делу, он, прикопив денег, выстроил четыре свинарника и доверил их «пособникам врага». Благодаря им иркутяне узнали, что означает заграничное слово бекон. На такой невиданный продукт поначалу даже сомневались, какую цену назначить. А когда определились, в колхозную кассу потекли хорошие денежки.
Когда ты живешь в доме, где толкуют о кредитах, прибыли, поставках, обмозговывают, как половчее вложить рубль, чтобы из него «наварилось» полтора, а еще лучше два, то невольно проникаешься уважением к науке под названием экономика. Сначала на ее приманку попался старший брат Валера и в таких красках описал достоинства планово-экономического факультета, что младшему ничего не оставалось, как перейти в его веру.
Отец выбором сыновей, конечно, был доволен. Но когда они, поднабравшись в институте крамольных мыслей, приезжали домой и принимались низвергать с пьедесталов недальновидных вождей, он, озабоченно прикрывая дверь, махал руками: тише вы, тише… Хотя сам особой симпатии к партийным функционерам не питал и однажды чуть не подрался с секретарем райкома, примчавшимся в село с приказом немедленно начать посевную. «Умники нашлись, – кричал он, – сей, а куда сеять, когда земля еще тепла не набралась. Следуй я вашим советам, по шесть центнеров получал бы, как мои соседи, которые берут под козырек. А я 30 центнеров с гектара снимаю без ваших советов».
Первое прикосновение к науке
Ученье давалось легко. Еще в школе он был первым по математике, экономические формулы как-то сами собой укладывались в голове. Где-то на третьем курсе в вузе его потянуло в науку. Особенно интересовался организацией труда, которая останется его коньком на всю жизнь. Написал несколько работ, и кафедра начала привлекать его к обследованиям, которые заказывали предприятия.
Первое задание – дать рекомендации по повышению производительности труда куаферов, по-русски говоря, парикмахеров. Они целый месяц приходили в «Иркутянку» как на работу, засекали время каждой операции, рисовали схемы расстановки кресел, вычерчивали графики потока посетителей, одним словом, ставили стрижку и бритье на научные рельсы.
Работал он исключительно из интереса и был очень удивлен, получив за труды полста рублей, деньги, по тем временам весьма ощутимые в студенческом бюджете. Чтобы его пополнить и не обременять родителей, стыдно на их шее сидеть, взрослый уже мужик, он с первого курса подрабатывал сторожем в детском садике. «Зелененькую» он и там получал, но она, конечно, не шла в сравнение с этой, взращенной на интеллектуальном поприще.
– Я впервые тогда осознал, что деньги можно головой зарабатывать.
В этом мнении он еще больше укрепился, когда его, аспиранта Ленинградского финансового института, привлекли к работе по составлению баланса Северо-Западного района: сколько и чего производит, сколько вывозит, сколько ввозит, положительное сальдо или отрицательное… Тема большая, на ее разработку отпустили полмиллиона. Это была значительная сумма, тогда бюджеты вузов укладывались в три миллиона. И разработчикам платили весьма щедро.
Ленинград сделал ему еще один царский подарок – Русский художественный музей. Он по старой студенческой привычке устроился туда сторожем. Служба была несложной – следить за температурой в залах. Поднялась выше 18,5 градусов – ручку бойлера направо, опустилась ниже – налево.
Для хранительниц, скучающих в залах, он оказался сущей находкой. Они ему выложили историю каждой картины, особенности стилей, тонкости манер. В общем, образовали его художественный вкус. И когда он, став ректором и задумав превратить коридоры университета в картинные галереи, приезжал в мастерские художников, чтобы купить картины, то безошибочно выбирал самое ценное.
Диссертация, застрявшая на первой главе
Человек картезианского склада ума, поборник логики и рационализма, он никогда не навязывал своих взглядов, уважая чужое мнение. Взыскательный, но не злопамятный, эрудированный, но без напыщенности, благожелательный, но избегающий амикошонства, он как-то легко и естественно вписался в учебную ткань нархоза. Начав с ассистента кафедры «Экономики промышленности и труда», прошел всю институтскую лестницу: старший преподаватель, доцент, завкафедрой, декан.
Самой беспокойной оказалась должность замдекана. В колхоз со студентами ехать – замдекана, выдать метлы для уборки улиц, приписанных к нархозу, – замдекана, на собрание народ согнать – замдекана…
– Завкафедрой – творческая должность, декан – он в эмпиреях, мелочей не касается, а замдекана – пахарь. Крутился как заведенный. Одному справку, другому характеристику, третьему помочь устроиться с жильем. Это сейчас мы всех обеспечиваем местами в общежитии, а тогда с ними было туго. Я даже книжечку завел с адресами тех, кто квартиру сдает.
В этой круговерти на любимую науку времени оставалось немного. А так тянуло засесть и плотно поработать, развить поглубже мысли, намеченные еще в кандидатской диссертации. Там он разрабатывал методы расчета трудовых ресурсов применительно к Северо-Западному экономическому региону, а хотелось поподробнее изучить свой рынок труда, сибирский. Просьбу уважили, отпустили на два года в докторантуру. Только он успел написать первую главу из четырех намеченных, приглашает тогдашний ректор Виктор Иваницкий и сразу в лоб: предлагаю место проректора по учебной части. Это, считай, своего первого зама. Конечно, лестно. Обычно на эту должность выдвигали людей с заслуженными сединами, а тут, можно сказать, мальчишка – 33 года.
Логику Иваницкого легко понять. Он был из варягов, приехал с Урала и подбирал себе окружение, на которое мог опереться. Как человек со стороны, он оценивал своих сотрудников непредвзято, исключительно по их деловым качествам.
Лучший управленец
Выбор ректора оказался верным. Первый зам с таким рвением впрягся в работу, что и думать забыл о своей докторской. Так она на первой главе и застряла. Но тут взбунтовалось сердце, требуя хоть небольшого отдыха. Прихватив жену и двух дочек, они отправились в Одессу, в санаторий, расположенный на улице со странным названием «Тупик Байкал». Возвращаются, а Иваницкого уже нет, забрали в обком партии на секретарство. На его месте другой, из обкомовских инструкторов. Правда, не в окончательном варианте, а лишь и.о. Шел 1987 год. Тогда как раз Горбачев издал указ о выборности руководителей, хочешь-не хочешь, а надо было провести эту процедуру, в исходе которой никто не сомневался: слово партии было еще законом.
А вот институтские круги, почуявшие уже дуновение перемен в стране, отреагировали неадекватно: уговорили проректора выставить свою кандидатуру как альтернативную. Будь это кто-то другой, партийный орган не обеспокоился бы, но зная авторитет Винокурова в вузе, сразу распознал опасность. Немедленно пригласили в высокие кабинеты. Новый секретарь обкома, бывший коллега, толковал о высших соображениях, о партийной дисциплине, о травме престижу, которую он себе нанесет, проиграв выборы…
Михаил Алексеевич уперся: проигрыш – это не смертельно, зато удобный случай замерить свой рейтинг. Обработку продолжили в министерстве, куда по наводке обкома его срочно вызвали. Предложили укоротить амбиции, соблазняя широким ассортиментом: длительной загранкомандировкой, переводом в столичный вуз, профессорским званием. Согласиться – предать тех, кто его поддерживает. Отказаться – впасть в министерскую немилость. Предпочел немилость. Выборы он выиграл, набрав 67% голосов. Спустя пять лет, когда подоспели перевыборы, он уже преодолел рубеж 90%. А на последних, состоявшихся в прошлом году, за него проголосовало 94%.
В общем-то, закономерно. Лучшего управленца вряд ли сыскать. Сама статистика голосует за Винокурова. В 1987 году, когда он взял в руки бразды правления, недвижимость нархоза исчислялась семью корпусами: четыре учебных и три общежития. Сейчас во владении Байкальского государственного университета экономики и права 69 зданий. Его филиалы открыты в Чите, Якутске, Братске и Усть-Илимске, а число докторов наук перевалило за сотню. Сам он давно защитил докторскую, отдав, как и задумывал, дань сибирской тематике. Ей же посвятил шеститомную монографию «Экономика Иркутской области».
