Мама убитого шестиклассника Даниила прокомментировала последнее слово «молоточника»

Ануфриев и Лыткин должны провести за решеткой всю жизнь. Так считает жительница Иркутска Светлана Семенова, которая проходит по делу «молоточников» в качестве потерпевшей.  Ее 12-ти летний сын Даниил первым погиб от рук преступников в декабре 2010 год.  

18 марта обвиняемый в совершении убийств, покушений на убийства, грабежи и экстремизм Артем Ануфриев выступил в суде с последним словом. Он признал себя виновным только в совершении двух преступлений – одного убийства и глумлении над трупом.

Во время проведения следственных действий он признавал себя виновным по остальным преступным эпизодам, но впоследствии в  суде неоднократно менял свои показания. На судебных заседаниях присутствовала иркутянка Светлана Семенова. Ее 12-ти летний сын был жестоко убит 1 декабря 2010 года во дворе, где он катался с горки. На следствии обвиняемые говорили, что «потренировались» на ребенке, ставшим первой убитой жертвой «молоточников». Вот как прокомментировала последнее слово Ануфриева Светлана Семенова:

– Изначально они оба признавались во всем, они поняли, что бесполезно что-то скрывать. Потом Ануфриев стал менять показания уже после того, как у всех попросил прощения и видимо, прощения не дождавшись, решил от всего отречься. Я думаю, его еще хорошо подучили в камерах. Он недавно говорил, что попал в «нормальную» камеру, где его поддерживают и понимают. Возможно, он захотел жить, может даже жениться, иметь детей. Но для этого нужно отказаться от своих показаний, но понимал, что отпираться от того, что записано на диктофон и видеокамеру им  же самим, бесполезно. Он цинично заврался, запутался. Сегодня мы видели гордость, лживость и цинизм. Ануфриев чуть ли не проповедником стал. Этих людей  выпускать на свободу нельзя. То, что произошло с моим сыном Даней – это просто уже точка кипения. Даже в криминальном мире понимают, что нельзя убивать беззащитного ребенка. «Молоточники» дерзко и нагло забирали жизнь у ребенка. И он понимал, что его убивают, он пытался об этом мне сказать, когда мы прибежали во двор, но не получалось. Моему младшему сыну Андрею сейчас 12 лет исполнилось. Он всегда тянулся за Даней и, оставшись без брата, он осиротел, хотя у него  мама и папа рядом. Все мы переживали боль по-своему. И до сих пор, когда проскакивает имя старшего сына, это для нас всех – как ножом по сердцу.