Продукция серого вещества

День интеллектуальной собственности, который отмечается по всему миру 26 апреля, затерялся в России в сонме других праздников. К тому же, культивируется он на отечественной почве сравнительно недавно и выглядит каким-то заезжим господином  с чужеземным обличием.

Нельзя сказать, что советский человек не имел понятия об интеллектуальной собственности. К примеру, за каждую постановку или исполненный шлягер даже на ресторанных подмостках драматургам и поэтам-песенникам шли определенные отчисления. В литературной среде это были самые обеспеченные люди.

А вот тем, кто творил на технической ниве, везло меньше. Головастому изобретателю или рационализатору выдавалось авторское свидетельство, выплачивали разовые наградные, как правило, не очень великие, и с этого момента он терял право на  свою новацию. Оно автоматически переходило государству.

Многочисленные бюро рационализаторов и изобретателей, так называемые БРИЗ, имеющиеся на каждом уважающем себя заводе, очень заботились о росте технической мысли. Высокое начальство было очень чувствительно к этим показателям, поэтому соревновались – у кого больше. Подсчитывали возможный эффект, получали за него премии и на этом ставили точку. Внедрять изобретения было слишком хлопотно. Советская промышленность держала против них круговую оборону.

Когда въехали в рынок, государство было вынуждено отступить в сторону. Срочно создается ведомство – Роспатент, которое имеет своих представителей во всех регионах, чтобы определять авторство и защищать его, как это принято на Западе. Есть патентные поверенные и в Иркутске. Немного – пять человек.

Некоторые обслуживают крупные научные и промышленные центры: академические институты, технический университет, авиазавод. А Татьяна Шестакова работает с малым и средним бизнесом, который она любит больше расплодившихся торговых домов и бизнес-центров. «Они, бедолаги, хоть что-то производят», – говорит она.

Вещи простые, но полезные

Когда шел к ней, то ожидал увидеть шумную, нервную очередь, желающих застолбить свое ноу-хау, и не встретил ни одного человека, спешащего поразить мир своим изобретательским талантом.  

– Интеллектуальная собственность любит тишину, – пошутила моя собеседница. – И благоприятную атмосферу. Такую, наверное, как в китайской телекоммуникационной компании «ZТЕ Corporation». Она в прошлом году вышла на первое место в мире по числу поданных заявок – 3906. Фантастическая цифра, если учесть, что всего в мире их подано 194 тыс.  Как всегда впереди США и Япония. На их долю приходится примерно половина всех выдаваемых международных патентов. За ними вслед Германия, Китай и Южная Корея. Россия? Скажем, особых технических потуг не высказывает. В прошлом году даже сдала свои скромные позиции, сократив число поданных заявок.

Иркутская область тоже не блещет. По данным 2011 года она со своими 217 патентными претензиями на технические новации занимает лишь 7 место по Сибирскому федеральному округу. Красноярский край и Новосибирская область опережают ее более чем в два раза. Впереди Алтай, Омская и Томская области.

Татьяна Шестакова регистрирует в год где-то 30-40 заявок. Все ее клиенты распадаются на две группы. Первые – люди занятые в реальном производстве, совершенствующие свою продукцию и защищающие свои новые технические решения от посягательств конкурентов. Эти решения может быть не бог весть как велики, но выстраданы своим умом.

– Простенькие вещи, но полезные, – считает Шестакова. – Сейчас вот, например, оформляем заявку предпринимателей из Осы, которые придумали новую конструкцию бани. Она нагревается много быстрее обычной. А один паренек разработал особый вариант пчелиного улья. Назвал его улей-лежак. Пчелы ведь очень чувствительны к перепаду температуры, чуть подует, они устраивают забастовку на несколько дней. А он так обустроил улей, что им там комфортно.

Есть среди патентных заявок и более существенные. Тот же лопастной насос. Очень оригинальное техническое решение с потрясающим, как выразилась Татьяна Шестакова, эффектом. Предложено и устройство для создания акустических колебаний в проточной жидкой среде. С помощью него можно интенсифицировать всевозможные процессы, например, получения бензина.  

Вторую группу посетителей составляют те, кто хотел бы получить, а потом продать свой патент. Точнее, переуступить. В общем-то, обычная для Запада практика.

– Спрашивают совета: как это лучше сделать. Я честно отвечаю: не знаю. У нас, хоть и рыночные отношения, но производители вокруг нас не вьются, вырывая из рук новинки. Промышленность как была глуха к новациям, так пока и остается. Ищите, говорю, по интернету заводы, которые заинтересуются вашим предложением, завязывайте с ними контакты, – отмечает Татьяна Шестакова.

Скупщики имен и популярных слов

Но есть область патентования, которая в отличие от технической, куда более оживленная и, вероятно, даже воинственная. Это регистрация и защита товарных знаков, без которых не может обойтись ни одна компания, представляющая на рынок свой товар.

– Люди у нас беспечные, – сказала эксперт-патентовед  Торгово-промышленной палаты Восточной Сибири Нина Вершковская. – Освоят выпуск какого-нибудь товара, нарекут его звучным именем, не удосужившись его зарегистрировать, а потом хватаются за голову, когда их тащат в суд за плагиат.

Как она рассказала, еще на заре патентования, когда эта операция стоила смешные деньги – 300 рублей, нашлись смышленые люди, которые зарегистрировали как товарные знаки все популярные слова, включая мужские и женские имена, названия цветов, животных, драгоценных камней. И теперь торгуют своим словарным запасом. За 100 тыс. рублей можно приобрести вполне симпатичное название. За «Василисой», например, даже в очередь стоят

–  Это же жулики, обдирают предпринимателей как липку, – возмущаюсь я.

– Обычный бизнес. Они же не воздух продают, а готовый продукт, – остужает меня Вершковская. – За регистрацию товарного знака обычным порядком надо выложить 50-60 тысяч рублей. Одна пошлина обойдется вам в 30 тысяч. В прошлом году она была поменьше, но после того как мы вступили в ВТО, поднялась на 15-20%. Но главное даже не цена, а сроки. Придется ждать не меньше полутора лет, пока институт промышленной собственности проведет экспертизу: есть совпадения или нет. А купив товарный знак, вы реально станете его обладателем уже через 2-3 месяца. Выгода, мне кажется, очевидная.

Законодательство вообще-то не приветствует частную торговлю товарными знаками,   предусматривая лишения на него прав, если знак в течение трех лет не используется. Вроде бы все шансы выиграть судебные процессы у фирм, сидящих на товарных знаках, как собака на сене. Но стоит им заказать своим дочкам (а они всегда их держат под рукой) минимальную партию с нужной маркировкой, как все права на их стороне.

– Связываться с ними себе дороже, – признается Нина Вершковская. – Поэтому многие мои клиенты  во избежание разборок практикуют составные товарные знаки, состоящие из различных слогов. Например, Сибимпэкс. Вряд ли у этого слова обнаружится аналог.

Кстати, по числу регистрируемых товарных знаков можно судить о развитии в регионе предпринимательства. Ведь каждый знак – это или новый товар или услуга. Если в Иркутской области зарегистрировано в 2011 году 266 таких знаков, то в Новосибирской области – 858. Как видите, отстаем почти в четыре раза.