Надсада души

У каждого бывает свой звездный час, когда завершается большое и, может быть, самое важное в жизни дело. Для тулунчанина Николая Зарубина этот час наступил нынче в январе, когда из Москвы пришло известие о том, что его роман «Надсада» опубликован в столичном издательстве «Вече» в серии «Сибириада». А в одном из иркутских издательств вышел сборник повестей, рассказов и первых глав этого романа под общим названием «Крестный ход».

Безусловно, это успех для писателя, живущего в провинции, по московским меркам, в самой что ни на есть глухомани… Причем книги эти не из разряда какого-нибудь сугубо криминального чтива, а добротная литература, написанная человеком, хорошо знающим современную жизнь.

– Николай Капитонович, как возник замысел романа?

– В 1980–1990-е годы я работал в районной газете. Часто приходилось бывать в леспромхозовских поселках. В глаза бросалась какая-то неухоженность, недолговечность построенного из бруса жилья и, главное, человеческих отношений. А все почему? Люди здесь изначально чувствовали себя временщиками. Закончится деловой лес в округе, и поселок начинает хиреть, распадаться, а на его месте – запустение, полуобвалившиеся ямы подполов для картошки, заросли крапивы и опутанная паутиной черемуха в едва угадываемых прямоугольниках палисадников.

Нечто подобное сегодня переживают бывшие колхозные деревушки, коих числом значительно больше, а значит, картина еще более удручающая. На всю улицу один-два дома, где достаток выпирает из каждого угла. Как правило, здесь живут либо торговцы спиртным, либо лесники, связанные с «черным бизнесом». Мне один умный человек сказал: можно с одного взгляда предсказать будущее любой конкретной деревни. Если нигде не увидишь нового забора, деревня обречена, она уже внутренне сломлена и готовится доживать свой век.

– Ваш роман о поселке лесорубов Ануфриево начинается с предвоенных лет, хотя нет-нет да проглядываются ее далекие кержацкие корни, когда по тайге рыскали злодеи-лиходеи в поисках золотишка и могли начисто вырезать семью охотника, как это произошло с семьей деда главных героев – Беловых. Хотя «золотишная» линия романа, чувствуется, не главная, и присутствует как заманка для избалованного криминалом читателя.

– Мне хотелось показать, как жили наши далекие предки, жили в ладу и гармонии с окружающей природой. Лично я природу воспринимаю как живой полноценный организм, где все взаимосвязано. Нельзя подрубать сук, на котором сидишь. Рано или поздно это обернется бедой. И уже обернулось: если посмотреть хронику чрезвычайных, связанных со стихией, происшествий, то остается только печалиться по поводу нашей же, мягко говоря, недальновидности, а точнее – скудоумию. Я, к примеру, никогда не поверю, что леса могут возгораться сами по себе, потому что родился и вырос среди лесов. В пятидесятые, шестидесятые годы леса не горели, а тем более в таких масштабах. Это исключительно дело рук человеческих, и меры наказания за подобные деяния должны быть предельно жесткими.

В фокусе изображения – судьбы двух семей братьев Беловых, настоящих героев войны. Степан воевал на фронте Великой Отечественной, и в одном из боев бутылками с зажигательной смесью поразил восемь танков врага, раздавивших артиллерийскую батарею. За этот подвиг он получил звание Героя Советского Союза. Но человек он скромный, простоватый, никогда не козырял своей звездой, работал себе потихоньку в кузнице, избегал всяческих торжественных собраний-заседаний.

Его брат Данила был иного замеса. С войны вернулся полным кавалером ордена Славы, характер имел решительный, и далеко не каждый отважился бы встать у него на пути. Но Данилу не тянуло к людям. Он как штатный охотник больше времени проводил в тайге. Был у него средь болота заветный уголок – старый кедровник, где он никогда не бил шишку, ягоду не собирал, оставляя на прокорм зверью лесному и птахе. Потому как кедр – это основа существования таежных обитателей. Данила, кстати, единственный из Беловых, кто знал тайну золотого ручья, из-за которого случилась та давняя трагедия со смертоубийством беловских предков. Но золото не трогал, ибо понимал, что счастья оно не принесет.

– Почему роман называется «Надсада»?   

– Что такое собственно надсада? Это чрезмерное напряжение сил, натуга, как толкуют словари. Надсадились поколения наших дедов и отцов от непосильного труда – до войны и после нее. Земля надсадилась, тайга, общество. Мы то строим, то сдуру, не подумавши, перестраиваем. То с водкой боремся, как с врагом народа, то открываем все шлюзы, и зелье льется днем и ночью. Главное, надсадилась душа у русского человека от такой жизни. Устала.

– Крестьянская тема в вашем творчестве видна невооруженным глазом, вот и повесть «Мокрый луг» – из того же ряда. Расскажите вкратце о том, что побудило ее написать?

– Счастлив тот писатель, у которого в детстве была бабушка, потому что бабушка – это подлинно кладезь народной мудрости, исторических знаний, причем очень конкретных. У меня такая была – Настасья Степановна. О ней и эта повесть, а уж через повествование – обо всем остальном: о корове Майке, на молоке которой мы все выросли, о родителях, о деде Семене Петровиче, о времени, о крестьянской доле.

– Как вы думаете: есть у нашего крестьянина возможность подняться?

– Земля все меньше и меньше остается крестьянской. Фермеры не спасут наше сельское хозяйство. Они будут работать, будут давать вал, но это уже не крестьяне. Я помню, как у нас, мальчишек, болела душа, если год выдавался засушливым или наоборот – дождливым. Мы переживали за судьбу хлеба вместе со взрослыми, и это было у нас в крови. Сейчас ни у кого душа не болит, потому что нас всех убедили в том, что хлеб нам все равно привезут из-за границы. Мы теряем свое лицо – пахаря, труженика поля. Ведь сколько у нас было людей, которые жили не домом своим, а полем. С другой стороны, нам говорят, мол, давайте село переведем на промышленные рельсы, и все у нас будет в порядке. Да, у нас уже есть такие хозяйства, а точнее – предприятия, где вся работа поставлена на промышленные рельсы. ЗАО «Белореченское», например. Из крестьянина легко сделать рабочего, что показали двадцатые, тридцатые, послевоенные годы – тогда из села был мощный отток людей в города. Но попробуйте сделать крестьянина из рабочего – это большая редкость, да и рабочих-то настоящих в городе раз-два и обчелся.

Бывают, конечно, такие случаи, когда приходит из города человек, оседает на земле, и все у него получается. Но такие случаи – единичные. Вот и работа писателя гораздо лучше складывается у того, кто родился на земле, кто с малых лет познал крестьянский труд, вырос среди совершенно иных взаимоотношений между людьми, нежели в городе. Ведь сельский житель по сути своей крестьянской необычайно добр и отзывчив. Село, деревня – это иной язык, иная жизнь, быт, традиции… Отсюда и слово писателя, родившегося и выросшего в деревне, – проникновенное, сочное, точное, идущее от всего сердца.

– Ваш роман напечатали в Москве, а подобное в наше время – редкость, тем более, что вы живете в глубокой провинции. Отчего так случилось, и есть ли в том чья-то заинтересованность?

– Мои рассказы и раньше печатались в таких крупных литературных журналах, как «Наш современник», «Москва», «Роман-журнал – XXI век», но опубликоваться в серии «Сибириада» помог замечательный поэт и человек Владимир Петрович Скиф. По моему мнению, это сегодня один из лучших поэтов России. Владимир Скиф возглавляет организацию иркутских писателей и на своем месте он сделал и продолжает делать очень много доброго, полезного, нужного и писателям, и людям земли иркутской. Я вот думаю, что он такой, видимо, потому, что и сам из глубокой провинции – из одной из деревень Куйтунского района. Я хотел бы выразить свою благодарность прекрасной художнице Елене Геннадьевне Павловой за иллюстрации к книге, которая вышла в Иркутске, и Сергею Ивановичу Переносенко, который, по сути, не будучи литератором, помог своими практическими советами довести до ума текст произведений и потом ходил по типографиям, чего не мог сделать я, так как в Иркутск не наездишься.

Справка

Зарубин Николай Капитонович родился 14 января 1950 года в городе Тулуне в рабочей семье. Окончил ИГУ. Член Союза писателей России и Союза журналистов России. Первая книжка стихов «Родимая сторона» увидела свет в 1997 году. Первая книга прозы «Послужи земле» – в 2000 году. Его перу принадлежат документальные книги «Тулун-центр Отчизны», «Пока жива память», «Без села России не бывать», а также избранные стихи разных лет «Осенние песни». Автор живет в Тулуне.