Достойный сын своего отца
С Сумароковым-старшим мы знакомы лет уже двадцать пять, а может, и больше. Где-то в середине 80-х Восточно-Сибирское издательство заказало мне книгу об Илье Алексеевиче как о герое нашего времени. И я часто мотался в Усолье, на один из первых в стране свинокомплексов, который он сначала построил, а потом и возглавил.
Тогда же познакомился с его младшим сыном Павлом, недавним выпускником сельхозинститута, который отвечал на комплексе за заготовку кормов. Стоял конец лета, во дворе гудела АВМ, выплевывая пахучие гранулы витаминной муки, а мы, сидя неподалеку, обсуждали соотношение свободы воли и предопределения.
– Какая свобода воли, – смеясь, говорил Павел. – Когда у нас в доме, сколько помню, все разговоры крутятся вокруг кормов, привесов, прибыли… У меня мама тоже сельхозник, вместе с отцом институт заканчивала. И куда сыну при таком раскладе прикажете податься? Пришлось нам с братом поделить родительскую планиду: Володя взял мамину экономику, а я – отцовскую инженерию.
При таком учителе, как Илья Алексеевич, плохих учеников не бывает. Сын делал карьеру, став уже к концу 90-х первым замом гендиректора не по родственной протекции, а благодаря отцовскому набору хромосом: въедливость, дотошность, обязательность и, конечно, полное уважение к чужой личности. Никогда не выплеснет гнев наружу, никогда не унизит. Но и своих убеждений не сдаст, под чужую дудку плясать не будет.
– Он был коммунистом и им остался. Но я так скажу: если бы все были такими коммунистами, как он, мы жили бы в другой стране, – сказал Павел Ильич при нашем последнем разговоре.
Мы давно уже собирались встретиться, тем более, когда на горизонте замаячило его 50-летие (как время бежит!), но все что-то мешало. Договорились в начале марта – опять не вышло: улетел в командировку. Сказали, что в Европу.
Европейские вояжи
В Европе специалисты свинокомплекса уже давно обжились. И опыт ездят перенимать (а перенимать есть что), и новые технологии изучать, и современное оборудование закупать.
На сей раз полетели вчетвером: Павел Ильич, главный технолог и начальники двух участков – осеменения и опороса. За две недели вихрем промчались по всей Европе, только за окном мелькали города и страны.
Первым делом – за свежей генетикой в Ирландию. Без обновления крови нечего и думать о хороших привесах. Раньше приток крови обеспечивали отечественные племсовхозы. А когда в лихие 90-е все рухнуло, обратились к зарубежным технологиям.
Первую партию свиней в 160 голов закупили в Канаде еще в 1998 году. Отбирать поголовье и тогда полетел первый заместитель как отвечающий за внешнеэкономическую деятельность. Это была его первая крупная международная сделка. И провел он ее успешно, выторговав у продавца приличную скидку.
Нынче, исколесив Ирландию, посетив не менее десятка свиноферм, Павел Ильич с коллегами улетел во Францию, на самую ее западную окраину, в Брест. Все было расписано по минутам, одна фирма передавала их другой буквально с рук на руки. И там они тоже интересовались генетикой.
Надо сказать, с Францией у них давние связи. Еще лет пять назад, чтобы не гонять за тридевять земель в Канаду, они приобрели первых «француженок».
– Они и повыше, и туловищем длиннее, этакие статные «девушки», – расхваливал их Павел Ильич. – А главное – продуктивнее наших. Благодаря многолетней работе французских селекционеров у их свиноматок количество сосков для вскармливания увеличилось до 18. Разве не фантастика? У нас не каждый человек имеет доступ к томографу, а у них свиней через них пропускают, чтобы заранее, еще до забоя, знать, сколько выйдет из нее шпика, сколько молочных сосисок, а сколько копченых колбас.
«Француженки» оправдали надежды: через два года производство мяса существенно приросло. Оно может еще увеличиться, если снизить продолжительность откорма. Чтобы свинья достигла товарного веса в 115 кг (выше нет смысла, прирост уже не оправдывает расход кормов), на Усольском свинокомплексе требуется около 200 дней. А Европа, подгоняемая конкуренцией, научилась это делать за 160–165 дней. Появилось уже поголовье, способное достигать оптимального веса за 141 день.
– Стоимость свинины в европейских государствах просто смешная: в пересчете на наши деньги где-то 80 рублей. Если мы не научимся хозяйствовать по западному образцу, нас просто завалят дешевым мясом. Правда, им хозяйствовать куда легче. Если мы строим свинарники с толщиной стен в 60–70 сантиметров кирпича, то там буквально из фанеры, по технологии Ниф-Нифа и Нуф-Нуфа. А зачем толще, когда у них минусовых температур практически не бывает.
Закончили они свой двухнедельный вояж в Германии. Знакомились там с новыми образцами вентиляционного оборудования, посетили предприятия по их производству, побывали на фермах. Потом взяли в аренду машину и поехали в Нюрнберг. Конечно, фирмачи их охотно бы и довезли, и накормили, и гостиницу оплатили. Они же завидные покупатели. Но у них принцип: не быть никому обязанным, не давать никаких авансов. Потому что когда тебе оказывают какие-то услуги, той же кружкой пива угостят, потом отказать неудобно.
– Ездим, смотрим, сравниваем, прицениваемся… Берем лучшее. Европа, конечно, нас далеко обскакала, особенно в селекции. Надо учиться. Вы думаете, у нас только главные специалисты раскатывают по заграницам? Мы и руководителей среднего звена посылаем. Это здорово освежает мысли и мировоззрение. Подстегивает. Люди начинают думать, как улучшить производство, что лучше всего перенять, в конечном счете, как сделать свою жизнь более достойной.
Колбаса по советским гостам
В служебной иерархии Сумароков-младший, хоть и первый заместитель генерального, является высшим должностным лицом свинокомплекса, поскольку одновременно занимает пост председателя правления СХПТ «Усольский свинокомплекс». Но это, признается, не более чем юридическая тонкость. Все свои полномочия он передал исполнительной ветви власти в лице генерального директора.
– Яйца курицу не учат. Отец определяет главное – стратегию развития.
Именно умная стратегия, ставка на собственную переработку спасла свинокомплекс от банкротства в середине 90-х, когда цена на мясо упала, и многие родственные предприятия в стране мигом вылетели в трубу. Тогда здорово помогла областная администрация: и кредит дала с рассрочкой на восемь лет, и рубли обменяла на доллары по льготному курсу.
– Отец мне поручил организацию переработки, и я ездил в Испанию закупать линии по производству колбас. Тогда по областной программе приобрели целых пять линий. Но в реальности они были установлены только у нас, да еще в Хомутово. Остальные разграбили, растащили, так они и сгинули.
Выращивать свиней – это одно, а делать из них колбасу – это совсем другое. Павел Ильич подолгу дискутировал с отцом, какой эта колбаса должна быть. Тогда уже мясокомбинаты вводили новую рецептуру, заменяя животные белки на растительные. Соя все больше заменяла натуральное мясо. Они на эту подделку не пошли, оставив для своих колбас еще советские ГОСТы.
Они не жалели денег на свой колбасный цех. Закупали оборудование в Германии, Австрии, Дании… Посылали туда своих людей на учебу. Даже Илью, старшего сына Павла Ильича, сагитировали поступить после школы на только что открывшийся в политехе факультет «Машины и оборудование пищевого производства».
– Не сопротивлялся? – спрашиваю.
– Пошел с удовольствием, понимал же, что нам позарез нужны свои специалисты по переработке. Параллельно закончил финансовый факультет нархоза. Сейчас возглавляет цех реализации – самый крупный на комплексе. У него заместителем работает мой второй сын, Антон. Он тоже закончил политех, но другой факультет: финансы и кредит.
– Девальвация рубля вам жизнь не усложнит?
– Уже усложнила. У нас же все практически импортное. И кормовые добавки, и витамины, и оборудование, и расходники для искусственного осеменения… Бирки для ушей и то закупаем за границей. У нас в родном отечестве все производство порушено. Правда, в последнее время кое-где начали развивать. Но или цены ломят несусветные, либо качество нас не устраивает.
Как бы предвидя будущее шатание рубля, они еще несколько лет назад стали налаживать собственное производство. Закупили пресс, трубогибы, аппараты для аргонодуговой сварки… И стали сами кое-что изготовлять из оборудования, копируя зарубежные образцы: кормушки из нержавейки, станки для свиней. Так что, со стратегией у них все в порядке. Не зря же они входят в сотню лучших предприятий России. А туда не только за вал включают, а и за грамотную экономику.
Хотя у них и с валом все в порядке. Еще два года назад заложили два новых корпуса. По последнему слову свиноводческой науки: микроклимат, компьютерное кормление, решетчатые полы… И вырастили в прошлом году 170 тыс. голов свиней при проектной мощности в 108 тыс.
Мандат народного доверия
Илья Алексеевич давно уже понял, что без хороших законов доброй каши не сваришь, и уже какой созыв заседает в Законодательном Собрании. Со временем и сын к той же мысли пришел. Сначала был депутатом районной думы, а пять лет назад баллотировался в областной парламент. И легко выиграл выборы.
В прошлом году, когда началась избирательная кампания, его, правда, попытались «прижать». Как кандидата от КПРФ. И деньги хорошие бросили, чтобы оттеснить, и даже полного тезку-однофамильца придумали. Этого двойника никто и в глаза не видел, но на него перешли почти две тысячи голосов. Откуда какой-нибудь старушке быть в курсе нынешних избирательных технологий: она голосовала за того Сумарокова, которого все знают, а не за подставное лицо. И эти голоса можно по праву считать отданными за Павла Ильича. Хотя он и без них набрал 17,5 тыс. голосов, 63%, далеко оставив позади всех конкурентов.
– Я хоть и не член партии, но как отец вхожу во фракцию КПРФ. Не могу я понять нашей налоговой системы, когда почти все налоги, собираемые на территории, отдаем в область, в федеральный центр, а потом они спускаются к нам в виде субвенций, дотаций и субсидий. Кто ближе к центру, тому больше достается, а кто подальше, тому крохи перепадают.
Их с отцом партийная окраска, понятное дело, не располагает к получению особых преференций. Года два они бились, чтобы выделили деньги на реконструкцию детской городской больницы в Усолье. Уж больно неприглядный вид она имела. На каждой, считай, сессии поднимали вопрос, дошли до тогдашнего губернатора Мезенцева, но своего добились. Деньги дали, и по отремонтированной больнице теперь приятно пройтись.
– Я, часто бывая в Европе, вижу, что капитализм – это у нас, а у них – самый настоящий социализм. Там политика государства направлена на то, чтобы не было большого разрыва между богатыми и бедными. Это у нас парадокс: Абрамович и свинарка платят одинаковые 13% подоходного налога. А там прогрессивная шкала налогообложения. Заработал больше, плати больше. До 45% могут срезать. Они поддерживают середнячка с зарплатой в 3–4 тысячи евро. Хочешь баклуши бить, бей, получая пособие в 600–700 евро.
Семь лет назад у Павла Ильича случилось памятное событие: родилась дочь. Весь клан Сумароковых ликовал. Их можно понять: кругом сплошные мужики. У самого Ильи Алексеевича четыре брата, у братьев – одни парни. У сыновей тоже парни. И вдруг – девочка! Наследница. Назвали в честь отцовской матери Дарьей. Не только в память, но и со значением. Как известно, Дарья – женский вариант имени персидского царя Дария и означает сильная, побеждающая. В общем, сумароковская порода.
