До отправленья поезда осталось … десять лет

На Таюру!

Эта великая стройка началась для нас, журналистов газеты «Советская молодежь» (орган Иркутского обкома комсомола, если кто забыл), … со скандала. И довольно шумного. Правда, нам было не привыкать – ни к скандалам, ни к шуму…

А было так. В первой декаде января 1974 года из заброшенной деревни Половинка, что под Усть-Кутом, вышел первый десант на речку Таюра. Ему предстояло проложить в тайге 64-километровую просеку и прийти на тяжелой технике туда, где уже через четыре месяца появится первенец БАМа – поселок строителей со звонким именем – Звездный.

Их было 18. Попробуем назвать каждого – они стоят того. Инженер Виталий Корхов на лыжах прокладывал тропу, указывая направление. За ним шла техника: четыре бульдозера, трактор «Кировец», самосвал ЗИЛ-130 и два вагончика. Бульдозеристы – Алексей Почежерцев, Николай Никонов, Николай Шапелич, Яков Вебер, Станислав Иванов, Алексей Шинкарев, Николай Исакин. Поварихи – Татьяна Алферова и Галина Нефедова. Вальщики леса – Анатолий Филиппов и Александр Янкин с помощником Ярославом Люлькивом. Электрик Виктор Калина. Истопник Александр Кутепов и моторист Семен Снежный. Возглавлял десант опытный транспортный строитель, начальник СМП-266 Петр Сахно, как его без тени улыбки вскоре будет называть весь восточный участок БАМа – легендарный Сахно.

Как создавались легенды

Посчитал я списочный состав – получилось не 18, а 17. Что за притча? Может, восемнадцатый – это заместитель начальника поезда Александр Бурасов, он наезжал на трассу не раз? А может, приехавший на смену Виктор Удалов… Или прораб Куликов, который тоже наезжал… Да много кто побывал в десанте – родной поезд о нем заботился.

Но мне хочется верить, что восемнадцатый – это наш корреспондент Коля Кривомазов, который каким-то чудом проник в десант. Почему чудом? Да потому что формировалась эта группа без огласки, а уж писать об этом в газете – и думать не моги. БАМ начинался как строго засекреченный объект.

Но Коля все же написал. Сорокастрочную заметку под заголовком «БАМ начинается». Он написал, а мы разместили на газетной полосе – не от смелости, а скорее по незнанию. И цензор проморгал. За что и поплатился больше всех – уволили. К нам репрессивных мер не применили, но ругали здорово.

Прошло каких-то неполных три месяца, и 15 марта 1974 года Брежнев на выступлении в Алма-Ате назвал БАМ «важнейшей стройкой IX пятилетки». «Эта стройка станет всенародной», – объявил он. И тут пропагандистская машина быстро набрала обороты. Справедливости ради надо сказать – было что пропагандировать. Мы, журналисты, на БАМ рвались буквально все. У многих, и у меня в том числе, этот жизненный отрезок стал чуть ли не пиком профессиональной биографии.

А уж Коля Кривомазов развернулся вовсю. Наконец-то он смог написать про первый десант все, что было. Иногда – чего не было. Это неизбежно – большое, громкое дело обязательно обрастает мифами и легендами. Вот одна такая легенда, рожденная Колей, – якобы перед тем, как десанту двинуться в путь, Сахно сложил руки рупором и голосом вокзального диктора объявил: «Внимание, граждане пассажиры! Поезд на океан отправляется через десять лет». Красиво? Еще как! Тем более что именно через десять лет сомкнулись рельсы западного и восточного участков. Но немного зная Петра Петровича, я не очень поверил, что он способен на такой «спектакль». И однажды «расколол» Колю: он признался, что выдумал это. «Но ведь красиво?» – спросил он, глядя на меня по-детски наивными, но в то же время лукавыми голубыми глазами. «Красиво», – признал я.

Однако у этой истории был еще более красивый финал. Когда я несколько лет назад нашел пенсионера Сахно в Северобайкальске и мы с ним немного выпили, я осторожно спросил: «Неужели вы и вправду объявляли про отправление поезда?» Он ответил, глядя на меня такими же, как у Коли, голубыми глазами: «А как же! Конечно, говорил. Такое не выдумаешь».

Жаль только, что ни Коля Кривомазов, ни Петр Петрович Сахно уже не могут ни подтвердить мои слова, ни опровергнуть их… Разве что в других мирах…

А недавно я, роясь в материалах о первом десанте, наткнулся на такие строки: «Алексей Почежерцев, закрывая дверку печурки, сказал: «Ну что, поехали, ребята?» и вышел на трескучий мороз к своему бульдозеру. Ну, и что особенного, спросите вы. Да ничего, в общем-то. Но как красиво! Алексей, вольно или невольно, повторил слова Юрия Гагарина. Его бульдозер открывал путь трассы длиной в несколько тысяч километров и в десять лет. Если это тоже выдумал кто-то из моих коллег – я ему завидую. Хотя эти простые слова вполне могли быть сказаны бульдозеристом Алексеем Почежерцевым. Что в них особенного? Да ничего. Если бы с них не начиналась огромная работа.

Поехали!

Итак, началось. Уже в конце апреля прямо с XVII съезда комсомола в Сибирь двинулся шумный поезд – поехал ударный отряд строителей. Командир – опытный транспортный строитель, Герой Социалистического Труда Виктор Лакомов, комиссар Владимир Мучицин. В Тайшете они разделились – одна половина отправилась в Усть-Кут, вторая – в Тынду. Чтобы через десять лет сомкнуть рельсы новой транссибирской дороги на едва заметной на карте точке – разъезде Балбухта. Кто-то может спросить – причем здесь какая-то Балбухта, когда всем известен адрес укладки Золотого звена – станция Куанда? Имейте терпение, граждане, как говорил Исаак Бабель, вы узнаете, если пойдете туда, куда я вас поведу.

Новорожденная трасса еще с 30-х годов имела имя – Байкало-Амурская магистраль, или, как пелось в популярной песне – «а короче БАМ». Но это название не совсем точно определяет координаты новой дороги – фактически от Транссиба она отходит в небольшом городке Иркутской области – Тайшете. Если уж нам так хочется обязательно привязывать грандиозные стройки к водным бассейнам, то начало это получится каким-то несолидным, а именно – Тайшет расположен между притоками реки Бирюсы – Тайшетки и Акульшетки. Сама Бирюса – еще куда ни шло, все-таки река песенная («Там где речка, речка Бирюса…»), но вот эти ее притоки, воля ваша, как-то принижают звучание «магистрали века». Но на дальнейшем своем протяжении стройка себя реабилитировала – пробежав вдоль Ангары, вышла на великую реку Лену и на станцию этого же названия, оттуда резко повернула на восток, встретилась на перевале Даван с легендарным Байкалом и двинулась к Амуру. Но фактически ее финиш еще более величествен – БАМ выходит к Советской Гавани и Находке, то есть к грандиозному творению природы – Тихому океану.

Разные стороны «медали»

Однако у этой «медали» есть и другая сторона – экономическая. А вот тут оценки были далеко не однозначными. Главный экономист страны Егор Гайдар в свое время был категоричен: «Проект строительства Байкало-Амурской магистрали – характерный пример социалистической стройки века. Проект дорогой, масштабный, романтический – красивые места, Сибирь. Подкрепленный всей мощью советской пропаганды, экономически абсолютно бессмысленный. Дороги умели строить – это не производить конкурентоспособную продукцию или хорошие товары народного потребления». Я не собираюсь возражать столь авторитетному специалисту. Обмолвлюсь только одной фразой насчет «абсолютной бессмысленности»: дорога построена, и построена хорошо. Если она загружена не на полную мощность, то это временно, ее час придет, уже пришел – именно сейчас вектор нашей геополитики и экономики разворачивается на восток, есть повод сказать «спасибо» строителям БАМа.

Но была еще одна причина начинать такую масштабную стройку, и ее нельзя назвать прагматичной. Страной тогда правила коммунистическая партия во главе с престарелым Леонидом Брежневым и его дряхлеющим политбюро. Понятно, что эти старцы решили встряхнуть державу, которая вместе с ними впадала в летаргический сон, и, ощутив прилив молодых сил, взбодриться и пережить вторую молодость. С таким умыслом старики нередко женятся на юных девицах. Но эта причина была упрятана глубоко. А на поверхности, где поплавками маячили кумачово-красные лозунги, задача была чисто идеологическая и пропагандистская – дать молодежи новый Комсомольск-на-Амуре или Братск и возродить гаснущую веру во всесилие коммунистической идеи.

От прагматиков до авантюристов

Как ни странно, это сработало. Дремлющий энтузиазм взял да и проснулся. На стойку захотели поехать десятки, сотни тысяч добровольцев. Обкомы комсомола штурмовали толпы желающих. Попали далеко не все. Самые предприимчивые из не попавших ехали самостийно, добирались, как могли. Я хорошо знаком с бамовцем, который ехал на стройку из Мурома зайцем, без путевки, ребята прятали его на багажной полке. А вернулся домой через двадцать лет Героем Социалистического Труда.

Впрочем, на БАМ рвались не только энтузиасты. Разный народ двинул на знаменитую стройку века. Одни ехали в поисках длинного рубля, другие – приключений. Кому-то посулили машину, квартиру. Кто-то грезил о славе. Онаовеществлялась по разному: статья и фото в газете, восторженные взгляды девчат, место в почетном президиуме на торжестве, награда за трудовые достижения. Были неудачливые отцы семейств, убегающие от гаснущего домашнего очага. Одному парню настолько надоели жена и теща, что он положил в авоську кое-какое бельишко, тайком прихватил деньжат, документы и отправился… в баню. Баня нашлась за пять с лишним тысяч километров от дома – на западном БАМе, в поселке Улькан. Там была хорошая баня. И поселок хороший. К тому же не было жены, а главное – тещи.

Весь этот человеческий муравейник копошился на трассе протяженностью 3400 км – от Усть-Кута до Комсомольска.

Зеков не было, а профессионалы были

Но вот чего на этой стройке не было, и что ей упорно приписывала народная молва, так это заключенных. Народ можно понять – не было доселе в нашей стране больших строек, которые обходились бы без подневольного труда. До Второй мировой войны, да и после нее, дорога действительно делалась руками зеков. Ветки Тайшет – Лена, Комсомольск – Березовка, БАМ – Тында потребовали сверхчеловеческих усилий, многим стоивших жизни. Но в новой, «брежневской» истории, вельможные старцы, видимо, беспокоились о чистоте не столько экономического, сколько пропагандистского эксперимента и решили обойтись без «комсомольцев», которых водили на работу под усиленным конвоем.

Была в этой бродившей, как тесто в громадной квашне, человеческой массе, и добрая закваска – кадровые транспортные строители, которые целыми строительно-монтажными поездами перебрались сюда, закончив работу на других сибирских трассах. Они знали, что почем на такой работе, их не надо было учить, как ее делать, и к тяжелым бытовым условиям им не надо было привыкать – весь цивилизованный мир начинал стройки с дорог и приличного жилья, мы – с палаток и бездорожья. Благодаря именно этим людям жизнь на БАМе постепенно вошла в более или менее нормальный рабочий ритм. Хотя бардака и неразберихи, присущих каждой большой советской работе, хватило на долгие годы.

Последние романтики

Отдельное слово нельзя не сказать о романтиках, о людях, которые идут по жизни с лозунгом «СВОБОДА, РАВЕНСТВО, БРАТСТВО». Трудов Маркса и Ленина они не читали, у них была своя «библия» – книги «Как закалялась сталь» Николая Островского, «Молодая гвардия» Александра Фадеева и множество других. Свои святые и великомученики – герои гражданской и Второй мировой, полуголодные, голые и босые строители гигантов индустриализации – Днепрогэса, Магнитки, Комсомольска-на Амуре, их недавние предшественники, возводившие гидростанции и города – Братск, Саяногорск, Усть-Илим… Советская история, состоящая по большей части из мифов и легенд, в сознании этих ребят обретала свое продолжение и развитие, и потому они так рвались на «стройку века». Как ни странно, именно они, люди, верящие в идею, которая медленно, но верно вползала в тупик, эти последние романтики, слегка остудив свой пыл на сибирских морозах, становились настоящими профессионалами транспортного строительства, устроителями быта и создателями духовной среды.

И тут – долой всякую иронию – стоит произнести – Честь им и Слава! Это были люди, чистые помыслами и делами. Из них выросли те высокие специалисты, усилия которых получили самую высокую государственную оценку – звание Героев Социалистического Труда. На БАМе «звезды» падали правильно – они доставались людям, которые вывезли непосильный обычному человеку воз тяжкой работы и неустроенного быта. Леонид Казаков, Александр Бондарь, Вячеслав Аксенов, Анатолий Машуров, Николай Еременко, Ярослав Огородничук – ветеранам БАМа не надо объяснять, что это за люди, трасса их знала. И даже при том, что партийных чиновников молва нынче не жалует, к Ивану Алексеевичу Панчукову, первому секретарю Усть-Кутского горкома КПСС, отношение было и осталось такое, которое бамовцы выражают двумя словами: «Наш мужик!» Он, следуя партийной терминологии, решал вопросы, мотаясь по трассе и днем, и ночью, подбадривая уставших, поощряя передовых. Так что и тут Золотая звезда упала по делу.

Обманутые

Страшно жаль, что страна в очередной раз обманула своих верных сыновей. Многие бамовцы, которым после окончания стройки некуда было уехать, так и живут во времянках, которые трудно назвать человеческим жильем – в полуразвалившихся бараках, балках. Трагедия поселка с красивым названием Умбелла (с эвенкийского – «один народ») хорошо известна жителям Иркутской области. В нем осталось 80 жителей. Находясь в стороне от трассы, без какой-либо поддержки, без работы, без больницы, школы, без магазина, поселок выживал только тем, что давала тайга. К счастью законодатели Иркутской области решили судьбу таежных робинзонов, выдав им жилищные сертификаты и расселив в более благоустроенные города и поселки.

Да и бамовский рубль оказался не таким уж длинным. Вот только один красноречивый пример – когда после укладки Золотого звена на бригаду Бондаря выделили «Волгу», ни у кого из ребят не нашлось 16 тыс. рублей, чтобы приобрести это чудо отечественного машиностроения.

О БАМе написано множество книг, газетных статей, отсняты километры кино и фотопленки, но это действительно грандиозное по масштабу действо и сегодня продолжает волновать писателей, журналистов, художников, историков…

Вот и всё. Сомкнулось полотно…

Так все же, причем здесь Балбухта? Хотя для любого бамовца это секрет Полишинеля – все знают, что настоящая, рабочая стыковка состоялась именно на этом маленьком разъезде – 29 сентября 1984 года в 10 часов 10 минут по московскому времени. Здесь ликовали и плакали крепкие, выдержавшие все тяготы этой работы мужики, обнимались и, как дети, бросали вверх шапки. Здесь помянули товарищей, которые не дожили до этого дня и воздали почести верным женам, у которых была своя вахта – теплый дом, накормленные, здоровые дети, бесконечное ожидание мужей… Словом, все было трогательно, искренне, по-человечески…

А Куанда… Ну, что Куанда? Здесь сняли два звена и на их место уложили другие, покрашенные бронзовой краской. Гремел оркестр, на парадной трибуне на фоне огромных портретов членов политбюро звучали парадные речи, Бондарь и Мучицин соединили две половинки символического ключа от БАМа. И, конечно, банкет. Праздник, в общем. Наверное, он тоже был нужен.

На Балбухте в этот день стояла тишина…