Татьяна Романцова: Мат просто обязан быть невидимым
В начале мая президент России Владимир Путин подписал закон, запрещающий использовать нецензурную лексику в теле- и радиоэфире и кинопрокате. За нарушение закона для граждан предусмотрен штраф в размере от 2 тыс. до 2,5 тыс. рублей, для должностных лиц – от 4 тыс. до 5 тыс. рублей, для юридических лиц – от 40 тыс. до 50 тыс. рублей. Есть ли смысл бороться с матом? Как он появился в нашей жизни? Об этом мы поговорили с кандидатом филологических наук, главным научным сотрудником Регионального центра русского языка, фольклора и этнографии Иркутской области Татьяной Романцовой.
– Татьяна Дмитриевна, откуда и как появился мат?
– Это сложное лингвистическое явление, его корни уходят глубоко в историю, поэтому однозначного ответа на вопрос о происхождении матерщины (или обсценной лексики) нет. Распространенное бытовое суждение гласит, что мат пришел к русским от завоевателей, явился на нашу землю с татаро-монгольским игом. Однако ученые говорят, что брань была известна на Руси еще до татаро-монгольского нашествия.
Считается, что у русских детородная функция имела очень важное обрядово-ритуальное значение. Вспомните сакральные народные действа, сопровождавшие земледельческий цикл. Следовательно, и наименования органов, участвующих в рождении новой жизни, получали чуть ли не магическую нагрузку. Чтобы не навести на человека порчу, не лишить его способности иметь потомство, не проклясть семью и род, запрещалось произносить тайные имена детородных членов.
Таким образом, слова, прямо номинирующие половой орган или процесс детопроизводства, древним порядком включались в круг непозволительной лексики. Постепенно этот запрет, как и всякую строгую норму, носители языка стали нарушать. Где-то в этом попрании речевого табу была повинна социальная норма, где-то – культовые действия, где-то – характер человека. Осознанно или нет, презрев установленные правила, кто-то с помощью мата проявлял непокорность, проклинал соперника, выплескивал эмоции или разжигал агрессию.
Кстати, ругаться матом, «лаяться» (то есть браниться, говорить «песьим» языком) считалось великим грехом у православных христиан. С матерщиной как отголоском старых языческих культов русская церковь боролась довольно активно. Матерщинников наказывали физически, их всячески укоряли и осуждали. Отрицательное отношение к «речевой грязи» было и в довольно отдаленном (XVII–XVIII веках), и недавнем прошлом. В «Иркутских губернских ведомостях» попадаются короткие сообщения об общественных нарушениях, связанных со сквернословием. Например, о том, как некий полицейский забрал в участок гражданина N, который, будучи в нетрезвом состоянии, дурно выражался на публике. В начале и середине XX века местные газеты печатают отчеты о комсомольских собраниях, на которых активисты «клеймили» пьяниц, тунеядцев и матерщинников.
Для нас с вами не так важно, какие поводы в древности активизировали матерщину. Гораздо важнее понять одну неприятную вещь: мат существует вместо слов, наполненных смыслом. Брань возникает, когда говорящий натужно пытается придать вес и значительность пустой реплике; когда его лексический запас до того беден, что на ум нужное выражение никак не идет, а ругань, как клей, стягивает обрывки фраз.
– Насколько сегодня оправдано использование матов?
– Согласитесь, мы, носители русского языка, прекрасно знаем, что такое маты, какие единицы входят в этот ненормативный круг лексики, когда, кем и как часто применяются. Но, зная об утилитарном использовании мата почти все, не все мы этими словами пользуемся. Большинству из нас помогает склониться к использованию речевого «образца» вместо речевой «грязи» то, что принято банально и сухо именовать общей культурой. Если человек воспитан и образован, если он понимает, что и где позволительно, а что и где категорически неприемлемо, если он отдает себе отчет, какие последствия для него и окружающих имеет каждое произнесенное слово, он всегда сделает адекватный выбор. Ему ясно, что публичная брань не столько намеренно унизит собеседника, сколько опозорит его самого. Оправдывать мат, так же как и безоговорочно порицать или законодательно запрещать его, – дело неблагодарное. Мат просто обязан быть невидимым, чтобы не разрушать отношения, не опустошать сознание и душу, не марать ни уста, ни слух.
– Мат – это всегда только грубое и агрессивное высказывание? Или бывают нецензурные слова с другими оттенками?
– Сегодня мат можно услышать в разных ситуациях, по разным поводам. Он может быть реакцией на эмоциональный дискомфорт, откликом на радостную весть, отчаянным призывом к действию, ответом на просьбу. Он может быть безапелляционной точкой в разговоре и сигналом о полном отсутствии аргументов в споре. Мат многолик – он не знает разницы по полу и возрасту, и вездесущ – живет в личном и публичном пространстве. Он как будто для всего, но ни для чего конкретно. Он не созидает. Оберегает? Большой вопрос. Но точно оскорбляет, унижает достоинство, уязвляет чувства, опустошает и разрушает все, что попадает в зону его досягаемости.
– Какова альтернатива обсценной лексике?
– Слова литературного языка – нормальные, «человеческие», признанные и принятые всеми. Пользуясь средствами этого пласта национального языка, мы можем решать абсолютно все наши проблемы, удовлетворять совершенно любые запросы в любой из периодов жизни.
– Как вы относитесь к тому, что современные писатели используют маты в своих произведениях?
– Если раньше, например, в XIX веке, сатирические произведения, нецензурные эпиграммы, «запретные» сказки открыто не публиковались, то сейчас время другое. Не уходя в анализ текстов того же Виктора Пелевина, других современных прозаиков и поэтов, поговорим о целесообразности присутствия нелитературных слов в художественном произведении. Их использование просто обязано быть мотивировано контекстом. Резкое слово органично, без экспрессивной экзальтации должно вписываться в литературное произведение, создавая рисунок авторской концепции. Всегда должно быть понятно, почему об этом факте или лице автор говорит, заведомо выбирая именно это нестандартное слово. Должно быть ясно, почему именно таким способом автор хочет обрисовать героя, описать пространство и время, преподнести диалоги персон. Если художественная задумка с помощью просторечной единицы не реализуется, если ругань самодостаточно выпячивается из текста, тогда она говорит как минимум о незавидном качестве произведения.
– Существуют ли маты в других языках?
– Да, бранные слова существуют у многих народов мира. Есть они, например, у немцев. Другое дело, что «крепость», как говорят знатоки, у бранных слов в разных языках разная.
– А нужно ли вообще бороться с матом?
– Любая борьба предполагает агрессивное воздействие, а оно, как правило, вызывает резкую ответную реакцию. Мату нужно противостоять спокойно, постоянно и целенаправленно. Без минутных бытовых истерик и бессистемного усиления законодательного пресса. Кстати, у нас и до майских поправок были прописаны запреты на публичную нецензурщину. Особенно ценно противодействие сквернословию, когда личность только начинает оформляться, входит в общественное пространство, осознает свое место в коллективе. Взрослеющий человек должен понимать ответственность за то, что говорит, уметь ставить себя на место собеседника, думать о смысле собственных слов и цели своих действий. Речь – это тоже действие, причем одно из главных и частых в нашей жизни. Когда человек научится постигать смысл высказываний, ему нужно показать, как огромен и разнообразен языковой мир, как добр и справедлив язык по отношению к человеку, как речь ежеминутно стремится прийти нам на выручку, какими возможностями она нас одаривает, и какие таланты в нас открывает. Вот на этом этапе маленькому гражданину нужна помощь большого коллектива – семьи, детского сада, школы, государства. А дальше – в идеале – человек сам, уже без внешнего контроля начнет противостоять речевой пошлости. Так что, в конце концов, с матами бороться – в привычном смысле этого слова – и не нужно будет.
