«Чистый театр» режиссера Андрея Сидельникова
Философскую притчу «Звездный мальчик» поставил в Иркутском ТЮЗе им. А. Вампилова режиссер Андрей Сидельников. Премьера по пьесе Людмилы Разумовской и Александра Образцова по мотивам сказки Оскара Уайльда состоялась 6 декабря. Это уже третий спектакль талантливого постановщика на иркутской сцене, но первый в качестве главного режиссера ТЮЗа. И его, безусловно, можно назвать удачей театра – спектакль получился поучительный, но не поучающий, глубокий, но не затянутый, трогательный, но не слезливый.
Благодаря режиссерскому замыслу и актерской игре, постановка наполнена особой эмоциональной атмосферой, которая держит «душевные струны» зрителей в напряжении до самого финала. В целом спектакль получился стильным, наполненным качественным звуком и светом, что выдает хороший вкус и творческий потенциал режиссера. И это обнадеживает, учитывая его новую должность. О том, каким он видит в будущем Иркутский ТЮЗ, Андрей Сидельников рассказал газете «Областная».
– Андрей Николаевич, на «Звездном мальчике» выросло не одно поколение детей, в чем, на ваш взгляд, актуальность этой истории?
– Тема спектакля актуальна как никогда, ведь сейчас активно пропагандируется внешняя красота, которой часто сопутствует внутренняя пустота. Кстати, по времени создания это современная пьеса – мы поставили не сказку Оскара Уайльда, а инсценировку драматургов Людмилы Разумовской и Александра Образцова.
– В каком количестве на сцене ТЮЗа должна присутствовать современная драматургия?
– Оптимальное, на мой взгляд, сочетание: 30% классики, столько же современной драматургии и 40% – детский репертуар, драматургическая основа которого обязана быть актуальной по сути. В Иркутском ТЮЗе много хороших детских спектаклей, а вот взрослый репертуар не так богат. Его-то мы и будем пополнять, в том числе спектаклями по пьесам современных драматургов.
– Словосочетание «современная драматургия» часто имеет негативный оттенок, скорее всего, потому, что часть культурной элиты города не приемлет жестокой правды жизни и кровавых подробностей, которые порой наполняют новые пьесы.
– Пока не знаю, что будет интересно городу – еще не до конца его прочувствовал, поэтому ориентируюсь на собственный вкус. Мне говорили, что иркутская публика консервативна, но современная драматургия – это не обязательно «чернуха», да и суть не в этом. Просто иногда зрителям нужно встретиться с тем временем, в котором они живут. Нельзя считать, что театр – это нечто оторванное от жизни, поскольку он и есть сама жизнь. Все мы находимся в едином смысловом поле и у нас примерно одинаковые базовые ценности – жизнь, смерть, любовь. Это основные темы, которые трогают людей во все времена.
Современная драматургия, на мой взгляд, нужна именно молодым людям. Для них это возможность увидеть себя со стороны. Почувствовать, что театр – не что-то оторванное от реальности, а пространство, где говорят об их проблемах, надеждах и чаяниях на понятном языке. Только тогда мы сможем достучаться до них.
– Все-таки поясните, какую драматургию вы имеете в виду?
– Например, сейчас идут репетиции спектакля по пьесе Анны Яблонской «Семейные сцены», премьера которого состоится в феврале. Это история о том, как взрослые, бесконечно выясняя отношения, не замечают, что рядом погибает их сын, которому не хватает их душевного участия. Я регулярно слежу за современной драматургией, обязательно читаю пьесы, которые принимают участие в фестивале «Любимовка». Если что-то мне по душе – беру себе на заметку. Мне очень нравятся произведения Ярославы Пулинович, Михаила Дурненкова, Анны Яблонской, вашего земляка Ивана Вырыпаева, других авторов.
– А если говорить о форме выражения, какой театр вам близок?
– Пока я в поиске своего языка. Но в основе – принцип человеческого театра, куда люди приходят смотреть на таких же людей, и это вызывает у них определенный отклик. Не обязательно положительный. У меня был опыт постановки спектакля «Двое бедных румын, говорящих по-польски» по произведению Дороты Масловской в Черемховском драмтеатре. Пьеса содержала ненормативную лексику, правда, тогда это еще не было запрещено законом в нашей стране. Постановка шокировала зрителей. Они пришли на премьеру с определенными ожиданиями, и вдруг на сцене появляются два каких-то несчастных человека, заблудившихся в реальности, которые стали друг с другом выяснять отношения, ругаться, драться. Но в конце спектакля оставшиеся в зале зрители поняли, в чем был смысл постановки. Интересно, что, являясь нормой для многих в обычной жизни, мат оказывается совершенно неприемлемым на сцене. Может, именно такая терапия иногда и нужна? Считаю, метод шока только тогда оправдывает себя, когда иначе нельзя достучаться до зрителя.
– То есть театр для вас – это инструмент воспитания?
– Скорее, способ размышления о жизни, хотя менять человека заложено в самой сути театра. Ты попадаешь в эмоциональное поле зрителей и вызываешь реакцию. Театр во многом влияет на людей, поэтому мы не всегда должны идти за желаниями публики. Но одно другому не мешает. Как говорил Георгий Товстоногов, театр может развлекая поучать. Тем более ТЮЗ, который должен предостеречь, заставить задуматься, привить светлые идеалы. С этой точки зрения детские спектакли ставить еще сложнее, чем взрослые. Меня, например, очень радует, когда ребята кричат: «Не ходи туда, там Баба Яга!». Они поверили, сопереживали героям, и в данный момент в их душе что-то произошло. Хорошо, когда люди вырастают на спектаклях ТЮЗа, а потом приводят туда своих детей. В театре «На Литейном», где я долго работал и с которым продолжаю сотрудничать, многие годы идет спектакль «Пеппи Длинный чулок». На него ходит уже несколько поколений.
– Вы жили и работали в Санкт-Петербурге, что заставило вас переехать в Иркутск?
– Некоторые мои друзья в Петербурге этого не понимают. Там у меня было все – работа актером и режиссером в театре «На Литейном», съемки в кино в эпизодах. Но, на мой взгляд, чтобы развиваться, нужно периодически выталкивать себя из зоны комфорта. Собственно, так я и стал режиссером. Сначала 10 лет работал актером, но постоянно чувствовал потребность облечь окружающее действо в какую-то форму, что является режиссерским качеством. Поступил в Щукинское училище на режиссуру. Жизнь начала меняться, выходил на сцену все реже и реже, потом поработал в Улан-Удэ режиссером, ставил спектакли в разных городах, и меня затянуло. А год назад закончил Школу театрального лидера в Центре Мейерхольда, где нас учили управлению театром, художественному руководству. Режиссер и главный режиссер – это разные профессии. Сейчас мне хочется проверить свои силы. Конечно, если пойму, что это не мое, то буду просто ставить спектакли.
– Почему именно Иркутский ТЮЗ?
– Сотрудничать с театром начал в 2010 году, когда поставил здесь спектакль «Золушка». Он шел два сезона и даже был показан в Санкт-Петербурге. Потом была премьера «Трех мушкетеров». Так познакомился с театром, с труппой, а недавно Виктор Токарев предложил мне возглавить театр. Хотя окончательно связи с Петербургом не разорвал – сегодня благодаря интернету можно все успевать.
– Какие задачи стоят перед вами в качестве главного режиссера Иркутского ТЮЗа?
– Главный режиссер должен формировать художественную политику театра. Здесь основные принципы уже заложены – это театр юного зрителя. Но мне кажется, мы должны ориентироваться на аудиторию до 40 лет. В связи с этим, уже работаем с директором и режиссерами над репертуаром. Кстати, в середине января совместно с Союзом театральных деятелей, Российским академическим молодежным театром и Министерством культуры России в нашем театре пройдет творческая лаборатория «Открытые двери». К нам приедут пять молодых режиссеров, которых мы отобрали из 30 подавших заявки, и начнут репетировать спектакли на тему «Подростки и юноши». С помощью зрителей мы отберем одну постановку, которую и поставим на сцене ТЮЗа при поддержке организаторов лаборатории. Это будет очень интересный опыт. Сам как режиссер участвовал в такой лаборатории.
– Чувствуется, что у вас много идей, хотелось бы узнать, каким вы в итоге видите Иркутский ТЮЗ?
– Мне бы хотелось, чтобы это был «чистый театр», начиная с внешней формы и заканчивая внутренним содержанием. И, конечно, успешный. У меня есть несколько более или менее безумных идей, с чего начать. К примеру, летом проводить спектакли на открытом воздухе во внутреннем дворе, или превратить тополь возле театра в сказочный дуб, на цепи которого будет сидеть ученый кот. Посмотрим, что из этого удастся воплотить.
