Гвардии рядовой Надежда Лиска

Когда говорят, что у войны – не женское лицо, ветеран из Тельмы 90-летняя Надежда Лиска лишь грустно улыбается. Ей, как и миллионам ее современниц, наряду с мужчинами пришлось испытать все тяготы и лишения войны. Вызывают безмерное удивление ее стойкость, крепкая память, прямая осанка, величественный взгляд. За плечами ветерана – бедное детство, оккупация, война, бои, окружения и длинная, в трудах и заботах, жизнь.

Оккупация

Мы листаем старый альбом, в котором чудом сохранились редкие довоенные фотографии. На снимке – выпускники украинской школы – серьезные ясноглазые парни, молоденькие девушки в национальных вышиванках и веночках с лентами… Дата – 15 июня 1940 года. Через год война расшвыряет этих мальчиков и девочек, кто-то сгинет без вести на фронте, кого-то угонят в Германию…  

Надежда Александровна бережно разглаживает старую фотографию и вспоминает пережитое. Родилась она 20 января 1925 году на Украине, в селе Скородистик Чернобаевского района Черкасской области.

– Мои родные места – в 180 км от Киева. Кругом были колхозы, отец в весеннее время находился на хуторах, работал. Нас трое в семье, я старшая. Хозяйство было – корова, поросенок, куры, утки. Очень рано нас мать начала приучать к труду. В семь лет я пасла корову, помогала маме на огороде, – вспоминает собеседница.

После окончания восьмого класса Надя пошла работать в колхоз. Пахала на быках колхозную пашню, полола кукурузу, подсолнухи и просо, вязала снопы на жатве. Никакой работы не боялась, хоть заработки в колхозе были смешные. Платили трудоднями – цифрами на бумаге.

О начале войны девушка узнала одной из первых. Полевой стан находился далеко от дома. Всю ночь шел теплый июньский дождь, молодежь долго не ложилась спать. Это была последняя мирная ночь перед войной. На рассвете Наде и двум ее подружкам захотелось сбегать домой. Босые, пробежав 20 километров по мокрой траве, девушки вернулись в уже прифронтовую деревню.

– Крик во дворах стоит, плач – мужиков на войну призывают. Мы сразу поняли – самое страшное случилось, – вспоминает Надежда Александровна.

Но самое страшное было еще впереди. Фронт подбирался совсем близко. Красная Армия отступала, женщины с сухими глазами смотрели на пыльные дороги, по которым отходили фронтовые обозы.

– Стекла дрожали от взрывов. Это немцы бомбили мост в городе Черкассы. По прямой от нас он находился километрах в 15–20, – рассказывает ветеран.

20 сентября 1941 года в Скородистик без боя вошли фашисты. Победители заезжали в деревню на мотоциклах, вели себя по-хозяйски. Грабили дома, ходили по дворам, требуя «млеко», «сало», «яйки». Тем, у кого еды не было – не верили. Устраивали обыски. Грозили автоматами, ловили коз и кур.

Колхоз переименовали в Общественный двор. Местных заставляли работать, об оплате, естественно, никто не заикался. С местными оккупационные власти не церемонились, но нормальные «фрицы» среди них тоже встречались. Брату Алеше к началу войны было 14 лет. Парнишка работал в бывшем колхозе. Немецкий комендант, застав колхозников на отдыхе, рассвирепел, приказал выстроить нарушителей в ряд и отхлестать плеткой. Поравнявшись с Алешей, он сквозь зубы что-то сказал переводчику. «Пусть убегает», – перевел тот. Так и спасся Алеша от расправы.

Немцы приглашали добровольцев на работу в Германию. Были те, кто соглашался, но затем, испытав на себе отношение оккупантов, люди стали отказываться от «перспективной» работы. Под предлогом показа фильмов фашисты устраивали облавы. Посреди сеанса врывались в зал полицейские и арестовывали самых молодых и сильных. Утром задержанных под охраной вывозили в город, сажали в товарные вагоны. Многие проносили с собой ножи и топорики, на ходу поезда разбивали стены вагонов в щепу и через дыры прыгали. Ночами возвращались домой, кто-то попадался, кого-то прятали родственники.

Два года хозяйничали фашисты в селе. Когда отступали, подожгли дома. В первую очередь спалили колхозную усадьбу.

– На нашей улице дома горели в ряд. Беременная соседка к ним в ноги упала – не жгите. И не стали жечь почему-то. А следом был дом моей мамы. Мы в то время в болоте сидели, спасались от немцев. Страшно было, но дом мамы тоже уцелел.

Дорогами войны

3 декабря 1943 года девушка, как и десятки других, получила повестку в армию. Попала в 295-ю транспортную роту 57-й армии Третьего Украинского фронта. Наде дали лошадей, винтовку, лопату, противогаз и отправили гравий возить – дорогу ремонтировать. Украинский чернозем после дождя становился жижей, в которой вязли танки и артиллерийские повозки. Сколько километров дороги довелось построить Надежде Лиске, она никогда не считала.

В ходе Березнеговато-Снигиревской и Одесской операций войска 57-й армии освободили значительную часть Николаевской и Одесской областей. Фронт катился на Запад. Рота, в которой служила девушка, долго стояла в Одесской области. Перед переходом границы с Европой бойцов усиленно инструктировали – местных пальцем не трогать, не мародерствовать, честь советского солдата не ронять.

Первое, что поразило Надежду после пересечения границы, это дороги. Асфальт был везде. А населения было мало – то ли попрятались, то ли с немцами ушли. Советских воинов встречали как освободителей, вспоминает ветеран:

– В болгарском селе нам еду принесли – кто что мог. Лепешку, кусок сыра, кто-то протянул виноградную ветку. А потом местные стали спрашивать – правда ли, что в России трактора есть? Мы смеялись, говорили, конечно, есть….

Неисповедимы пути войны. На переправе через Дунай, где артиллеристы наводили мосты, мелькнуло знакомое лицо. «Да это же мужик с нашей деревни!» – не поверила глазам Надя. Кинулась к нему, а земляк говорит – «Отец твой тут»… Девушка залезла на бричку и поехала искать Александра Филипповича.

Найдя отца, перевелась к нему в легендарную 5-ю гвардейскую «Звенигородскую» Краснознаменную ордена Суворова воздушно-десантную дивизию. Девушку определили в хозяйственную роту при передовой части. Надежда пекла для бойцов хлеб, подвозила артиллерийские снаряды для расчетов. Так и воевала с отцом до конца войны…

7 января 1945 года дивизия попала в окружение в районе Будапешта. И два месяца отступала с боями до города Секешфехерварс (Венгрия). В одном из боев отца контузило. В марте 1945-го линию фронта выровняли – танковый корпус, переброшенный со Второго Украинского фронта по приказу И.В. Сталина, прорвал окружение.

Гвардии рядовой Надежда Лиска участвовала в освобождении от немецких захватчиков Австрии и Венгрии, Вены и Будапешта. Война для нее закончилась в Австрии, часть стояла близ города Амштеттен. 8 мая объявили о Победе. И как же плакали от радости люди! И как же они возмущались взрывам и стрельбе 9 мая, когда остатки гитлеровских войск еще огрызались в ответ.

Вернулась Надя в родное село сразу после войны. Дома в Скородистике после пожаров отстроиться не успели, многие жили в землянках. Однажды девушка встретила директора своей школы. Тот и сказал по-отечески: «Продолжай учебу, девочка, война кончилась, тебе нужна мирная профессии». Окончив среднюю школу, Надя поступила в Киевский технологический институт пищевой промышленности, по окончании которого была направлена на работу в Сибирь, на Тельминский спиртовой завод Усольского района. Там ветеран работала главным технологом, завлабораторией. С завода – единственного в жизни места работы, ушла на пенсию.

Сейчас она занимается цветоводством, много читает, у нее две дочери, двое внуков и три правнука.

– Надежда Александровна – бессменный общественник, открытый и жизнелюбивый человек, – говорит председатель Тельминской орагнизации ветеранов Мария Губенина.

Ветеран помнит своих боевых подруг, которые живут в Воронежской области. Долгое время она переписывалась со своими «девочками». С родственниками на Украине также поддерживает связь, пишет им письма. То, что на Украине проходят марши фашистских молодчиков, называет кощунством. И верит, что на ее Родине обязательно восторжествует правда и справедливость. Потому что в Великую Отечественную за них заплачено слишком дорогой ценой…