Недра богатые, но слабо изученные

На разведку отечественных недр, за счет которых в основном и живет страна, отпускается все меньше и меньше средств, а геологическая отрасль переживает не лучшие времена. В этом мнении единодушны как геологи-практики, так и представители геологической науки, собравшиеся за круглым столом.

Иркутский пьедестал почета

Иркутскую область бог не обидел природными богатствами. Она занимает первое место в России по запасам редких металлов – ниобия и цезия, золота, слюды-мусковита, второе место – по каменным и калийным солям, химически чистым известнякам и литию, четвертое – по апатиту и огнеупорной глине и пятое место – по запасам угля и железных руд. Но как добраться до подземной кладовой?

– Все, что лежало на поверхности, – давно открыто, – говорит начальник отдела лицензирования и экспертизы запасов полезных ископаемых областного минприроды Михаил Кожин. – Мы дорабатываем то, что разведали в прошлом веке, а разведка должна работать с опережением на полста, а может, и все сто лет вперед. Сегодня стоит вопрос о переоснащении геологической отрасли на глубинное исследование.

Такого же мнения придерживается и начальник отдела Иркутского подразделения АО «Росгеология» Андрей Кривощеков. По его словам, только Иркутская нефтяная компания может похвастаться открытием за последнее время новых месторождений углеводородов: Синявского, Токминского… Но все эти месторождения небольшие, слабо влияющие на общий объем запасов:

– Второго Самотлора пока, похоже, не предвидится. И не потому, что исчерпаны все возможности, как раз возможностей-то много. Практически не изучен перспективный район Припатомского прогиба. Там давным-давно пробито несколько скважин, но все брошено. Надо бы возобновить разведочные работы, копнуть поглубже, но малое финансирование не позволяет развернуть масштабные работы.

Областное министерство природных ресурсов совместно с иркутскими академическими институтами разработало еще 10 лет назад стратегию развития минерально-сырьевого комплекса Иркутской области. Но она по разным причинам не была реализована.

– Сейчас мы возвращаемся к прежней идее, предлагая разработать совместно с учеными отдельные программы по углеводородам, по твердым полезным ископаемым, по подземным водам, – рассказывает Михаил Кожин. – Главная задача – объединить всех оставшихся в Иркутске специалистов, подготовить программы комплексного развития месторождений и пробивать их финансирование.

О необходимости создания таких программ говорит и начальник отдела комплексного использования минерального сырья Института земной коры СО РАН Сергей Прокопьев:

– Возьмите россыпное золото. Денег на его разведку уже много лет не отпускается, сведения о запасах устарели, их надо переоценивать с помощью нового оборудования, чтобы повысить инвестиционную привлекательность района. И не медлить с этим делом, поскольку людей, сведущих в этих вопросах, с каждым годом становится все меньше.

Метод «научного тыка»

– Если раньше геология работала методом «тыка», – пошутил Михаил Кожин, – то сейчас надо переходить на метод «научного тыка».

Как раз приверженцем последнего метода является доктор геолого-минералогических наук, профессор геологического факультета ИГУ Виктор Исаев. По его твердому убеждению, поиски нефтегазового сырья надо переориентировать на северо-восток области, в два района: Бодайбинский и Мамско-Чуйский. Именно там зародилось подземное нефтяное море, края которого выплеснулись в район Верхней Чоны.

– К сожалению, там до сих пор нет ни одного сейсмического профиля и ни одной глубокой скважины. Мы практически не знаем толщину осадочных пород. А по некоторым оценкам, она превышает 10 километров. Молодых осадков кайнозойского возраста, с громадной массой органики, которую снизу подогревает мантия. Идеальный автоклав по производству газа. Газ имеет выходы по всей прибрежной акватории. Это отмечали еще наши российские ученые, исследующие озеро двести лет назад.

Он уверен, что копни геологи поглубже в Прибайкальской складчатой области, то непременно натолкнутся на рифейские отложения, еще в большей степени «зараженные» органикой. Именно из «рифея» в соседнем Красноярском крае добывают основной процент нефти, закачиваемой в ВСТО.

Виктор Исаев обратил внимание и на проблему использования геотермальных вод.

– В Бурятии количество тепла, выделяемого из-под земли, превосходит весь объем тепла, вырабатываемого на всех ТЭЦ не только Бурятии, но и Забайкальского края, и Иркутской области. И все это пропадает впустую. Иностранцы просто за голову хватаются, когда видят, как мы бездарно используем дарованные нам богатства.

Не обижена запасами геотермальных вод и Иркутская область. По информации Михаила Кожина, сейчас как раз Институтом земной коры и «Сосновгеологией» готовится проект вскрытия и использования термальных и родоновых вод в районе города Байкальска.

Центр поисков урана переместился в Приангарье

Советский Союз располагал самой крупной в мире минерально-сырьевой базой, добывая в год до 25 тыс. тонн металлического урана. После его распада основные урановые залежи отошли Казахстану, Узбекистану и Украине. На долю России досталось лишь 20% былых запасов, и, соответственно, 3 тыс. тонн ежегодной добычи. Из них две трети дает Краснокаменск и по 500 тыс. тонн два предприятия, расположенные в Бурятии и Курганской области.

Разведанные мировые запасы урановых руд колеблются в пределах 7,6 млн тонн, из которых 700 тыс. тонн – российская ресурсная база. Больше половины залежей находятся в труднодоступных районах Якутии. При нынешней цене на уран в 120 долларов за килограмм их добыча превысит 200 долларов, так что вовлекать их в разработку при существующей мировой конъюнктуре просто невыгодно. Что касается краснокаменского месторождения, оно наполовину исчерпано, оставшиеся запасы оцениваются примерно в 120 тыс. тонн и с очень низким содержанием урана, всего в 1,7%.

Именно на Иркутскую область сегодня возлагаются большие надежды. Сюда даже перенесен из Москвы головной офис ФГУГП «Урангео», занимающийся разведкой урана по всей стране (семь филиалов). Как сообщил главный геолог «Урангео» Иван Царук, Приангарье располагает рядом месторождений мощностью в 200 тыс. тонн, то есть третьей частью нынешних разведанных российских запасов.

По его мнению, примером государственного подхода к геологоразведке может служить Казахстан, который сегодня вышел на первое место в мире по добыче урана – 24 тыс. тонн ежегодно.

– Сравните: мы бурим по 100 тыс. погонных метров скважин в год, из которых только пятая часть на уран, а Казахстан – 2,5 млн погонных метров, и все исключительно на разведку урана. Их атомная корпорация разработала программу комплексного освоения, привлекла налоговыми льготами массу инвесторов, в том числе и российских. И как результат – ежегодный прирост запасов у них превышает 70 тыс. тонн.