Лесные пожары: без истерик и мифов
Тема лесных пожаров сегодня в Иркутской области, пожалуй, одна из самых актуальных. Едва ли не каждый день публикуются сводки: в каких районах и сколько горит тайги. Почему на протяжении нескольких последних лет ситуация с пожарами превращается в чрезвычайную, что служит причиной их возникновения и какие способы тушения региональный минлеском намерен предпринять уже в ближайшем будущем, газете «Областная» рассказал начальник отдела охраны и защиты лесов министерства лесного комплекса Иркутской области Валентин Широков.
– Валентин Анатольевич, как вы считаете, почему год от года лесных пожаров становится больше?
– Одна из главных причин возникновения лесных пожаров – погодные условия. Климат меняется: год от года становится все теплее и теплее, а лето – все жарче и жарче. Осадков выпадает мало. Если посмотреть на сегодняшнюю ситуацию, то дожди идут в южных районах области, а в северных территориях – Усть-Куте, Качуге, Киренске, Катанге – осадков нет и не будет в ближайшие недели. Верховья Киренги и Лены сильно обмелели. Высохли ручьи и болота, а это опорные точки при тушении пожаров наземными силами. Кроме того, в этом году зафиксировано большое количество разрядов молний, которые достигли земли. Каждый удар – это возникновение пожара.
Среди основных причин лесных пожаров – неосторожное обращение с огнем. Согласно статистике, по этой причине происходит порядка 60% возгораний. У охотников и рыбаков появляется новая техника – квадроциклы, снегоходы, болотоходы, благодаря которым они забираются в тайгу все дальше и дальше. Пожары появляются в труднодоступных местах. Доставить к месту возникновения очага трактор или бульдозер по пути, по которому проехал тот же квадроцикл, бывает затруднительно. В связи с этим увеличиваются площади пожаров.
– Какой процент возникновения пожаров по вине черных лесорубов?
– Возгорания в результате действий нелегальных заготовителей древесины у нас отсутствуют.
– Да, но бытует мнение, что подгоревший лес легко можно перевести в категорию полностью сгоревшего и купить за копейки в целях санитарной рубки.
– Это мнение распространено очень сильно. Мы выясняем причину каждого пожара. Откуда взялось мнение, что древесина, которая пройдена огнем, дешевле, я не знаю. Тем более ее нельзя купить «за копейки». Чтобы провести санитарно-оздоровительные мероприятия и вырубить горелый лес, необходимо организовать лесопатологическое обследование. Его проводят члены комиссии министерства и сотрудники регионального Центра защиты леса.
– Что можете сказать о текущей лесопожарной обстановке?
– По состоянию на утро 22 июля в регионе действовало пять пожаров на общей площади 362 га: четыре – в Казачинско-Ленском и один – в Качугском районах. В локализованном состоянии находились два очага в Качугском и Усть-Удинском районах на площади 75 га, в том числе 45 га, не покрытых лесом.
– На тушение пожаров ежегодно выделяется разная сумма или она фиксированная?
– Сумма ежегодно меняется. Иногда она больше, иногда меньше. В этом году при поддержке губернатора Иркутской области Сергея Левченко из регионального бюджета выделены дополнительные средства – 115 млн рублей. Из них порядка 90 млн рублей направлено как раз на предупреждение и нераспространение пожаров. В частности, увеличена кратность авиапатрулирования для обнаружения возгораний на меньшей площади, а также увеличена сумма на содержание пожарно-химических станций.
– Если возник пожар, как быстро о нем становится известно?
– У нас есть несколько систем мониторинга: авиационный – работает Иркутская база авиационной охраны, наземная служба – патрулирование гослесфонда сотрудниками территориальных отделов министерства и космомониторинг, по которому со спутника отслеживаются термальные точки. Также в Иркутской области работает система «Лесной дозор». На вышках установлены шесть камер – по три в Братске и Иркутске, они вращаются вокруг своей оси и выявляют задымления.
– Почему они есть только в Иркутске и Братске?
– Мы только внедряем данную систему. Сейчас купили еще три камеры, производится их монтаж. Они будут установлены в Иркутском районе. Каждая камера может выявлять задымления в радиусе до 30 км.
– Если камера зафиксировала задымление, что происходит дальше?
– В случае обнаружения задымления камера передает информацию оператору, который затем проверяет достоверность полученных данных. Если сведения подтверждаются, то специалист сначала отправляет на это место сотрудников лесопожарной охраны. Далее он передает информацию в диспетчерский пункт – РДС, который работает круглосуточно. Если место возгорания расположено на арендованной территории, то лесопользователю направляется письмо с требованием выделить силы и средства пожаротушения для недопущения распространения лесного пожара. Если лесной участок свободен от аренды, тушение лесных пожаров осуществляется силами пожарно-химических станций. На каждом лесном пожаре присутствуют сотрудники территориальных отделов нашего министерства. Они каждый день сообщают о ситуации в РДС и передают всю информацию: сколько человек и единиц техники задействовано в тушении. Эти сведения получают и обрабатывают члены оперативного штаба, созданного в министерстве.
– Все-таки, если возник где-то пожар, вы приступаете сразу к тушению или начинаете выяснять, чья это земля?
– К тушению очагов в гослесфонде приступаем сразу после обнаружения. На любое возгорание выезжает лесопожарная группа. Если пожар обнаружен при авиационном мониторинге, то туда незамедлительно высаживают парашютистов-десантников Иркутской авиабазы.
– Техники и специалистов в министерстве хватает?
– У нас 71 пожарно-химическая станция. Они размещены по всей области. К концу пожароопасного сезона 2016 года мы планируем создать ПХС третьего типа в Качугском районе.
– Чем различаются типы пожарно-химических станций?
– Они решают разные задачи. Различаются по количеству сил и средств пожаротушения.
– Хватает ли лесников? Было время, когда специалистов данной области сильно сокращали. Один человек отвечал за сотни тысяч гектаров леса.
– Сейчас ситуация примерно такая же. Но рассматривается вопрос по увеличению штата. У нас 37 лесничеств. В каждом – по 40–50 человек. За лесниками закреплено несколько тысяч гектаров. Но надо понимать, что при отслеживании лесопожарной обстановки им помогает авиация и космомониторинг. Кстати, количество летных часов в 2016 году уже превысило показатели 2015-го, хотя у нас только середина лета.
– Вы летаете, МЧС летает… А пожары все не прекращаются… У вас разные участки работы?
– Что касается гослесфонда – это работа министерства. У нас 16 самолетов, которые осуществляют авиационное патрулирование. Ан-2 и легкомоторные Як-18. Есть четыре вертолета Ми-8, которые занимаются передислокацией личного состава с одного пожара на другой, а также тушением. При введении режима ЧС в ликвидации очагов задействуют самолеты МЧС России. По Братскому району также работала авиация Минобороны. Вылетов было много.
– Уже не раз высказывалось мнение о том, что в северных территориях тушить пожары и невозможно, и нецелесообразно… Вы считаете это правильным?
– Весь гослесфонд разделен на зоны – наземную и авиационную. В последней выделяется зона контроля. Если ущерб в ней гораздо меньше, чем затраты на тушение, то КЧС принимает решение контролировать распространение пожаров. Тем более что в лесном фонде горят нелесные земли – болота, каменные россыпи и так далее. Но это не означает, что мы не собираемся тушить. При угрозе населенным пунктам и объектам экономики силы и средства пожаротушения будут доставлены незамедлительно, что в этом году мы, в частности, осуществляли в Катангском районе.
– После гибели самолета Ил-76 появилась информация, что для облегчения поисковой операции в районе трагедии искусственно вызывали дождь. Это новый метод работы? И будет ли он применяться впредь?
– Эту информацию также распространили некорректно. Искусственные осадки выпали в другой территории, хоть и в том же районе. Это спланированное мероприятие, первое за 20 лет, к нему мы готовились не один день. Вернулись к технологии, разработанной в прошлом веке. Использовали зонтировщик – установку на самолете Ан-26 для искусственного вызывания дождя, оснащенную снарядами с йодистым серебром. Для того чтобы выпустить снаряды, летчик-наблюдатель специально выбирает облака, рассчитывает скорость ветра и направление, чтобы в тот момент, когда туча опустится и почернеет, она находилась над пожаром. Мы произвели 16 выстрелов, которые достигли облака на высоте 5 тыс. метров. По словам парашютистов-десантников, которые работали на тушении того пожара, три часа шел ливень. Осадки пришлись сразу на пять очагов: три – очень хорошо пролили, а два – практически затушили.
– Какие еще технологии будут применяться при борьбе с пожарами?
– Сейчас к нам обратились сотрудники одного исследовательского института Санкт-Петербурга по поводу применения новых смачивателей – химических веществ, которые заливаются в емкости для воды либо в ранцевые огнетушители. По их заявлению, если пролить минполосу этим раствором, то она не будет высыхать в течение недели. От нее можно делать отжиг. Сейчас мы только начинаем проверять это вещество. Если эффективность его будет доказана, в следующем году будем его закупать и применять для тушения лесных пожаров. Эту работу для большей результативности мы планируем осуществлять совместно с коллегами из Бурятии. Разумеется, продолжим работу по профилактике лесных пожаров – в частности, информированию населения о несении административной ответственности за несоблюдение противопожарного режима. В этом году мы перевыполнили планы по листовкам, выступлениям по радио и на телевидении. Известно, если «бить» в одну точку, результат появится. Надеюсь, люди, наконец, поймут, что охрана леса – задача общая. А сохранение его богатств – не просто красивые слова.
