Сны Салтыкова-Щедрина

Игорь Сахновский 

«Свобода по умолчанию»

Издательство: «АСТ», 2016 г.

И снова антиутопия – жанр нынче модный, кто только не отметился в нем, причем даже писатели, числящиеся по ведомству реалистов, например, Ольга Славникова. Но Игоря Сахновского сложно отнести к реалистам – «Насущные нужды умерших», «Человек, который знал все», «Счастливцы и безумцы», «Острое чувство субботы» – произведения, где реальность несколько, что называется, сдвинута. Так что, вполне логично, что уральский писатель сочинил историю о нашем недалеком будущем.

Впрочем, после гениального сорокинского «Дня опричника» антиутопия на сходную тему всегда будет выглядеть вторичной, какой бы изощренной ни была фантазия автора. Все-таки Сорокин написал про то, что будет с родиной и с нами, еще десять лет тому назад, когда сегодняшний тренд только-только начал проявляться и был виден лишь людям особо чувствительным. Сорокин относится к ним, а вот Сахновский нет. Согласитесь, одно дело – ощущать первые еще слабые колебания почвы под ногами, а другое дело – фиксировать толчки в три-четыре балла и смело предвидеть двенадцатибалльную катастрофу.

«Турбанов, к примеру, еще застал времена, когда действовал закон, каравший за «получение и дачу взятки должностному лицу». Закон этот постепенно умер, как умерли домашние телефоны, лазерные диски и бессрочно запрещенный вай-фай. Теперь и в указах, и в официальных рассылках устарелый термин «взятка» уважительно трактовался как «добровольное содействие в реализации властных функций», или как «народный деловой ресурс». Правда, в устных переговорах дающих и берущих персонажей по-прежнему звучали интимные продуктовые подсказки: «лимон», «арбуз», «капуста», «зелень» – и нежные, деликатные намеки в том смысле, что «завтра принесешь пятьдесят кусков, или я тебя урою на хер!»

Перед нами открывается удушливый мир российского чиновничества, в котором маленький человек чувствует себя не просто маленьким, а ничтожным. Как водится, только любовь может сделать из канцелярской крысы человека, и не просто человека, а Человека.

Главного героя романа, Турбанова, который трудится, кстати, цензором, нельзя отнести к совсем уж мелкому человеку. Должность у него довольно высока, а ведомством, где он служит, заправляет его друг детства. Но это не спасает Турбанова от увольнения.

«Под утро он подумал, что голое человеческое лицо, наверно, самая откровенная, можно даже сказать, самая неприличная часть тела. И с годами каждый человек приобретает такое лицо, которое он нажил сам. Поэтому и неудивительно, думал Турбанов с тупой неприязнью в свой адрес, что незнакомая женщина с первого взгляда угадала, в чем суть его работы».

Параллельно с любовной линией в романе развивается линия конспирологическая. Благодаря причудливому стечению обстоятельств герой Сахновского оказывается втянут в некий заговор, цель которого обанкротить Россию и монетизировать результат, причем поделить собираются на четверых. Еще у Сахновского есть и «суверенно управляемая демократия», и православные байкеры, и Площадь Вставания С Колен, и слова национального лидера: «Шикарно! Как и все на Руси!», но вместе это выглядит как сон Салтыкова-Щедрина.

Эх, прочитать бы такое десять лет назад… а нынче кого этим удивишь.