Александр Горновский: Байкал без нас обойдется, а мы без него – нет
«Без Байкала» – так называется новый проект режиссера Александра Горновского. Московский кинематографист не случайно заинтересовался проблемами озера, ведь он вырос на его берегах. Александр Горновский родился в Иркутске, окончил иняз, а потом уехал в столицу, чтобы воплотить детскую мечту – снимать кино.
Он учился на курсе у Карена Шахназарова, снял около 10 игровых и документальных фильмов, самые известные из которых «Блиндаж», «Сын», «Пятая группа крови», «Вверх по течению с Валентином Распутиным». Признается, что стал кинематографистом во многом благодаря Байкалу, поэтому съемки фильма о его проблемах для него – дело чести.
– Александр, как возникла идея фильма «Без Байкала»?
– У меня давно была мысль снять фильм о Байкале, но руки не доходили. А несколько лет назад, когда начали появляться тревожные статьи об ухудшении экологии озера, я подумал, что больше нельзя медлить. С одной стороны, мне хотелось рассказать том, как там живут люди, взаимодействуют с этой природой, как она влияет на их характер. А с другой – уделить внимание самому Байкалу, показать, что его экосистеме угрожает опасность. Она медленно подбирается к нему, но, к сожалению, становится все реальнее.
– Что больше угрожает Байкалу – человеческий фактор или изменения климата?
– Ученые говорят, что очень сложно определить это в процентном соотношении. Но при этом все болевые точки на Байкале появились недалеко от населенных пунктов. Это Северобайкальск, Листвянка, Байкальск, Бабушкин – все крупные населенные пункты, которые сбрасывают свои стоки в Байкал. Именно оттуда спирогира распространяется по всему озеру. Кстати, самое удивительное, что водоросль – это не угроза, а ответ экосистемы на загрязнение. Спирогира вбирает в себя фосфаты, которые попадают в озеро вместе с порошками, моющими средствами и всеми остальными стоками из населенных пунктов. Она их консервирует, а Байкал выбрасывает ее на берег, но потом она снова попадает в воду. Получается замкнутый круг.
– Неужели ничего нельзя изменить?
– Назрела необходимость установки очистных сооружений. При этом когда мы об этом говорили с разными учеными Иркутской области и Бурятии, большинство из них утверждают, что это вообще не проблема. Это возможно сделать буквально за два года, ведь государство выделяет немалые средства на установку очистных сооружений. Но почему-то проблема не решается многие годы.
– Сколько вы не были на Байкале?
– Восемь лет.
– Что изменилось, на ваш взгляд, за это время?
– У меня противоречивые чувства. В Листвянке меня поразила архитектура – безумная и безвкусная, которая становится еще более нелепой в сравнении со строгой аскетичностью Байкала. В этом плане порадовали Большие Коты, но, видимо, там просто нет активного строительства в связи с отсутствием дороги. Ольхон я вообще не узнал. Настолько он вытоптан и изъезжен квадроциклами, застроен турбазами, которые даже не соблюдают санитарную зону. А когда на Малом Море мне сказали, что пить воду нельзя, я испытал шок. Оказывается, что следом за спирогирой в озере появляются сине-зеленые водоросли, которые насыщают воду канцерогенами. А я ведь взял на съемки сына и обещал ему: «Федор, мы приедем на озеро, где можно прямо с берега пить воду». Но, оказалось, что это не совсем так. Хорошо, что были участки, где это еще возможно.
– Мне очень близко ваше отношение к Байкалу как к некому разуму, с которым можно взаимодействовать, а как его воспринимают ваши герои?
– Они постоянно находятся в этом взаимодействии. Многих наш вопрос: «Что для вас Байкал?» смущал, как будто я спрашивал их о чем-то сокровенном, личном, даже интимном. Практически 90% людей, которые живут на его берегах, находятся в отношении с Байкалом. Они его иначе как морем не называют и относятся к нему как к одушевленному существу.
– Кто ваши герои?
– Это удивительные люди. Они в большинстве своем язычники, хотя я сам – православный человек. Видимо, дело в том, что они, находясь в поле влияния Байкала, становятся гораздо ближе к природе. Например, последние две недели нас сопровождал Евгений – молодой человек, который все лето проводит на Байкале. Он с воздуха снимает различные проблемные точки: пожары, свалки, дороги, которые нарушают экосистему, и сообщает об этом. Если он встречает голодных собак, останавливается и варит им, например, гречку, чтобы покормить. Нищему дает деньги. Он очень светлый человек. И он не один такой.
– Кто финансирует проект?
– Я собрал небольшую сумму на краудфандинговой платформе «Планета», остальные деньги вложил сам. Это мой первый опыт как продюсера, когда я сам продвигал идею, искал средства. Поэтому если у кого-то возникнет желание поддержать проект, то мы будем рады любой помощи.
– Где вы снимали?
– В большей степени в Иркутской области. Мы проехали до реки Кочериково, потом были мыс Покойники, Ушканьи острова, мыс Заворотный. В Бурятии мы были в дельте Селенги. Там есть удивительная песчаная коса, где река впадает в Байкал. Когда мы приехали, там было много-много мелких озер, и место было очень похоже на лунный пейзаж. Говорят, не всегда так бывает, эти озера то исчезают, то появляются. Снимали в Байкальском заповеднике.
– В фильме вместе с проблемами вы покажете и красоты Байкала. Не боитесь, что это привлечет еще больше туристов и усилит нагрузку на экосистему озера?
– Думаю, проблема Байкала в первую очередь не в туристах. Нам хотелось бы, чтобы как можно больше людей узнали о проблемах озера, о том, как нужно вести себя на его берегах. И чем больше будет людей, неравнодушных к его проблемам, тем больше шансов спасти Байкал.
– Если бы научить людей элементарным вещам, например, убирать за собой мусор.
– Мне кажется, это связано с тем, что страна у нас большая, и люди думают, что все не загадишь, хотя это происходит удивительно быстро. Многие, например, не знают, какими порошками нельзя пользоваться. Между тем в Европе и Америке фосфатосодержащие порошки давно запрещены. Хотя и для меня их вред был откровением. Думаю, нужно запретить их использование хотя бы в Байкальском регионе.
– Все-таки не верится, что люди могут нанести ощутимый вред такому великому озеру.
– Для меня Байкал – это буквально подтверждение присутствия Бога на земле, и я себя чувствую на его берегах как в храме. Наверняка он очистится, когда нас не будет. Но тут такой момент – может быть, Байкал без нас и обойдется, а вот мы без него – нет. И если мы считаем себя людьми, то обязаны его сохранить, иначе мы теряем право называть себя мыслящими существами.
– Правда, что Байкал повлиял на ваш выбор профессии?
– Да, без Байкала тут не обошлось. В детстве мы с мамой часто путешествовали по озеру, а в 14 лет она сводила меня в кинотеатр на фильмы «Зеркало» и «Солярис». И картины природы Байкала, которые я видел во время наших поездок, мистическим образом наложились на фильмы Тарковского. Так меня захватила стихия кино.
– Над чем вы сейчас работаете помимо фильма о Байкале?
– У меня есть два документальных проекта, связанные с Дивеевским монастырем, которые я заканчиваю в Москве. Еще есть задумка полнометражного художественного фильма, по поводу которого сейчас ведутся переговоры. Если вкратце – это семейная драма о том, как жена ушла в монастырь, а муж пытается ее вернуть в мир. А пока я буду работать над проектом «Без Байкала», ведь нам еще предстоит монтаж, а затем прокат фильма.
