Запрет на добычу омуля ударит по местному населению прибрежных территорий Байкала

В новом, 2017 году, объявленном в России Годом экологии, федеральные власти планируют ввести запрет на вылов омуля на озере Байкал сроком на три года. Об этом на сессии Законодательного Собрания Иркутской области рассказал депутат Госдумы Николай Николаев. Эксперты к инициативе политиков отнеслись неоднозначно: многие склоняются к тому, что эта мера преждевременная и приведет только к росту браконьерства.

Тема запрета добычи байкальского омуля муссируется уже давно, однако в этом году, похоже, будут приняты кардинальные меры. Официально приказ Минсельхоза России еще не опубликован, тем не менее есть информация, что документ сейчас проходит согласование в федеральных ведомствах, а значит, может стать новогодним подарком к январю 2017 года.

В начале декабря в федеральных СМИ появился комментарий министра природных ресурсов РФ Сергея Донского о том, что трехгодичный запрет на ловлю омуля в Байкале коснется только промышленного лова, любительская и спортивная рыбалка будет разрешена. Ранее врио руководителя Росводресурсов Вадим Никаноров сообщил ТАСС о положительном эффекте данного решения, приведя в пример временный запрет на вылов осетра в Каспийском море, в результате которого была увеличена его популяция. Судя по этим высказываниям, федеральные власти свои намерения принять кардинальные меры по вылову байкальского омуля не скрывают.

Запрет: есть ли смысл?

В августе этого года на совещании в региональном правительстве руководитель управления Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору по Иркутской области и Республике Бурятия Борис Самарский заявил, что с 2008 года биомасса байкальского эндемика снизилась в два раза. Тогда она составляла 20 тыс. тонн, к 2015 году – 10 тыс. тонн. Среди основных причин Борис Самарский назвал ухудшение общей экологической ситуации, засуху, установившееся мелководье в бассейне Байкала и браконьерство. Глава управления Россельхознадзора тогда выступал за запрет или ограничение вылова омуля в ближайшие три-пять лет, начиная с 2017 года. Он утверждал, что если не принять срочных мер, через два года омуль вообще может исчезнуть в Байкале.

Однако иркутские ученые считают, что запрет преждевременный. По их мнению, не все так плохо, как это представляют себе в Москве. Ученые не отрицают негативные тенденции, но точных данных по популяции омуля попросту нет, так как не проводились масштабные исследования.

– Проблема еще и в том, что цифры разные, поскольку методы подсчета омуля разные, – говорит директор Лимнологического института СО РАН Андрей Федотов. – Мы используем гидроакустический метод, который, на наш взгляд, более точен. Байкальский филиал Госрыбцентра считает, сколько омуля зашло на нерест в реки, а это всего 5% от общего числа. По итогам подсчета, в 2011 году разница полученных данных была колоссальная. Я написал по этому поводу письмо Сергею Донскому с предложением перенести финансирование тотального гидроакустического учета омуля в рамках ФЦП «Охрана озера Байкал» с 2019 года на 2016-й. Но получил отказ. В ответе Минприроды России указывалось то, что есть точные данные учета омуля по численности производителей в нерестовых реках.

Андрей Федотов отрицает катастрофичность ситуации, заявляя, что озвученные изменения в динамике биомассы омуля являются, скорее всего, следствием перераспределения миграции рыбы. По его словам, эндемик мог уйти на глубину, поскольку в береговой части стало меньше его излюбленной пищи – личинок бычка. А на это влияет уже другой фактор – распространение нетипичных для Байкала водорослей, той же спирогиры.

– Запрет на вылов омуля – полнейшая глупость, – заявляет директор Байкальского музея ИНЦ СО РАН Владимир Фиалков. – Я помню запрет в 1970-х годах, который был инициирован по большому счету директорами рыбзаводов. Дело в том, что в те годы увеличился поток туристов на Байкал, и рыбаки вместо того, чтобы сдавать крупную рыбу на переработку, сбывали ее самостоятельно. И запрет этот никак не отразился на экосистеме Байкала. В озере ровно столько рыбы, сколько оно сможет прокормить. Более того, последние гидроакустические исследования омуля показывают, что более 60% рыбы сегодня находится на глубине и недоступно рыбакам. Как справиться с нынешним ажиотажем? Нужно заниматься искусственным разведением омуля, наладить работу надзорных органов, чтобы они следили за браконьерством и контролировали нерестовые реки.

Квоты на бумаге

Один из аргументов сторонников запрета – квоты по вылову омуля, которые в последние годы полностью не используются. Так, в 2015 году в Республике Бурятия было разрешено добывать 541 тонн омуля (в этом году – 358 тонн), в Приангарье же, по данным министерства сельского хозяйства Иркутской области, прошлогодняя квота составляла 244,4 тонн, а нынче – 195,7 тонн. В регионе зарегистрировано 35 организаций по вылову омуля и на 1 октября текущего года ими выловлено всего 86 тонн байкальского омуля или 44% от выделенной квоты. То ли рыбы, действительно, меньше стало, то ли браконьерство носит масштабный характер.

На недавнем совещании у мэра Слюдянского района рыбаки отвечали на этот вопрос по-разному. У одних рыбы меньше стало, другие же, наоборот, еще бы квот взяли – все свои выбрали. Четкой картины по вылову омуля каждым предприятием, каждым бизнесменом нет. Как выяснилось, в районной администрации даже отдел соответствующий отсутствует. Словом, никто никакого учета не ведет.

– Раньше рыбаки постоянно отчитывались перед администрацией, сейчас же ничего такого нет, – говорит председатель ассоциации рыбной артели «Ташкай» (Сахюрта) Виктор Павлов. – Я проработал на маломорском рыбзаводе 30 лет и знаю всю эту систему. Если стало меньше омуля, надо приобщать науку, восстанавливать популяцию. В свое время рыбзавод занимался разведением омуля. Сам лично выпускал мальков в озеро. И рыбы было предостаточно – на удочку ловили в большом количестве.

Глава поселка Еланцы Сергей Белеев заявил о необходимости открытия как минимум трех заводов помимо маломорского – в Сарме, Анге и Бугульдейке. Тогда и социальной напряженности не будет, и население занято, и контроль за выловом омуля проще осуществлять.

– Сегодня социальная напряженность местного населения на пределе, – отметил Сергей Белеев. – Люди здесь испокон веков занимаются промыслом. А теперь у них забрали леса, в которых нельзя охотиться и собирать дикоросы, землю, на которой нельзя строиться даже в границах населенного пункта, еще и море хотят закрыть. Запрет приведет только к тому, что местное население будет ловить рыбу вне правового поля. Кстати, согласно конституции решения об ограничении жизнедеятельности должны предусматривать компенсации местным жителям.

Надежда на отсрочку

На защиту местного населения встал депутат Госдумы от Иркутской области Михаил Щапов. По его данным, со ссылкой на минсельхоз региона, в сфере добычи и реализации байкальского омуля зарегистрированы 450 человек. Но по неофициальным подсчетам пострадавших от запрета может быть в несколько раз больше.

– В Ольхонском и Слюдянском районах растет напряжение, в том числе и потому, что пока нет опубликованного документа о запрете вылова, – отмечает депутат. – Только устные заявления. Решение ввести запрет на вылов уже с 2017 года выглядит поспешным и слабопроработанным. Мы не знаем достоверно, как отразится запрет на экономике домохозяйств и районов. Поскольку нет расчетов, нет и программы социально-экономической поддержки прибайкальских районов на период запрета вылова. Как я понимаю, несмотря на то что решение о запрете принимается на федеральном уровне, поддержку придется взять на себя регионам – Иркутской области и Республике Бурятия.

Михаил Щапов направил обращения в Росрыболовство и Министерство сельского хозяйства РФ с тем, чтобы были обнародованы данные, на основе которых принималось решение о запрете промышленной добычи омуля. Депутат также выступает за отсрочку запрета на год, что позволит просчитать экономические и социальные последствия нормативного акта и принять меры по недопущению социальной напряженности.

– Также за этот год депутаты Госдумы должны принять ряд поправок к законам, регламентирующим любительскую и спортивную рыбалку, – добавил парламентарий. – Сегодня не пресекаются хищнические способы ловли – «на фару», «из-под винта». В результате остановленный полицейскими браконьер с полутонной рыбы в машине может заявить, что это он наловил на спиннинг. Нужно все эти вопросы тщательно проработать.

А пока, как утверждают в один голос ученые, общественники и бизнесмены, запрет на вылов омуля приведет только к росту объемов браконьерства и коррупции, что может стать еще губительнее для популяции байкальского эндемика.