Книга: «Тайный год»
Грозный: реконструкция
Михаил Гиголашвили
«Тайный год»
Издательство «АСТ», 2017
В этой книге главное – одолеть первые 50 страниц. Это самое трудное, дальше все наладится, страшно уже не будет, ведь страниц всего 736, что по нынешним временам сущий пустяк. К тому же Гиголашвили коротко писать не умеет, в его самом известном романе «Чертово колесо» страниц было столько же.
«Чертово колесо» читается, конечно, на порядок легче, веселее – Грузия, распад СССР, бандиты, авантюристы, продажные менты, пьянки, куча персонажей, переплетение судеб, любовь, ревность, смерть, большие деньги.
C «Тайным годом» все иначе. Гиголашвили, который по образованию филолог, вышел, что называется, на большую дорогу. Ему это было несложно, он уже лет 20 живет в Германии, преподает в Саарском университете, то есть от современного русского Михаил оторван, поэтому слух его чист и ясен. Как разговаривали русские люди в ХVI веке, никто точно не знает, ведь магнитофонов тогда не было, поэтому можно только предполагать, но предполагать проще, когда тебе не мешает словесный шум ХХI века.
У Гиголашвили получилась смесь исторического романа с лингвистической фантастикой. Хотя историческим «Тайный год» можно назвать с большой натяжкой, это скорее реконструкция, реконструкция языка и реконструкция образа царя Ивана IV, больше известного по прозвищу Грозный.
1575 год. Государь, царь и великий князь Всея Руси Иван Васильевич удалился в Александровскую слободу, а на трон посадил касимовского хана Симеона Бекбулатовича. Народ впал в полную прострацию, не понимая, что творится, полагая, что царь шутит, а Грозный требует. «Я ведь простой княжонок, Иванец Васильев Московский… Кто меня царем назовет – батогами одарю! … – А ежели прознаю, что царя Симеона татарской собакой, басурманом или еще каким бранным словом шельмуете – языки враз поотрубаю и псам выкину!»
Однако отдав трон на аутсорсинг, Иван Васильевич от дел не отошел, а просто задумался о вечном. Он управляет своим двором, всякими там Прошками и Ониськами, принимает иностранные делегации. Грозный по-прежнему казнит и милует, борется с казнокрадством и взяточничеством выкупает у крымского хана Герея пленных, пишет указы и письма, составляет знаменитые «синодики» – списки убиенных, за которых молится.
Фигура Ивана Грозного, от лица которого ведется рассказ, заслоняет собой все, история идет где-то фоном: пылают города, льются реки крови, идут караваны купцов, строятся остроги, всходит и заходит солнце, спеет пшеница, падает снег, льется дождь. А царь, словно бог, сам себя судит, сам себе выносит приговор, сам себя казнит, сам себя оправдывает, сам умирает и сам воскрешается.
