Русская звезда американского джаза
Всемирно известный трубач Александр Сипягин стал гостем фестиваля «Джаз на Байкале». Музыкант с мировым именем покоряет не только завораживающей виртуозной игрой на сцене, но и своим интеллигентным обаянием, простотой в общении. Интервью он согласился дать в небольшом промежутке между пресс-конференцией и саундчеком в своей гримерной.
– Александр, как ощущение от нашего фестиваля?
– Я постоянно езжу на разные фестивали и конкурсы – это моя жизнь. Ощущения потрясающие, ведь иркутская публика удивительно тонко чувствует все, что происходит на сцене. Идет какая-то импровизация, наступает подъем, и тут же все начинают хлопать! Это говорит о том, что в Иркутске люди настолько готовы слышать и реагировать, настолько образованы, что играть для них настоящее наслаждение. Бывают такие джазовые фестивали, где ты играешь, а люди просто отдыхают. Как ни странно, в Америке много таких концертов – играют потрясающие музыканты, а люди обедают, выпивают, и я их за это не осуждаю – вся система джазовых клубов в Нью-Йорке на этом построена. И, кстати, отдохнуть и послушать джаз стоит недешево. А здесь люди слушают джаз завороженно, как классическую музыку, следят за каждой нотой, движением. Тогда музыкантам становится еще интереснее играть, и импровизация рождается по-новому.
– Неужели публика в США и в России отличается?
– Весь джаз живет в Штатах, и публика там очень избалована. Если в каком-нибудь провинциальном городе России есть один джаз-клуб, который работает раз в неделю, то в США их более полусотни, и они функционируют ежедневно. А ты ходишь от одного клуба к другому и думаешь, кого же выбрать: Джорджа Бенсона, Криса Поттера или Уинтона Марсалиса? Дело в том, что все крупные музыканты работают в Нью-Йорке. Только там есть особая энергия джаза.
– Что это за энергия джаза?
– Это очень сложно объяснить, можно только почувствовать. Например, в Нью-Йорке самые лучшие барабанщики, а ведь ритм-секция – это основа джаза. Это как, например, лучший виноград для красного вина «Бароло» растет в итальянском Пьемонте. Сложно объяснить почему, наверное, почва там какая-то особенная. Есть много других прекрасных вин, но именно такого нет нигде. Есть отличные, идеальные барабанщики в других точках мира, но как в Нью-Йорке нет. Поэтому я рекомендую всем студентам и музыкантам ехать туда, заряжаться этой энергией и развозить ее по всему миру.
– Как и когда вы сами поняли, что хотите играть джаз?
– Мне очень повезло с моим педагогом по трубе в Ярославле, причем не джазовым, а классическим. Он правильно поставил мне основы дыхания и звукоизвлечения. Второй раз мне повезло, когда я впервые услышал джазовую композицию The Sidewinger в исполнении гениального трубача Ли Моргана. Она полностью перевернула мои мозги, и я стал имитировать, пробовать повторить и заболел джазом. Тогда я еще жил в Ярославле, играл в эстрадном оркестре, и к джазу это имело мало отношения. Я перевелся с первого курса Ярославского музыкального училища в Москву, где было больше информации о джазе. Понял, что нужно стремиться участвовать в разных конкурсах.
– Вы часто говорите, что вам повезло, то есть вы считаете себя счастливым человеком?
– Да, я считаю себя абсолютно счастливым человеком, потому что это какое-то удачное стечение обстоятельств, что все в моей жизни происходило настолько вовремя. У меня никогда не было планов эмигрировать, но я понял, что должен остаться в США и учиться дальше. Сейчас я точно знаю, что принял верное решение.
– Неужели не было никаких сложностей?
– Конечно, они были, но в правильное время – я был молодой, и мне легко было их преодолевать. Негде жить? Ну, переночую у кого-то из друзей. Нет денег? Выйду поиграть в метро. Чтобы жить чуть лучше, мы с другом начали играть музыку на свадьбах, в ресторанах и одновременно играли джаз. Потом наступило время выбора, когда нужно было полностью посвящать себя джазу – пусть даже денег будет меньше. Сыграла и специфика Нью-Йорка, ведь музыканты там очень дружелюбные и помогают друг другу. А когда ты по-настоящему отдаешься джазу, они рекомендуют тебя на свои замены. Например, есть такой легендарный трубач Ренди Брекер, который однажды попросил меня выступить на замене. Я согласился, а потом оказалось, что это телевизионное шоу с рок-музыкантом Эриком Клэптоном. Я пришел – там камеры, и мне нужно играть соло. Пришлось как-то себя перебороть, расслабиться и сыграть. Именно такие моменты преодоления двигают тебя дальше по направлению к цели.
– Был момент, когда вы почувствовали себя на вершине?
– Наверное, это не произойдет никогда. Но есть удовлетворение от того, что я двигаюсь все дальше и дальше в нужном мне направлении.
– Вы говорили, что много гастролируете?
– Восемь месяцев в году, но, к сожалению, в России бываю меньше всего. Однако могу сказать, что здесь многое меняется в лучшую сторону.
– Представьте, что есть люди, которые никогда не слышали джаз и не понимают, зачем он им нужен. Как бы вы им рассказали об этой музыке?
– Джаз – родина импровизации. Именно оттуда идет свобода самовыражения. Вспомним, ведь даже Стравинский черпал вдохновение из джаза. Но эту свободу многие музыканты понимают неправильно, ведь в джазе тоже есть свои рамки. Именно при соблюдении условий возникает особая музыка, которая открывает сердца зрителей в зале. Даже если они ни разу не слышали настоящий джаз, они это чувствуют.
– Значит, вам приходилось выступать перед неподготовленной публикой?
– Бывает, мы выступаем перед таким залом. Люди вначале шумят, переговариваются, отвлекаются, но потом музыка полностью поглощает их внимание. У нас был такой случай, я приехал в один московский клуб со своим Criss Cross Quartet, а у нас музыка очень концептуальная, это не просто легонький джаз, и оказалось, что места в этом клубе выкуплены для какого-то юбилея. Перед выступлением к нам подошел виновник торжества и попросил сыграть что-нибудь попроще. Мы посовещались, но решили играть то, что запланировали. Вначале был какой-то шумок, через три композиции наступила тишина, а еще через три песни люди начали снимать наше выступление на мобильные телефоны. В конце были бурные аплодисменты, мы сыграли два раза на бис, а юбиляр поблагодарил нас лично. На мой взгляд, отличительная черта русской публики именно в том, что она всегда готова воспринимать хорошую музыку, даже если раньше ничего подобного не слышала. Это заложено у нас на каком-то генном уровне, наши люди очень интеллектуальные, более чем где-либо. Даже если они сначала не производят такого впечатления. Поэтому выступать в России – отдельное удовольствие.
– Приедете к нам еще?
– Если позовут – с удовольствием! Мне очень понравился фестиваль, и хотелось бы сказать спасибо организаторам за этот праздник джаза!
