«Что сделать, чтобы вы сюда не попадали?»
Не все подростки встретили Новый год в семье или в компании сверстников. Есть те, кто за различные правонарушения помещены в следственный изолятор (СИЗО). Между администрацией СИЗО и аппаратом уполномоченного по правам ребенка за много лет выстроено тесное сотрудничество.Какие вопросы в местах лишения свободы приходится решать детскому омбудсмену Светлане Семеновой?
Вернуться в нормальную жизнь
СИЗО №1 ГУФСИН РФ по Иркутской области, куда мы отправляемся с уполномоченным по правам ребенка, – это пенитенциарное учреждение, обеспечивающее изоляцию подозреваемых, обвиняемых и подсудимых лиц.Есть среди них и несовершеннолетние. По данным Генпрокуратуры РФ,в 2017 году в Приангарье подростки совершили порядка 6,8 тыс. злодеяний, которые попадают под статьи УК РФ.
Нас встречает начальник СИЗО №1, полковник внутренней службы Игорь Мокеев. Детский омбудсмен узнает от него обо всех вновь прибывших несовершеннолетних. Игорь Рудольфович называет фамилии, статьи.
– Преступность молодеет? –интересуемся у начальника СИЗО.
–Это только мы не молодеем, – улыбается он. – Есть у нас один парень 2003 года рождения. Когда я пришел сюда работать, было порядка 300 несовершеннолетних. Но ранее под стражу брали всех подряд. Не было органов опеки, которые бы следили за этим.
Проходим отделтехнического оснащения.Камеры находятся под видеонаблюдением,в каждой установлена громкая связь. Оператор смотрит за порядкомсреди подростков, запертых в тесном помещении. Порой молодая дурь заставляет ихсовершать неадекватные поступки.
– Станет подростку скучно, он на окно полезет, – комментирует сопровождающий, –а видеокамера дисциплинирует.
В день нашего визита в СИЗО содержалось 16 несовершеннолетних, еще четверо находились на этапе.
– Дети отучились? –спрашивает уполномоченный.
В СИЗО, как и в обычной школе, идут уроки. Нахождение в местах лишения свободы – не повод не получать знания. Неграмотные среди юныхнарушителей законавстречаются. Один 15-летний парень, ныне отбывающий наказание в колонии, только в СИЗО узнал буквы и научился расписываться.
Заходим в учебный класс. С десяток бритых, в черной спецодежде «школьников» встают с мест и нестройно приветствуют начальство.Ребята смотрят фильм про танцора труппы CirqueduSoleil Дергина Токмака, который более десяти лет демонстрирует миру свой уникальный танец на костылях. Но большую часть времени артист передвигается в инвалидном кресле.
Герой, который ежедневно преодолевает боль, кажется, производит на ребят впечатление. Если человек, лишенный возможности двигаться, способен добиться многого, что мешает здоровым парням вернуться в нормальную жизнь?
Не детский санаторий
В коридоре СИЗО стоит новогодняя елка. На стенах висят поучительные лозунги, явно выполненные детской рукой: «Криминал – не путь к хорошей жизни», и что-то еще про мгновения, проведенные в тюремной камере.
В сопровождении полковника Мокеева в эту самую тюремную камеру мы и заходим. Двое подростков рассматривают вошедших со сдержанным любопытством. Омбудсмен проверяет условия содержания под стражей юных заключенных.
Есть определенные требования: прогулка– не менее двух часов, душ – два раза в неделю, после тренировки – гигиенические процедуры.
Светлана Николаевна выясняет у ребят, есть ли горячая вода, как кормят. Одного из парней расспрашивает подробнее.
– Где находился ранее?
– На Анзеби. Но тут отношение лучше. Там я не учился, здесь посещаю класс.
Выясняется, что в СИЗО-2 подросток находился три месяца, пока шло следствие по делу об угоне автомобиля. Сейчас подследственный осваивает школьную коррекционную программу для восьмиклассников.
Светлана Семенова настойчиво расспрашивает парня о родителях, пишут ли друзья.Собеседник – из семьи беженцев с юго-востока Украины. Признается, что скучает по маме. Говоря о друзьях, уверенно заявляет: «Они лучше меня». Значит, о чем-то все-таки начал задумываться.
Его сосед по камере интересуется политикой и спортом. На столе замечаем книгу стихов поэта Марцинкявичуса. В СИЗО хорошая библиотека. Многие юные обитатели изолятора охотно ею пользуются. Читают то, что не дочитали в школе, «Преступление и наказание», например. Начальник СИЗО на полном серьезе рассказывает, что особо злостные нарушители у него обязаны выучить как минимум три стихотворения любовной лирики. Чтобы потом, на воле, девушкам читать. Жизнь после тюрьмы ведь не заканчивается.
Мы проходим в тренажерный зал, где с видимым удовольствием качается коренастый подросток. По соседству с тренажеркой расположен теннисный стол, где два юных арестанта азартно режутся в пинг-понг. Спорт в местах лишения свободы играет немаловажную роль. Чем больше подследственные заняты днем, тем крепче они спят ночью, не нарушая режим.
Однако СИЗО – это все-таки не детский санаторий.
– Подростки-нарушители должны тут как можно меньше находиться. Чем раньше выйдут из СИЗО и уйдут под суд, тем лучше, – говорит полковник Мокеев.
Говоря о взаимодействии с аппаратом уполномоченного по правам ребенка, он подчеркивает важность совместной работы.
– У Светланы Николаевны информации гораздо больше, чем у оперативников. Получить данные о том, как жил подросток до совершения преступления, силовики могуттолько от омбудсмена или ее специалистов. Они могут нам дать ряд полезных советов, например, ограничить кого-то в нежелательных связях.
Прием по личным вопросам
Прием по личным вопросам Светлана Николаевна ведет в комнате психологической разгрузки. Здесь в глаза бросаются легкомысленные мягкие игрушки, которые, как могут, смягчают казенную обстановку. На прием подростки заходят, привычно заведя руки за спину.
Подросток, подозреваемый в убийстве сверстника, держится спокойно и независимо. Уполномоченный спрашивает, встречался ли пареньс психологом, дают ли прогулки.Подросток жалуется на плохое зрение,ему необходима консультация окулиста. Омбудсмена интересует, кто у подследственного адвокат, возили ли на следственный эксперимент.
О краткой биографии подозреваемого в убийстве уполномоченный по правам ребенка неплохо осведомлена. Парня растил дед, души в нем не чаял. А вот школа самоустранилась от воспитания трудного подростка, его с ранних лет перевели на домашнее обучение.
Омбудсмен в беседе с подростком пытается добраться до самых закрытых уголков его души. Доверяясь взрослому, подросток пытается размышлять. Но его откровенность кажется заученной:
– Зря я это сделал. Ни о чем не думая, за нож схватился.
Семенову интересует, есть ли у подозреваемого профиль в соцсетях. Выясняется, что есть, и там парень разместил свое фото в форме десантника.
– В ВДВ хочешь служить? – спрашивает начальник отдела по воспитательной работе Баир Именеев.
–Теперь, наверное,нельзя будет из-за судимости, – впервые на лице подростка мелькает растерянность.
Следующий посетитель с омбудсменомнезнаком. Светлана Николаевна представляется, подробно расспрашивает о семье, об уголовной статье.
– С какого возраста стоишь на учете в ПДН? Условная судимость была? Тебе говорили, что ты можешь получить реальный срок?
– Я не верил. Не задумывался.
– Что мы еще должны были тебе сказать, чтобыты нас услышал?
Парень опускает голову.
– Я не знаю. Пока сюда не попадешь, не поймешь ничего.Сейчас бы я учился. Это же мне надо…
И снова история как под копирку – администрация школы сбыла с рук трудноуправляемого подростка. Он, предоставленный сам себе, школу посещал раз в неделю, но его буквально «дотянули» до девятого класса. Ничего хорошего не было и в семье: 18-летняя сестра свела счеты с жизнью, отец пьет.
Завершая беседу,Светлана Николаевна оставляет подследственному свои координаты. Иразъясняет, как с ней связаться в случае нарушения прав –долгому нахождению в изоляторе или непосещению адвоката.
Следующий посетитель равнодушен ко всему. В глаза не смотрит.
– Где учился?
– Школа № 4 в Братске.
История опять повторяется – парень получал домашнее индивидуальное образование, поэтому о его социализации говорить не приходится. Несмотря на юный возраст, познал алкоголь, наркотики, психиатрическую лечебницу.
Этот подследственный – тоже из новеньких, кто пока не общался с уполномоченным по правамребенка. Ему также оставлен телефон и разъяснен порядок обращения в аппарат уполномоченного.
Последним на прием приходит молодой мужчина. Уроженец Сахалинской области интересуется – имеет ли он как сирота право на получение жилья?Заключенному более 30 лет, но справляться ранее о своих правах ему было некогда –перманентно сидел в тюрьме.
Светлана Николаевна подробно расспрашивает об обстоятельствах дела, разъясняет подследственному его права: с заявлением о предоставлении жилья нужно было обращаться до 23 лет. Чтобы окончательно разобраться в запутанной ситуации, необходимы документы по факту продажи жилья, где был прописан сахалинец. Когда они окажутся у мужчины на руках, можно продолжать разбирательство.
Помимо соблюдения прав несовершеннолетнего правонарушителя, омбудсмену приходится решать множество вопросов. Нужно следить, чтобыподросток в СИЗО поддерживал связь с семьей. После окончания срока нужно решать, что будет делать ребенок, когда вернетсядомой.
Прежде всего омбудсмену важно понять, что произошло, что не сработало, почему подросток все же совершил преступление?
–Со многими из этих детей я работала, когда они находились в детских учреждениях, на свободе, –говорит Светлана Николаевна. – Что мы еще должны сделать, чтобы они не попадали в места лишения свободы?
Адресованный всем взрослым, этот вопрос из разряда тех, которые принц Датский советовал «на страницах мозга записывать, не доверяясь бумаге»…
