Из последних сел
Любой город, село или деревня, как и человек, имеют свое неповторимое лицо и биографию, в которой светлые страницы перемежаются с печальными, а годы благоденствия – с годами болезней и депрессий. Колотовка и Мусковит, что стоят на слюдяной Маме, уже прошли свою «точку невозврата». И вряд ли их агония продлится долго. Вероятно, совсем скоро они вольются в перечень бывших Мамских поселков, оставшись только в памяти людей, некогда их населявших.
Колотить или колоть?
Известны две легенды происхождения названия поселка. По одной из них, старатели, выходившие из Бодайбо с золотом, решили переночевать на островке возле реки. Ночью этих людей убили, а точнее закололи ножами. После этого случая и стали называть местечко Колотовкой. По второй – быстрая и бурная река так сильно перебрасывала со дна камни, что они колотились друг о друга, пока не перемалывались в песок.
Еще Колотовка знаменита тем, что именно с нее началась история всей слюдодобычи в районе. Два столетия назад про нее уже упоминали участники экспедиции академика Иоганна Гмелина. В его дневниках можно найти отрывки про рудники и копи, расположенные вдоль реки Колотовки. Вот как академик описывал добычу минерала в то время: «… мы не увидели никакого рудника, а только ряд шурфов, сделанных в утесе, на высоте примерно пяти сажень над ручьем. У промышленников нет никаких других способов добычи, кроме молотка и огня». Ни один из рудников долго не разрабатывался. В лучшем случае выкапывалась большая яма прямо в коренных породах, откуда и бралась слюда. Говорят, в тайге до сих пор находят «стариковские ямы», которые служат надежным и достоверным поисковым признаком на хорошие кристаллы. По этим «ямам» впоследствии были разведаны богатейшие жилы, которыми так славились здешние окрестности в советское время.
Организованная государственная добыча слюды относится уже к 20-м годам прошлого века. В конце лета 1926 года в район прибыла экспедиция института прикладной минералогии и металлургии цветных металлов, а через год были добыты первые 10 тонн слюды. Всю Великую Отечественную войну и три последующих десятилетия Колотовка снабжала советскую оборонную промышленность слюдой высочайшего качества. Старожилы рассказывали, что отдельные кристаллы достигали веса более 1,5 тыс. кг!
Расцвет поселка начался с 50-х годов прошлого столетия. Тогда ударными темпами начали отстраиваться жилые благоустроенные дома, выросли школа, детский сад, ясли, баня, дом быта и магазины, в таежном поселке даже появился кинотеатр под названием «Кристалл». Люди ехали в Колотовку со всего Советского Союза: заработки здесь были такие, каких в то время удостаивались разве что космонавты. Сытая безмятежность канула в Лету, когда новой России стала больше не нужна слюда. И жители, некогда ее коловшие, теперь вынуждены не жить, а «колотиться», чтобы хоть как-то сводить концы с концами.
На краю
От Мамы до Колотовки, если ехать рекой, всего немногим более 20 км, вкруговую на машине – в четыре раза больше. Склоны гор, вплотную обступившие автомобильную трассу, прорезаны огромными «шрамами» – их выбили селевые потоки, прорывающиеся из слюдяных штолен.
– Штольни в свое время не законсервировали, теперь вода в них то замерзает, то оттаивает, вот и рвет породу, – объясняет сопровождающий нас в поездке мэр Мамско-Чуйского района Александр Сергей. – Такая картина по всему району: и здесь, и возле Согдиондона, и около Чуи… Опасное, между прочим, дело. Однажды вот так же ехали, так чуть под завал не угодили – каменюги такие с горы посыпались, машинку, как орех, точно бы расплющили.
Порывистый ветер бросает на лобовое стекло пригоршни ледяного дождя, норовя выхлестнуть досадную помеху ко всем чертям. На обочинах дороги у выветренных гольцов то разбитые дома, то какие-то развалившиеся конторы…
– Это все бывшие поселки: Нижняя Луговка, Верхняя, горные участки, – растолковывает мэр. – Везде велась слюдодобыча, жили люди…
Сама Колотовка выглядит ничуть не лучше. Безглазо таращатся почерневшие покореженные деревянные двухэтажки, колосится подросшими кустами фундамент начатой школы, раскачиваются от порывов злого ветра полинявшие еще советские плакаты с призывами. На улице ни души. Лишь по поднимающемуся из кочегарной трубы хилому дымку можно догадаться – здесь до сих пор живут люди. Возле унылого одноэтажного строения машина, наконец, останавливается. Оказывается, это клуб. Метрах в пяти от него –котельная.
В клубе холодно – нет угля. Его последние крохи во дворе доскребают рабочие. Пока мэр выясняет проблемы с теплом, ныряем внутрь в надежде согреться.
– Холодно у вас, – разочарованно жалуемся хозяйке, представившейся культорганизатором Татьяной Васнецовой.
– Нормально. Мы же на Севере живем, привыкли, – пожимает та плечами. – Осталось чуть-чуть потерпеть, до теплых деньков дотянем как-нибудь.
– Что у вас в поселке есть?
– Если честно, считай, ничего. Живут в основном пенсионеры и учителя, которые работают в Мусковите, у нас-то все дома благоустроенные, а там – нет, вот и ездят отсюда на работу по три километра. Клуб, кочегарка и медпункт – все наши объекты, – говорит наша собеседница.
– Чем в клубе занимаетесь, есть какие-нибудь коллективы?
– Да какие? Сами соберемся, сами себе поем и пляшем, праздники устраиваем. На Первое мая маевку проводили, на День Победы – детей войны приглашали. Выставку организовали из поделок, которые наши ребятишки смастерили. Люди приходят, смотрят – пойти-то больше вообще некуда. Это раньше, когда слюду и керамику добывали, чего только не было! Новую школу заложили на 300 мест, даже бассейн в ней собирались делать, да перестройка помешала. В садик ходили больше сотни ребятишек, а в поселке жили почти четыре тысячи человек. Сейчас 70, хоть и прописано больше сотни. Один ребенок садовского возраста и четверо школьников. Фельдшер, я, библиотекарь, на котельной 17 человек работают и один воду возит – вот и все рабочие места, – рассказывает Татьяна Васнецова.
Подключается к разговору разобравшийся с кочегарами запыхавшийся мэр:
– Угля полно, просто возить не хотят. Возле Мусковита на промплощадке еще с прошлого сезона остался. Пока не ткнешь, никто с места не двинется.
Александр Брониславович поясняет: чтобы поддерживать жизнедеятельность котельной, требуется больше 50 млн рублей. За отопительный сезон уходит около 2 тыс. тонн угля. Котельная не окупает того, что потребляет – некому платить, к тому же она старая – 60-х годов постройки, плюс ко всему гнилые и растянутые почти на 10 км теплосети. Жилые дома в Колотовке раскиданы по всему поселку – один от другого на расстоянии нескольких десятков метров, а между ними – брошенные строения. В итоге получаются большие потери, и таким необходимым для людей теплом обогревается «воздух». Министерство ЖКХ предлагало перевести людей на индивидуальное отопление – электрическое, но они не захотели, и не без оснований. Ведь в таком случае не будет обеспечиваться централизованная подача воды от насоса, опять же работающего от старого теплоисточника. Жители в поселке в основном пожилые – воду им носить с улицы тяжело, к тому же в домах тогда не будет ни ванн, ни благоустроенных санузлов. О переезде в более благополучную Луговку или районный центр они даже не хотят слышать.
– У меня мама старенькая, куда ее вывозить? – отстаивает свою позицию культорганизатор. – Все уже здесь привыкли. Летом в лес бегаем, в речке каждый день купаемся. У каждого огород, катушок (стайки. – Авт.) – все есть, а представляете, в новое место переехать? Это же надо все построить, все сделать…
– Вы договоритесь в области, пусть нам котельную хоть как-то подлатают, чтобы мы следующую зиму пережили, – просят мэра собравшиеся по случаю его приезда женщины.
«Заслуженная» награда
После клуба едем поздравить с 80-летием старейшую жительницу поселка Валентину Лаврентьевну Гришину.
Мэр вручает имениннице открытку от губернатора, депутата и небольшой подарок от себя лично.
– Ой, господи, Саша, – кидается к нему на грудь старушка. – Как мне тяжело!
Успокоив бабушку, просим рассказать ее о себе:
– Муж умер, остались мы теперь вдвоем с сыном, – вздыхает она, роняя слезы. – А вообще-то приехала я с Алтая. О Севере, дурочка, мечтала. Помню, в огороде сидела и говорила подружкам: вон самолет летит, я на нем на Север улечу! Сначала у сестры жила, потом, когда замуж вышла, своим домом отделились. Работала в цехе обработки слюды – лет эдак 39. Муж Виктор Никитич был бурильщиком на горе. Вся жизнь в ожидании пролетела. Поселок-то, ой, какой золотой был, а посмотрите, что сделалось!
– Может, вам уехать отсюда? – осторожно предлагаем Валентине Лаврентьевне.
Та вгорячах едва не вскакивает со стула:
– Куда я поеду?! У меня здесь муж на кладбище лежит. Мы с ним 58 лет прожили, и ни разу не поколотил!
Едва передвигая опухшие ноги, гоношит угощение, перемежая хлопоты с жалобами:
– На слюде этой я силикоз и заработала – все легкие пылью забила. И сердце теперь стало плохо биться. Мы же в таких условиях работали – ой-е-ей! И ноги, и руки от нее теперь стягивает. Привезут слюду – она вот такими комками, да холоднючая, и колотишь ее. Пойдешь, погреешься, и снова за станок, надо же было норму-то выдавать. А теперь что – пенсия 13 тысяч – хошь сразу трать, хошь тяни, пока тянется.
– Да, люди чувствовали себя нужными, – соглашается мэр. – И работа, и веселье было, а теперь нас всех почему-то нерентабельными сделали…
– Саша, неужели закроют Колотовку? Ты хоть отстаивай нас наверху, – наказывает Валентина Лаврентьевна. – Куда нам ехать? Многие, вон, поуехали и умерли. А живые пишут: хоть сейчас бы вернулись, если бы тут хоть немножко жизнь воспрянула.
У горы Арарат
У подножия горы Арарат – да не той, что в Турции, а там, где сливаются реки Витим и Еремиха, расположился поселок, носящий имя знаменитой слюды – Мусковит. Слово «слюда» («слуда») – исконно русское. Смысл выражения «слудиться» издревле означал «слоиться», поэтому слоистый камень и получил такое название, а «мусковитом» его нарекли в иноземных научных трактатах – «витрум Московитикум» – стекло Московии, которое иностранные купцы охотно покупали не только для окон, но и для иллюминаторов в военных кораблях, особенно английских. Впервые это название было употреблено в научной работе американским минералогом Дж. Д. Дана в 1837 году.
Датой рождения поселка считается 1947 год, а до этого на его месте находился пункт снабжения под неказистым именем Еремиха. Как это ни странно, в Мусковите, нареченном в честь минерала, слюду никогда не добывали. С самого начала он числился поселком энергетиков. Градообразующим предприятием являлось Мамское районное энергетическое управление ГОКа «Мамслюда». Местные утверждают, что некогда Мусковит был самым красивым и ухоженным населенным пунктом во всем Мамско-Чуйском районе.
Большая перемена
– Когда-то в этих холодильниках хранился продуктовый запас всего района, – говорит мэр, показывая на огромные, ангарного типа строения. – И очистные были почти смонтированы, и ремонтные мастерские работали. Здесь запчасти делали, ТЭС стояла. Жители всегда боролись за свой поселок, чтобы он был самый красивый. Посмотрите, какой здесь асфальт: десятки лет лежит, и ничего ему не делается, потому что на совесть сработан! Вот здесь, например, стадион был, пацанами приезжали сюда в футбол играть. Соревнования шли по три-четыре дня: разведка, рудник, шахты – все свои команды выставляли…
Проезжая по Мусковиту, теперь можно лишь догадываться о его замечательном прошлом. Останки двухэтажного каменного здания – бывший детсад, рядом – полуразвалившаяся столовая, невдалеке заколоченная горно-механическая школа, где молодежь получала профессии, связанные с подземными работами: бурильщик, взрывник, электрик, машинист зарядной установки… А на окраине поселка – махина бывшего завода по дроблению слюды с проржавевшими станками и транспортерами в цехах мокрого помола.
– Совсем немножко не хватило времени, чтобы запустить производство в полную силу, – сокрушаясь, объясняет Александр Сергей. – Это была уже новая технология. Не успели, только несколько пробных партий сумели помолоть. Огромное блочное здание отгрохали, все завезли, а сейчас все брошенное…
Бывшая некогда мощнейшая ТЭС теперь съежилась до энергоучастка, на котором работают всего трое сотрудников – не местных – иркутян, которых на вахту завозят из областного центра – своих квалифицированных кадров, по словам мэра, в районе практически не осталось.
Детский сад «Солнышко» замечателен только своим названием. Размещается он в одной из квартир многоэтажного жилого дома. По нормам помещение рассчитано на 10 детей, а ходит всего четверо – больше дошколят в Мусковите нет. Вода привозная, отопление – дровяное.
В школе 15 учеников, а когда-то, говорят, было триста. Узнав, что в гости приехали журналисты из области, преподаватели собираются в учительской, чтобы поговорить о наболевшем. Директор Виталий Мондохонов коротко докладывает:
– Учителей хватает, но основная наша беда – уменьшение числа школьников. В первом классе одна ученица, в одиннадцатом – двое. Приема в первый класс в новом учебном году не ожидается, и в ближайшие три года – тоже. Уже сейчас нет третьего класса, четвертого и десятого. И одиннадцатого на следующий год не будет. Ведутся все предметы, но учителя, конечно, работают по совместительству.
Преподавательский костяк – возрастной, хотя есть несколько молодых специалистов. Директор Виталий Алексеевич, например, в Мамско-Чуйском районе всего седьмой год. Говорит, окончив Иркутский педуниверситет, сам нашел вакансию и рискнул приехать. Сначала работал простым учителем, а с прошлого года назначили директором. Ведет математику, несмотря та то, что по специальности – географ. Информатику преподает также молодой специалист Анна Трофименко. Она из местных, колотовских, работала секретарем, а потом прошла курсы переподготовки. Учитель начальных классов Арина Мазникова в школе 40 лет – с тех пор, как окончила Киренское педучилище. Большую часть времени преподавала в Колотовской школе, а когда ту в 2002 году закрыли, перешла в Мусковитскую, как и ее коллега Галина Голендрухина, преподаватель химии, а по совместительству еще физик, математик и учитель русского языка.
– Куда теперь таким, как мы? – вопрошают обе печально. – Знали бы, как нам жалко, вся наша молодость здесь прошла, мы-то помним, как все было раньше…
Им вторит старейший учитель, бывший директор школы Тамара Никитична Переверзева:
– Приехала в 1977 году, мужа направили сюда, он был геологом, а я за ним. Этот поселок был инженерный, основная часть населения – интеллигенция. Работали холодильные установки, цеха по изготовлению шлакоблоков, мастерские по ремонту горной техники, СМУ… И баня была, и бассейн – все для людей. Поселок был настоящий красавец – ухоженный, чистенький, зеленый. Мы даже дороги мыли! Мусковит планировался как будущий районный центр, даже место было присмотрено для аэропорта. А сейчас все в прошлом…
Главный вопрос, который волнует всех учителей, – закрытие кочегарки в Колотовке. Если ее не будет, говорят, все преподаватели разъедутся, ведь ездят они в Мусковит из соседнего поселка, где пока жилье благоустроенное.
Покидая поселок, решаем заглянуть в библиотеку. Ее хозяйка Любовь Шестакова, в отличие от учителей, пышет оптимизмом и бодростью духа.
– Пытаюсь, – смеется, – дарить по мере своих сил людям позитив. Вот и уют в библиотеке, смотрите, какой навела. Организовала клуб «Хозяюшка» – каждый праздник мы проводим посиделки с чаепитиями, конкурсы различные для детей и взрослых, книги по квартирам разношу… Вы к нам летом обязательно наведайтесь– такая красота вокруг – уезжать не захочется!
На поселок Витимский удалось посмотреть только с другого берега реки. Набирающий силу вечер вползал клином между непроницаемо серым небом с растрепанными космами туч и затуманенно-свинцовой водой, скованной подвижными контурами ледяных торосов. Набравшая где-то в середине реки силу штормовая волна вздымала льдины, перетирала их и крошила, нагромождая у припаев бело-серые ноздреватые рифы. И вдруг робкий, несмелый предвечерний солнечный луч пробился сквозь сплошную серую массу, усевшись квадратным зайчиком на ветровом стекле заляпанного грязью автомобиля.
– Вот бы и в жизни так, – подумалось вдруг. – А иначе зачем все это было?
