Вспоминая былое: далекое и близкое
«Иркутские страницы» – новая книга бывшего собственного корреспондента ТАСС по Восточной Сибири Владимира Ходия. Строго документальная, не ангажированная ни политическими, ни групповыми интересами, она дополняет новыми подробностями многие эпизоды истории Приангарья.
Под обложкой книги собраны эссе об участниках знаменитой писательской стенки, сложившейся после проведения в 1965 году Читинского семинара молодых писателей Сибири и Дальнего Востока: Валентине Распутине, Александре Вампилове, Геннадии Машкине, Вячеславе Шугаеве. Дотошный исследователь Владимир Ходий обнаружил многие детали из творческой жизни этих писателей, ускользнувшие от глаз библиографов.
Многие страницы книги посвящены Байкалу. Точнее, защите Байкала от человеческой глупости. Одна из этих глупостей грозила озеру серьезными последствиями. Чтобы быстрее заполнить водохранилище строящейся Братской ГЭС, а оно вмещало около 200 млрд кубометров воды, какие-то светлые головы предложили взорвать Шаман-камень, запирающий сток воды из Байкала.
Но камень – это лишь верхушка, сама скала тянется по дну Ангары несколько километров, и взорвать ее непросто. «Ничего невозможного нет, – заверили специалисты Союзвзрывпрома, – проложим под рекой семикилометровый тоннель, высотой три и шириной два с половиной метра, заложим туда 30 тыс. тонн аммонала и взорвем одновременно. В итоге образуется канал глубиной 25 м, шириной 100 м и длиной 7 км».
Было ясно, что взрыв, равный по мощности полутора Хиросимам, вызовет громадный водяной вал, сметающий все на своем пути, не считая массовой гибели рыбы. Но нашлись солидные ученые, которые заверили, что никакой опасности нет, большой волны не будет, а рыбу мы перед взрывом отпугнем электрополем.
А вдохновитель проекта, главный инженер сектора Ангары Московского института гидроэнергетического проектирования Н. Григорович напирал на энергетический эффект: мол, спустив Байкал на метр и пропустив эту воду через турбины Иркутской и Братской ГЭС, страна получит дополнительно 20 млрд киловатт-часов электроэнергии, а если понизить уровень на 5 метров, то и вообще получается колоссальная цифра – 100 млрд.
Как пишет Владимир Ходий, первыми восстали иркутские ученые. Тогдашний директор Байкальской лимнологической станции Академии наук СССР Георгий Галазий заявил: «Цель проекта – кратковременный энергетический эффект, временный заем, который придется отдавать Байкалу обратно. Причем возьмем на пять лет, а отдавать будем 20».
В «Литературной газете» появляется коллективное письмо «В защиту Байкала» подписанное наряду с учеными известными писателями: К. Седых, Ф. Тауриным, Г. Кунгуровым, начальником строительства Иркутской ГЭС. А. Бочкиным. Протестные статьи печатаются в областных газетах: «Восточно-Сибирская правда» и «Советская молодежь». Отпор был столь мощным, что намеченный на 1959 год взрыв был отменен.
Еще одна история, связанная с Байкалом, носит, можно сказать, курьезный характер, и в какой-то мере перекликается с нашим временем. В начале 60-х годов, как и сейчас, был запрещен промышленный лов омуля. И не зря. Рыбаки, следуя тогдашнему партийному курсу, брали повышенные соцобязательства и процеживали сквозь сети все байкальские воды, вылавливая все подряд: от бычков, идущих на изготовление консервов, до омуля. Считалось, озеро бездонное, черпай да черпай, сколько хватит сил. Наука на этот счет молчала, да если бы и воспротивилась, кто бы ее послушал.
И пришел момент, когда вместо рекордных уловов – пустые сети. В магазинах, некогда изобилующих омулем, – пустые прилавки. И тогда пополз сначала по Сибири, а потом и по всей стране слух: «Озеро продали чехам, они-то всю рыбу и выловили». Слух упорный, крепнувший из года в год. Помню, приехав по газетным делам на строительство Саяно-Шушенской ГЭС, поселился в один номер с инженером-проектировщиком из Москвы. И тот, когда мы заговорили о Байкале, стал авторитетно утверждать, что всему виной чехи, взявшие озеро в концессию и лишившие советских граждан деликатесной рыбы. Я знал, что это не более, чем миф, но он лишь отмахивался от моих возражений, оставаясь в твердом убеждении своей правоты.
Меня всегда интересовало, откуда растут ноги у этой басни, и только сейчас, благодаря Владимиру Ходию, я узнал подробности. Оказывается, всему виной был Виктор Демин, возглавлявший в конце 50-х – начале 60-х годов рыболовецкую артель имени Коминтерна, базирующуюся в поселке Култук. Туда частенько возили иностранцев, чтобы откушать свежей байкальской рыбки. Побывал там однажды секретарь Центрального комитета союза чехословацко-советской дружбы Вилем Бенда. Ему и предложил Демин установить более тесные связи, к чему располагала близость языков. И уже в марте 1959 года состоялось учредительное собрание поселкового отделения Общества советско-чехословацкой дружбы.
«Случай беспрецедентный, – считает Владимир Ходий, – поскольку раньше нигде в СССР на уровне населенных пунктов отделения обществ дружбы не создавались». Демина, как водится, вызвали в обком партии, намылили холку за самоуправство, но отменить не решились: международные дела – штука тонкая. Тем более что в Култук пришла поздравительная телеграмма от самого президента Чехословакии Антонина Новотного.
Дружба сложилась прочная и взаимообразная. «На праздники, – вспоминал Демин, – чехословацкие друзья стали присылать нам ящиками свое знаменитое пиво, а мы им – бочонок-другой омуля». Это уже, как говорится, информация к размышлению. А если добавить к ней суда рыболовецкой артели, которые обрели новые имена: «Прага», «Братислава», «Влтава», то вывод напрашивался сам собой – продали Байкал чехам».
Интересно, а к нынешнему запрету на промышленный лов омуля приложат какую-нибудь байку, перекладывающую на чужие плечи собственную вину?
