Виктор Дятлов: История – это то, что мы сделаем сами…
Доктор исторических наук, профессор ИГУ Виктор Дятлов – оригинальный, успешный и востребованный ученый, известный далеко за пределами России. Труды признанного и уважаемого историка из Иркутска много раз переводились на разные языки мира. Активный исследователь, теоретик и практик встретился с корреспондентом газеты «Областная» и объяснил – почему важно задавать прошлому интересные вопросы.
– Виктор Иннокентьевич, как в вашей жизни появилась история?
– Я родился в селе Голуметь Черемховского района. Это место историческое, я о нем даже немного писал, когда составлял предисловие к воспоминаниям моей мамы. Она была учительницей. Потом мы переехали в Черемхово. Я с детства любил читать книги. С теплом и благодарностью вспоминаию библиотеки в Голумети и Черемхово, потому что это не просто книгохранилища, там была особая атмосфера.
Когда оканчивал школу, вопрос о выборе профессии не стоял. Хотел быть историком, гуманитарием. С первого раза не поступил – сочинение написал на два. Так понимаю, низкую оценку поставили из-за моего почерка. На второй год поступил на исторический факультет университета и с тех пор вот в этих стенах – родной дом.
– Расскажите о вашем зарубежном опыте…
– Опыт у меня советский. Тогда съездить за границу на стажировку было непросто. Помните у Жванецкого: «В Париж, по делу. Срочно!» И все понимали – ну какое дело в Париже?
Я писал кандидатскую диссертацию по Египту, по предпринимательству, был первый, кто такую проблему поставил. Потом появились другие ученые – из Египта, Англии, США. Они работали по той же теме, по другим источникам, им были доступны архивы. Они читали работы коллег, ссылались друг на друга. А на меня нет. И это было тоскливое ощущение выброшенности из единого научного пространства.
И когда рухнул железный занавес, открылся мир. Россия, переживавшая переходный период, была в моде. Открылись новые возможности – стажировки, поездки, гранты. Это было замечательно для молодых. А я был, мягко говоря, не молод, и мне пришлось труднее – надо было привыкать, углубленно изучать английский язык.
Я был пару раз в Германии на стажировке, в Польше. Это не только возможность работы и профессиональных перспектив, но и по-человечески интересно. Об одном жалею – поздновато. Но с другой стороны – хорошо, что это было в моей жизни.
– Ваш путь ученого был ровным или случались крутые виражи?
– Мне было интересно учиться – замечательный курс и замечательные учителя. Повезло, что меня взяли в аспирантуру Института стран Азии и Африки при МГУ. До сих пор помню, как молодой и наглый провинциал, я, по незнанию, пришел сразу к руководству аспирантуры. Меня встретил заместитель директора, совершенно замечательный человек Михаил Филиппович Юрьев, который много лет проработал в Китае. Он посмотрел мои бумаги, похохотал и позвонил моей будущей научной «маме» – руководителю Фариде Мустафовне Ацамба. Сказал: «Тут парень появился из Иркутска, хочет к нам в аспирантуру». На том конце удивились: «Зачем мне аспирант из Иркутска? Он же арабского языка не знает». Михаил Филиппович порекомендовал меня «посмотреть», вот так я там оказался.
Все получается, когда не из-под палки работаешь, и когда не просто ставишь цель стать кандидатом или доктором. Я всегда писал, о чем хотел. В востоковедении было меньше идеологического контроля, больше позволялось. И не могу сказать, чтобы я чего-то врал. За те, советских времен статьи и книгу, мне не стыдно.
В этом смысле я счастливый человек – всегда занимался любимой работой. Учителя у меня были замечательные, я как профессионал многим им обязан. Не всякому так везет.
Жизнь идет. Я бы не хотел вернуться в прошлое, хоть там была молодость, любовь, свои радости. Ностальгии по молодости у меня нет. Тогда было одно, сейчас – другое…
– А во что вы лично верите?
– Я не верю в национальную идею. В общую идеологию, которая бы всех вела, и которую какой-то начальник придумал, категорически не верю. Я хочу, чтобы общество наше стало благоустроенным. Чтобы поменьше было дикости и варварства…
– Что вы подразумеваете под современным варварством?
– Нищую старость, когда пенсионеры живут на медные деньги. Детдома со всеми вытекающими. Под варварством я понимаю грязные улицы, захламленные подъезды, необихоженность нашей жизни. Варварство – это чудовищное, запредельное хамство нашей «элиты», которая не стесняется на фоне бедности общества демонстрировать яхты за сотни миллионов долларов. Варварство, что у нас что-то взрывается все время, потому что все запущено, и нет денег, например, на газовое хозяйство…
Мне хочется, чтобы мои внуки жили в благоустроенном, ухоженном обществе. Всегда будут кризисы и конфликты, но мне хочется, чтобы все потихоньку устраивалось. Чтобы произошло очеловечивание общества, и человек стал целью, а не средством.
Перемены я вижу. В нашей жизни появились волонтеры, например. Прогресс есть, и это обнадеживает.
– Какое направление вам сегодня интересно, над чем работаете?
– Я занимался Египтом, писал кандидатскую диссертацию, книгу. Мне была интересна история торговых меньшинств в странах арабского Востока и тропической Африки. Греки, армяне, иранцы, индийцы… Когда я подошел к защите докторской и написанию книги, в чем-то похожие процессы начались и в России. Появились мигранты, диаспоры, те же самые торговые меньшинства.
Когда я начал заниматься рынками, базарами, историей той же «шанхайки», мне говорили – ну, это несерьезно. Что писать о «шанхайке»? Сидят китайцы, торгуют ширпотребом… На самом деле это невероятно интересно. Потому что эти товары везут через весь мир, это люди, отношения, место в обществе. Это сгусток проблем, и его интересно изучать.
Меня заинтересовало возникновение «шанхайки». Я как историк понимал, что пройдет год – все уйдет, и потом никто не вспомнит – как это было, ни бумаг, ни текстов не останется, и реконструировать это будет невозможно.
Когда я начал заниматься рынками, базарами, историей той же «шанхайки», мне говорили – ну, это несерьезно. Что писать о «шанхайке»? Сидят китайцы, торгуют ширпотребом… На самом деле это невероятно интересно. Потому что эти товары везут через весь мир, это люди, отношения, место в обществе. Это сгусток проблем, и его интересно изучать.
Несколько лет назад мы выпустили первую в России книгу об этнических рынках. Эту проблему никто пока не исследовал. Через пару месяцев выйдет еще одна книга, посвященная рынкам, базарам как образу жизни.
Меня от Египта и египетского предпринимательства как-то очень сильно унесло восточнее. Но в этом есть своя логика – я интересуюсь проблемами контакта с эмигрантами, темами ксенофобии, эмигрантофобии.
Мы с коллегами написали работу о почти неизвестном сюжете. Речь шла о массовом убийстве китайцев в Благовещенске в 1900 году, когда к этому приграничному городу вплотную подкатилась стихийная волна бушевавшего в Китае антииностранного восстания. Об этом чрезвычайном, страшном инциденте я написал статью, меня это зацепило. Почему, думал я, общество, которое считало себя культурным, цивилизованным, так свысока смотрело на китайское варварство? Общество тогда было чутко к несправедливым вещам, почему оно никак не отреагировало?
– Можно ли извлечь уроки из прошлого, или история ничему не учит?
– История – то, что мы сделаем сами. Уж как сделаем, так оно и получится. Что сумеем выстроить, то и выстроим. Если плохо выстроим – значит, только сами и виноваты. История – это то, как мы смотрим на мир. Это те вопросы, что мы задаем прошлому. Прошлое было, люди жили, что-то делали, оставляли в своей жизни информационные следы – то, что мы называем источниками. И мы на основе этих источников пытаемся реконструировать то, что было. Мы осмысливаем, изучаем прошлое. Значит, мы – часть истории. Если кто-то захочет чему-то научиться на уроках истории – научится.
Но если кто-то не задает интересные вопросы прошлому, он должен столкнуться с тем, что будущее задаст вопросы ему…
Справка:
Дятлов Виктор Иннокентьевич окончил исторический факультет ИГУ в 1972 году. Окончил аспирантуру в Институте стран Азии и Африки при МГУ и в 1977-м защитил кандидатскую диссертацию. С 1976 года – преподаватель, старший преподаватель и доцент кафедры всеобщей истории. В 1995 году в ИСАА при МГУ защитил докторскую диссертацию. С 1996 года – профессор кафедры новой, новейшей истории и международных отношений ИГУ. В январе Виктору Иннокентьевичу Дятлову исполняется 70 лет.
