Антон Романов: Политика основана не на интригах, а на согласовании интересов
У Антона Романова длинная депутатская жизнь, начавшаяся 30 лет назад избранием в областной Совет народных депутатов. Потом он был депутатом практически всех созывов Законодательного Собрания. Лишь единожды изменил своему правилу. Но причина была уважительная: с 2011 по 2018 год он заседал в Госдуме. За все годы пребывания в законодательной власти заслужил стойкую репутацию возмутителя спокойствия. И сейчас, будучи в ЗС членом фракции КПРФ, он по-прежнему не хочет мириться с несправедливостью и беззаконием.
Поход во власть
Я понял, что один в поле не воин, нужно находить союзников, даже расходясь с ними в политических взглядах, чтобы добиться конечной стратегической цели.
– Что вас привело в законодательную власть и заставило так надолго задержаться в ней?
– Никогда не собирался заниматься депутатской деятельностью, обстоятельства вынудили. У нас в стране вся воспитательная работа с молодежью по месту жительства была отдана на откуп трестам жилищно-коммунального хозяйства, которым на это выделялись приличные деньги. Самое большее, на что их хватало, это создавать при ЖЭКах курсы кройки и шитья. А подростки болтались на улицах. Чтобы их занять, мы создали «Молодежное спортивное объединение», выпросив у городских властей здание бывшего растворобетонного узла, подлежащее сносу. И методом народной стройки за два года подняли из руин. Потом еще шесть лет узаконивали. Пришлось обращаться в ЦК ВЛКСМ, чтобы они издали постановление «О молодежном любительском объединении», наделяя их законными правами.
– А в других регионах были такие молодежные объединения?
– Только во Львове. По сути, мы открыли дорогу этому движению по всей стране. Но даже охранная грамота ЦК не спасла от произвола чиновников. Мы же как кость в горле стали для ЖЭКов, где старушки имитировали бурную деятельность на поприще изготовления мягкой игрушки. У них тишина, а к нам молодежь валом идет, за пару лет у нас появилось несколько филиалов: морская школа, альпинистский клуб «Витязь», даже наши энтузиасты во главе с Сашей Качиным настоящий самолет построили. Надо им крылья укоротить, решили чиновники, а то черт знает куда взлетят. Пришли и кувалдой разбили самолет, потребовав выметаться из подвала. И другие клубы начали закрывать. Тогда мы поняли: не дадим отпор сегодня, они завтра поломают кувалдами все, что нам дорого. Нужно защищаться, идти во власть. Шел 1990 год, начались выборы в областной Совет народных депутатов. Я победил и стал депутатом, а еще пять членов МСО были избраны в городской Совет и один – в районный.
Я понял, что один в поле не воин, нужно находить союзников, даже расходясь с ними в политических взглядах, чтобы добиться конечной стратегической цели.
– Этот поход во власть принес какие-то плоды?
– И немалые. В областном Совете мы образовали Комиссию по делам молодежи и первое что сделали, это создали Комитет по молодежной политике, отнявший право у коммунальщиков на воспитание молодежи по месту жительства. И для финансирования комитета завели строку в областном бюджете.
Не был членом ни одной партии
– Вы были в свое время независимым депутатом, одно время примкнули к «Единой России», сейчас состоите во фракции КПРФ. Ваши политические пристрастия меняются?
– Я никогда не был членом ни одной партии: ни КПСС, а уж тем более «Единой России». В Госдуму прошел по спискам Народного фронта. Сейчас не являюсь членом КПРФ, а вхожу в эту фракцию, поскольку у нас совпадают цели. Не все, конечно, но многие. Если бы на ее знаменах было начертано слово «национализация», я, может быть, и вступил бы в ее ряды.
– То есть вы противник частной собственности?
– Убежденный. Сегодня по Конституции народ является источником, а не носителем власти. Это то же самое, что корова является источником молока, но молоком распоряжается ее хозяин. Так и народ не имеет власти, а передает ее кому-то. Каким-то хозяевам. И они ею распоряжаются. Сегодня российское государство принадлежит узкому кругу собственников, которые получили все: и недра, и средства производства. И они вряд ли будут заботиться о населении. Возьмите ту же историю с капремонтом. То, что называлось капремонтом в Советском Союзе, это ремонт с временным выселением жителей. Убирали крышу, пол, электропроводку, внутреннюю разводку труб. После чего укрепляли фундамент, штукатурили стены, ставили новые окна, двери и всю сантехнику. Через год люди въезжали в обновленные квартиры. Сегодня такого ремонта никто не делает. Придумали новый термин: «частичный капремонт», который ограничивается побелкой и покраской подъездов. Или за него выдается замена лифтов. А в это время трубы текут, инженерные сети на честном слове держатся. Сегодня выбытие жилого фонда происходит в три раза быстрее, чем строительство нового.
– Я знаю, что у вас во фракции прошла дискуссия по поводу «мусорной реформы». К какому мнению пришли?
– Она, на мой взгляд, преступна. Вроде бы благородная цель – навести порядок с мусором. Лучше всего построить заводы по его утилизации. Но реформа не предусматривает строительство таких заводов. Нет там инвестиционной составляющей. Она предполагает одно – собрать все мелкие свалки в одну большую кучу. И взять за это побольше денег.
– Недовольство населения вызывает принятая раскладка мусорного сбора: не с человека, что было бы логично, а с площади помещения.
– Нам говорят: если брать с человека, то пострадают многодетные семьи. Хотя они все на учете и могут получить пособие на эти цели. А вот что пострадают одинокие пенсионеры, получившие в советское время большие квартиры, это несомненно. А еще в большей степени малый и средний бизнес. Нашему коллеге депутату Сарсенбаеву вкатили налог 470 тысяч рублей в год за магазин в 300 квадратов. Это влечет закрытие магазина. Знаете, как называются подобные реформы в технологиях манипуляций общественным мнением – спустить зайца. Когда собаки бегут за оленем, вдруг им дорогу перебегает заяц, и вся свора бросается за ним, бросая оленя. В нашем случае «олень» – это буксующая экономика. Высокие тарифы на электроэнергию, железнодорожные перевозки и дорогие банковские кредиты парализуют производство, лишают его рентабельности. Пока в руках частника энергетика, банковская система и железнодорожный транспорт – нам из этой ямы не выбраться.
Никогда не гнался за должностями
– В нынешнем Законодательном Собрании сложилась непростая конфигурация, этакое балансирование сил. Это представляет определенные трудности?
– Такая конфигурация сложилась не случайно, она отражает состояние общества. Оно находится на распутье. И понимает, что путь, которым сегодня ведут Россию, это тупиковый путь, направленный на утилизацию народа. Но путь, по которому нужно идти, еще не выбран. Люди еще плохо понимают, что произошло со страной, и что нужно делать. Я уверен, пенсионная реформа и другие антинародные шаги многим раскроют глаза: кто есть кто. А в Законодательном Собрании в ближайшее время все равно установится нормальное правильное соотношение сил, отвечающее соотношению сил в обществе.
– Но депутатам трудно принимать решения, когда чаша весов колеблется.
– Это вызвано во многом в силу недостатков действующего законодательства и недостатков Регламента. Например, действующий сегодня Регламент не позволяет депутатам увидеть результаты своего голосования. Я нажимаю на кнопку, мне говорят – ваш голос учтен. Только неизвестно куда он учтен. За или против. И проверить это я не могу. В Госдуме на экраны мониторов выводится список, где перечислены все голосующие, и результаты голосования. Не общие, а индивидуальные. Я сделал депутатский запрос по этому поводу: предоставьте результаты голосования пофамильно. Мне говорят: результаты в памяти не фиксируются, и восстановить их невозможно.
– Но электроника, наверное, не ошибается.
– Нет электроники, которую оператору нельзя «поправить». Мы постепенно превращаемся в кнопкодавов. По сравнению с другими созывами, в которых мне довелось участвовать, Регламент Заксобрания претерпел трансформацию. Кандидатуру руководителя аппарата всегда утверждали на сессии, теперь это отдано на усмотрение председателя. И структуру аппарата, и бюджет Законодательного Собрания утверждали на сессии. Сейчас этого нет. Я не говорю уж о кворуме. Он всегда был две трети от списочного состава. Каким-то непонятным решением его сократили до половины депутатов плюс один голос. Наша задача – вернуть все на прежние места.
– Это удобнее было бы делать, возглавь вы комиссию по Регламенту, депутатской этике и связям с общественными организациями. И вам предлагали баллотироваться на пост председателя, но вы отказались. Почему?
– Никогда не гнался за должностями. Помню, когда меня выбрали в первом созыве председателем комиссии по контрольной деятельности на освобожденной основе, я отказался получать причитающуюся мне зарплату. Единственный, наверное, в истории ЗС чудак. Я считал, что не вправе от правительства разрушителей Советского Союза получать зарплату.
– Как оценили ваш шаг?
– Сначала удивлялись, а потом сказали: ты классный парень. Еще бы не классный, как я потом узнал, мои деньги оставались в фонде заработной платы и делились между остальными.
– Будучи депутатом Госдумы в какие комитеты вы входили?
– В Комитет по федеральному законодательству и в Комитет по энергетике. Был автором двух десятков законодательных инициатив, направленных на совершенствование федеративного законодательства, но все они были отклонены. Слишком революционными они показались моим коллегам. Да и сам я стал выглядеть в их глазах какой-то белой вороной. Были предприняты немалые усилия, чтобы я не прошел на второй срок.
– Работа в Госдуме обогатила ваш опыт?
– Несомненно. Я понял, что один в поле не воин, нужно находить союзников, даже расходясь с ними в политических взглядах, чтобы добиться конечной стратегической цели. Политика основана не на интригах, а на согласовании интересов. Этого принципа я придерживаюсь и при работе в Законодательном Собрании.
