Ярослава Пулинович: Театр разговаривает с людьми про «здесь и сейчас»
Одна из важных составляющих Международного фестиваля им. А. Вампилова – встречи с драматургами. В этом году Иркутск посетил один из самых интересных современных авторов – Ярослава Пулинович. Ее пьесы, задевающие за живое, но в то же время очень светлые, идут на многих сценах России. В том числе и в Иркутском драмтеатре.
Спектакль «Земля Эльзы» стал одной из самых заметных премьер прошлого сезона и вошел в фестивальную программу. Еще одна постановка «Зулейха открывает глаза» по роману Гузель Яхиной Башкирского театра , инсценировку для которой сделала Ярослава Пулинович, завершала фестиваль в Иркутске.
– Ярослава, откуда вы черпаете вдохновение, когда пишете пьесы?
– Самое лучшее вдохновение для меня – это дедлайн. Когда до сдачи пьесы остается два-три дня, вдруг такое вдохновение накатывает. Мне кажется, вдохновение – это инструмент начинающих авторов, потому что вначале ты идешь по наитию, а потом понимаешь, что как аппетит приходит во время еды, так и вдохновение – во время работы. А еще у меня есть что-то вроде дневника, куда я пишу все, что придет в голову. И когда я не могу начать, открываю его и набираю все подряд, и потом как-то расписываюсь и приступаю к пьесе. В основе всегда истории на какую-то тему, которая меня волнует.
– Какая история легла в основу пьесы «Свой путь»?
– Мы ехали по степям Хакасии, и один человек показал: «А вот здесь живет шаман. Ну как шаман – он вообще-то бывший депутат. Ну как депутат – он бывший рок-музыкант. Ой, это такая длинная история!» Я тогда подумала – это пьеса. В ней два героя, и один постоянно меняет жизненные роли, а другая – остается собой.
– Какие авторы вам близки?
– Мне очень интересно то, что делают современные драматурги: Ирина Васьковская, Дмитрий Данилов, Андрей Иванов, Екатерина Трофимова, Полина Бородина. Если говорить о мэтрах, то это Наталья Ворожбит и Михаил Дурненков.
– Как вы решили стать драматургом?
– В 17 лет я поступила на курс к Николаю Коляде в Екатеринбургский театральный институт. Увидела, что все пишут пьесы, и тоже начала. В 17 лет я написала пьесу «Карнавал заветных желаний», которую почти сразу поставили.
– Как вы относитесь к тому, что часто ваша задумка в пьесе отличается от того посыла, который несет спектакль?
– Режиссер воспринимает материал по-своему, и у него есть на это право. Что делать? Принять тот результат, который есть.
– Ваше впечатление об иркутском спектакле «Земля Эльзы» режиссера Дмитрия Акимова?
– Мне очень понравилась ведущая пара – Наталия Королева и Александр Булдаков. Это один из лучших ансамблей из всех постановок этого спектакля, что я видела. Но мне показалось, что в этой версии было два спектакля. Все, что касалось жителей деревни – было немного картонным, а главных героев – глубоким и настоящим. Понятно, что это было сделано намеренно, но, возможно, немного чересчур.
– В прошлом и позапрошлом веке драматурга часто приглашали работать над спектаклем вместе с режиссером. Сейчас такая практика есть?
– Нет, и слава богу. Я поставила в своей жизни два спектакля, и это была такая мука! А сидеть с режиссером – еще ужаснее. Я буду нервничать и что-то говорить ему, он будет раздражаться в ответ. Однажды у меня было общение с режиссером, которого я очень уважала как профессионала, и я все время говорила ему, что нужно доработать, сделать более совершенным. Но в какой-то момент он посмотрел на меня совершенно ненавидящими глазами, и я поняла, что он все советы воспринимал как личное оскорбление, хотя я, наоборот, желала ему добра.
– Как вы относитесь к тому, что современную драматургию часто считают «чернухой»?
– Мне кажется, это стереотип, который возник лет 20 назад. Действительно, в 1990-е годы в пьесах было много маргинализированных героев, потому что авторы описывали то, что видели. Последние лет пять я таких мрачных пьес не встречала, потому что жизнь изменилась, а вслед за ней и драматургия. И потом я не совсем понимаю, что такое «светлуха», поскольку автор отражает свое восприятие окружающей действительности. Театр – всегда про сегодняшний день, про то, что происходит с нами сейчас, ведь это не музей, где картины могут висеть хоть сто лет. Но многие хотят превратить театр в Чехова в белых платьях и Шекспира в бархатных штанишках. А так не может быть, потому что театр разговаривает с людьми про «здесь и сейчас».
– Хотя Шекспир тоже в свое время был современным драматургом.
– Конечно, и сейчас его пьесы могут быть современны, если они будут по-другому прочитаны, потому что людям никогда не интересно про «тех», им интересно найти себя.
– Ваши впечатления от Иркутска?
– Мне очень нравится ваш город, и вы такие молодцы, что сохраняете деревянное зодчество. Заметно, что многие усадьбы реставрируют. У нас в Екатеринбурге уничтожили весь деревянный фонд, и это очень обидно. Когда люди говорят, что это развалюхи, которые невозможно восстановить, я вспоминаю Эстонию, в которой мы жили почти год. Эта страна на 70% состоит из деревянных домов. Там все перебрано по досточке и очень бережно восстановлено. Иркутск в этом смысле достоин уважения.
– Какие темы вас сейчас интересуют, над чем вы работаете?
– Я пишу пьесу про жителей малых городов, ведь сейчас у нас развиваются в основном мегаполисы. А малые города умирают, в них останавливается производство, оттуда уезжают. Но есть люди, которые хотят жить в деревне, на земле, но не могут этого сделать, потому что русская деревня умирает. И я считаю, что это большая трагедия для России.
