Дети блокады: Ангарчане вспоминают военный Ленинград

Они росли в условиях голода и холода, под свист и разрывы снарядов. Война разбросала их по разным уголкам Советского Союза. Более 200 детей из блокадного Ленинграда выбрали местом жительства Ангарск. Встретиться с очевидцами тех событий нам помог городской Совет ветеранов.  

27 января в России отмечается День снятия блокады Ленинграда. Это одно из самых страшных событий Великой Отечественной войны. На протяжении 900-дневного окружения ленинградцы показали всему миру пример мужества и стойкости. Сегодня свидетели тех страшных лет – дети блокадного Ленинграда – вспоминают, что пришлось пережить их семьям.

Толя

Толе Крушенкову к началу войны было три года. Он вместе с мамой Аграфеной Ивановной всю блокаду и до самого Дня Победы прожил в Ленинграде. Его первыми детскими воспоминаниями были штабеля трупов, сложенные во дворе дома на Невском проспекте. Это погибшие от голода люди, которых некому было хоронить. Помнит он и поездки в трамваях, когда от одного запаха еды начинались голодные судороги. Помнит человеческую доброту, когда такие же голодные ленинградцы могли поделиться крохотным кусочком снеди.

Картина блокадных ужасов складывалась и из рассказов мамы. Но нет сил даже мысленно возвращаться в годы пережитой трагедии.

– О блокаде вспоминать не могу. Начинаю волноваться, и слезы застилают глаза. Все это было очень тяжело, гораздо страшнее, чем пишут в книгах и показывают в фильмах, – говорит Анатолий Филиппович.

Отец мальчика Филипп Васильевич до блокады работал на фабрике «Красное знамя». Это предприятие делало капрон и с началом войны перестроилось на оборонные нужды. Такие производства эвакуировали из блокадного города одними из первых. Отца вместе с фабричным оборудованием направили в Грузию, в Тбилиси. Членов семей рабочих из-за полной блокады города забрать не представилось возможным.

– Так на Невском мы с мамой и прожили всю блокаду, – вспоминает Анатолий Филиппович.

8 сентября 1941 года Ленинград впервые подвергся массированной бомбардировке с воздуха. Немецким самолетам удалось сбросить на Ленинград больше 6000 зажигательных бомб, подавляющая часть которых упала на территории Московского района. Возник огромный пожар на Бадаевских продовольственных складах, которые, по мнению историков, были главной целью немецких бомбардировщиков. В городе не осталось продуктов. Норма хлеба в сутки снизилась до 125 граммов.

– Мама променяла на еду все, что было в доме, вплоть до жилья. Спекулянты были и в то время. Кому война, а кому мать родна, – горько вздыхает наш собеседник.

Семья жила впроголодь, ели, как все ленинградцы, что придется…

В 1945 году ослабевшего от голода Толю мама отправила к своим родителям в Ленинградскую область. Через четыре месяца он вернулся домой. Каких больше было слез в День снятия блокады – горьких или радостных, Анатолий Филиппович не помнит. Но знает главное – история героического города всегда с ним.

– Я никогда не расстанусь с Ленинградом, – говорит он.

В 1957 году его призвали в армию. Попал в Сибирь, в Ангарск, здесь встретил свою судьбу и остался на всю жизнь. Мама, пережив блокаду, дожила до 93 лет. Отец так и остался в Тбилиси – война разлучила близких людей.

Анатолий Филиппович постоянно бывает в городе своего военного детства. Пискаревское кладбище, погост Александро-Невской Лавры – места его памяти.

Володя

Родовые корни Владимира Листакинда – из Прибалтики.

– Я импортный человек, – шутит про себя Владимир Александрович.

О своем детстве он тоже не может вспоминать без волнения.

– Могу заплакать, – предупреждает в начале разговора.

Когда началась война, Володе было четыре года. Военным лихолетьем разметало всю семью Листакиндов.

Отец Александр Иосифович трудился на оружейном заводе. Мама Любовь Сергеевна в дни блокады работала поваром в военном училище имени Орджоникидзе.

– Она умерла от голода в 1942 году. Понимаете, она – повар, умерла от голода, разделив судьбу ленинградцев, – печально говорит Владимир Александрович. – О судьбе ее захоронения я узнал лет шесть-семь назад. Мама похоронена в братской могиле на Пискаревском кладбище – мемориале, где покоятся тысячи жертв блокады.

Отец работал сутками, маленький Володя часто был предоставлен сам себе. То, что он, голодный и одинокий ребенок, выжил в пустой холодной квартире – само по себе чудо.

Когда открылась «дорога жизни» через Ладожское озеро, из осажденного города начали эвакуировать в первую очередь детей. Навигация была смертельно опасна. Частые налеты вражеской авиации и непредсказуемые осенние штормы делали каждый рейс подвигом.

От этой эвакуации Володя запомнил страшный холод. А вот куда его вывезли, в какой населенный пункт, память стерла.

– В 1945 году меня нашел дядя Федор Сергеевич Иванов, инвалид. Потом дядя нашел свою сестру, а она нашла еще одного брата, – вспоминает Владимир Александрович. – Мы, как цыгане, кочевали, жили то там, то сям. Из украинского города Днепропетровска дядя и тетя увезли меня в Эстонию, в город Кохтла-Ярве. Там я окончил школу. А следы отца потерялись.

Думая о будущем, тетя обратилась к руководству Нахимовского училища с просьбой взять мальчика на обучение. Последовал отказ – про отца сироты не было сведений: где он и что делал во время войны.

Отца через всесоюзный розыск родные Володи все же нашли, и юноша уехал к нему в Сибирь. Родные люди встретились и разошлись уже навсегда. С 16 лет Владимир строил свою судьбу самостоятельно. Окончил техникум, освоил профессию монтажника.

В Ленинград ездил неоднократно. В один из приездов пошел на Васильевский остров, где по адресу – Вторая линия, дом 18, квартира 12, жил в блокаду. Там давно обосновались чужие люди, которые даже не захотели с ним разговаривать…

Юля

Юлия Николаевна Шишкина – из семьи потомственных ленинградцев. Вся ее многочисленная родня прожила в блокадном городе всю жизнь. Бабушка по отцу Елизавета Ивановна Жданович в войну была дворником, тушила зажигательные бомбы и, как тысячи ее сограждан, посильно помогала фронту. Несмотря на ужасы и голод блокады, Ефросинья Ивановна была долгожительницей и скончалась в возрасте 117 лет. Память о ней в виде мемориальной таблички увековечена в Санкт-Петербурге по улице Малая Балашиха.

– По рассказам бабушки и мамы, это было очень страшное время. Нас было пять, и все девочки, – рассказывает Юлия Николаевна, – мама тоже помогала фронту, лазила на крышу и сбрасывала с кровли тлеющие зажигательные бомбы.

Однажды во время обстрела один из снарядов отрикошетил, и осколки попали маленькой Лизе в ногу.

Папа Николай Иванович служил на боевом корабле и погиб на Балтике, защищая осажденный город. Многодетную маму Людмилу Ефремовну с детьми эвакуировали из города только в конце блокады. Семья эшелоном добиралась до Новосибирска. По дороге от голода умерла сестренка Рая. Сама Лиза тоже опухла от недоедания, но выжила.

– У мамы в эшелоне начался сыпной тиф, – вспоминает Юлия Николаевна. – Маму хотели ссадить на какой-то станции, а нас отправить в детдом. В полубреду мама попросила не разлучать нас, сказала – умирать, так вместе.

Но до Новосибирска семья все же доехала. Раненную в ногу Лизу осмотрели врачи. Рана была очень плохая, долго не заживала. От ампутации девочку спасла мама. До сих пор в непогоду больная нога – память о войне – дает о себе знать.

Из Новосибирска, ставшего вторым родным городом, Юлия Николаевна переехала к дочери в Ангарск и даже получила квартиру. В Санкт-Петербурге сегодня проживает ее 84-летняя сестра Ольга. Вторая сестра, 87-летняя Евгения, так и осталась в Новосибирске. Еще одна сестра, Зоя, погибла в авиакатастрофе над Свердловском.

Спустя много лет Юлия Николаевна в Санкт-Петербурге нашла квартиру, где они жили в блокаду. И цепкой памятью узнала даже мебель своего детства…