Одежда, в которой оживает традиция
Когда современные девушки демонстрируют наряды, похожие на те, что носили их прапрабабушки, восстанавливается утраченная в советские годы связь времен. Не случайно коллекция костюмов русских старожилов Приангарья мастера Светланы Ереминой победила на Международном фестивале «Этноподиум» и получила Гран-при «Хоровода ремесел».
Костюмы учебно-творческой мастерской Союза «Оникс» стали центром выставки «Узорная летопись культуры», которая открылась в Ремесленном подворье областного Дома народного творчества. Здесь можно увидеть более 50 работ мастериц. О своей коллекции Светлана Еремина рассказала газете «Областная».
– Светлана, как вы увлеклись декоративно-прикладным искусством?
– Это произошло в 1990-е годы, когда страна переживала дефицит. Мне нравились украшения из кожи, но достать их было негде. Купила в магазине «Умелые руки» кожу и сделала себе заколки. В своих обновках пришла на выставку «Оникса». Там заметили мою работу и спросили: «А не хочешь с кабошонами поработать?» И высыпали передо мной целую груду камней. Так я начала экспериментировать, а потом семь лет вела мастерскую «Работа с кожей».
– А как возник интерес к традиционному костюму?
– Я шила с детства. У меня возле кровати стояла ножная швейная машинка, и я лет с восьми постоянно что-то сшивала на ней куклам. А вообще мой дед был профессиональным портным – шил офицерам форму. Но я получила совсем другую профессию – окончила кибернетический факультет в Иркутском политехе. А тяга к русской народной культуре возникла подспудно, когда мы с мужем, будучи студентами, ходили на народные танцы в ансамбле «Радуга». Там изучали хореографию разных народов, но именно русские танцы будили что-то внутри, на генетическом уровне. Потом я пришла в мастерскую «Русский костюм». Информации тогда было мало, мы ксерокопировали в библиотеке книгу Федора Пармона «Русский народный костюм как художественно-конструкторский источник творчества», где был дан крой рубах по разным регионам. По его образцам выкроек я сшила два своих костюма. Сначала смоленский, а потом северный. Оба сохранились.
– Знаю, что создание коллекции традиционного костюма у вас связано с Новосибирском.
– В 2010 году мы с мужем переехали в Новосибирск. Там я пошла учиться в Центр фольклора и этнографии, чтобы быть в среде единомышленников, и сшила свою коллекцию.
Костюм является отражением души народа, не зря у нас есть поговорка – встречают по одежке. Осмысление национальной одежды помогает нам лучше понять самих себя. И потом, как говорит красноярский этнограф Екатерина Горева, – национальная идентичность должна визуализироваться.
Светлана ЕРЕМИНА, мастер Союза мастеров народного искусства «Оникс»
Кстати, задолго до этого в Иркутск приезжала этнограф-фольклорист из Новосибирска – Татьяна Куликова. Она провела трехдневный семинар, на котором рассказала про секреты кроя русской одежды. И мой внутренний конструктор был настолько поражен простым и экономичным кроем распашного косоклинного сарафана, что мне сразу захотелось это повторить.
– Откуда вы брали информацию о костюмах старожилов Приангарья?
– У меня порядка восьми старожильческих костюмов. Нам крайне повезло, что во время проектирования Братской ГЭС этнографы очень хорошо обследовали территорию затопления. У нас есть два очень хороших источника «Одежда русского населения Сибири» Людмилы Сабуровой и «Русский народный костюм XIX–XX веков» Галины Масловой. В этих источниках достаточно подробно описана одежда, которую носили жители территорий по верхнему и среднему течению Ангары.
– А как вы подбирали ткань?
– Ткани того времени можно увидеть в сохранившихся коллекциях костюмов других регионов. Использовались парча, шелка, тафта, фанза, хлопчатобумажные – китайская даба, российские ситцы и шерстяные кашемировые ткани. Кстати, китайские, монгольские и индийские современные ткани сохраняют традиционные рисунки и технологии. Не так давно на индийской выставке я увидела ткань с ручной набойкой, протравкой и окраской цвета индиго. В итоге купила ее и сшила сарафан.
Интересно, что культура выращивания льна была забыта в Сибири на какое-то время. Только в конце XIX века Столыпинские переселенцы возобновили ее. В домашнем хозяйстве на ткацких станах ткали лен и коноплю, шабуры и однорядки. Узорное ткачество в одежде не применялось. Главным украшением одежды был пояс. Простые пояса с полосами и оборки для чирков ткались в домашнем хозяйстве. А широкие ярко орнаментированные шерстяные праздничные пояса покупались на ярмарках. Видимо, уже тогда были мастерицы, которые зарабатывали этим на жизнь.
– Есть какие-то отличительные черты одежды старожилов Приангарья, ведь говорят, что в Сибири не было корневой русской культуры?
– За три века на этой территории сложилось население, которое мы называем сибиряками. Эти люди родились, выросли и трансформировали одежду под те условия, в которых они проживали. Старые фасоны переосмысливались и шились из новой ткани. Например, у нас на нижней Ангаре бытовал обжим – корсетик на узких лямках, плотно облегающий верхнюю часть тела. Он похож на часть прибалтийского костюма, и можно было бы считать, что эта одежда оттуда. Но поскольку корсеты подбивались мехом и шкурками водяных птиц, то можно говорить, что русское население заимствовало и по-своему трансформировало этот фасон.
Известно, что когда-то сюда приехали переселенцы с русского севера. Но их сарафаны уступили место юбкам. Причем видно, что иногда юбки перекраивали из сарафанов. Можно предположить, что эти обжимы было неудобно носить на сарафанах. В Сибири сохранилась душегрея, которая у нас называлась телогрея. Это древний элемент одежды русского Севера, который исчез на территории Западной Сибири, но сохранился за Енисеем. Они были расклешенные и короткие, иногда тоже подбитые мехом. Рубахи состояли из двух частей. Верхняя – рукава, а нижняя – станушка, которая пришивалась на живую нитку через край, стиралась по отдельности и изнашивалась не одновременно. Рубаха тоже отсылает нас к русскому Северу.
– Какие головные уборы носили старожилы Сибири?
– Нельзя сказать, что в Сибири сохранялись старинные головные уборы. Бытовала девичья повязка – широкая лента из позумента с содержанием золота. Повседневно женщины носили повойники, а праздничные головные уборы были вытеснены платками. Их повязывали по два, по три, по четыре, и это был признак достатка. Не случайно платок называли кокеткой. На свадьбу на Руси в косу было положено вплетать косник, и в Сибири эта традиция тоже трансформировалась. Этот предмет состоял из множества лент или полосок красивых тканей.
– Во что обувались?
– Обувь была только кожаная. В наших краях лапти ни лыковые, ни берестяные не носили. Про бересту у нас говорят, что она очень ломкая. Ну и зачем она, когда в достатке были мех и кожа, из которой шилась всякая обувь. Прежде всего, чирки – кожаные тапки с тканевой опушкой, в которую продевались оборы. Носки шерстяные. Чулки выше колен. Колени подвязывали и прямо в этих чирках ходили по снегу. Это женский вариант обуви, а мужские чирки могли иметь голенища.
– А что можно сказать о мужской старожильческой одежде?
– Мужская одежда достаточно однотипна по всей России. Кроме того, она больше изнашивалась, ведь женщина – хранительница традиций, а мужчина идет вперед и разрушает. Но в основном было два типа рубахи – обычная туникообразная косоворотка и рубаха на кокетке. Позднее бытовала косоворотка с обычными втачными рукавами. Потом пришла городская мода – брюки и жилет.
– Зачем современным людям знать, как одевались наши предки?
– Можно сказать, что костюм является отражением души народа, не зря у нас есть поговорка – встречают по одежке. Осмысление национальной одежды помогает нам лучше понять самих себя. И потом, как говорит красноярский этнограф Екатерина Горева, – национальная идентичность должна визуализироваться. В советское время у меня было чувство, что я не имею национальности, потому что говорить, что я русская, было не положено. Можно сказать, я восполнила этот пробел. Изучение русских традиций в целом и костюма в частности дает мир в душе и понимание того, какие мы есть – не плохие, не пьяницы, не разгильдяи, и осознание того, что многие эти стереотипы были сформированы искусственно в идеологических целях.
