Роман Бучек: «Нас заставляли оживлять ботинки и пакеты…»

Харизматичный и юморной – такое впечатление производит артист Иркутского областного театра кукол «Аистенок» Роман Бучек. Своим врожденным обаянием он словно незаметно сокращает дистанцию между собой и зрителями, поэтому ему веришь, симпатизируешь, сочувствуешь. Даже если он играет роль Зилова в «Утиной охоте». Убедиться в том, что и в жизни Роман Бучек близок к своему сценическому образу, можно было во время прямого эфира, который недавно состоялся на странице «Аистенка» в Инстаграм. Беседа открыла серию субботних интервью с артистами театра кукол.

– Роман, как ты решил стать артистом?

– Я родился в творческой семье. Мой папа был музыкантом, мы с сестрой занимались музыкой. В 1990-е годы на вопрос мамы «Кем ты хочешь быть?» я, не задумываясь, ответил: «Бандитом». Тогда мама сказала: «Лучше иди в театральное училище, у тебя есть к этому склонность». Но в нашем городе – Белогорске Амурской области – не было даже театра. Правда, я учился в гимназии искусств, куда брали одаренных детей. А моя старшая сестра Аня в то время училась в Иркутском техническом университете, и мама отправила меня к ней. Так я поступил в театральное училище на курс кукольников. Художественным руководителем у нас был Виталий Константинович Венгер, а мастерами – моя нынешняя коллега Любовь Федоровна Калиниченко и непревзойденный специалист кукольного дела Валерий Дмитриевич Кирюнин.

– Неужели ты был хулиганом в детстве?

– Я вырос на окраине маленького провинциального городка. Там стоял один пятиэтажный дом, где жили семьи военных, а все остальное – это был карьер с заброшенным заводом и частный сектор. Интернета тогда не было, и мы развлекались, как могли. Правда, половина друзей посидели на малолетке. Зато если в школе обижали, можно было их позвать. А меня тогда очень сильно спасала музыка.

– Расскажи, что ты почувствовал, когда окунулся в мир Иркутского театрального училища?

– Там, конечно, особая атмосфера. Все чудно, все поют, мужчины ходят в лосинах, все говорят: «Здравствуйте!». Потом, я долгое время не мог понять, чего все от нас хотят. Какие-то странные занятия… Нас заставляли оживлять ботинки, целлофановые пакеты. Я думал: «Кому это нужно?». Но потом со стороны увидел, что есть какой-то символ, посыл, какая-то магия, и я могу оживлять предметы – взять ложку и устроить представление. На мой взгляд, театр кукол – это особое искусство. Не хочу обидеть своих коллег из драматического или музыкального театров, но у нас спектакль может возникнуть на подоконнике. И если сделать это профессионально, все люди будут заворожены театральным действом.

– Когда ты учился на актера, у тебя было ощущение избранности?

– Сложно сказать, ведь мне было 18 лет, я больше думал о старшекурсницах, чем о том, верно ли я выбрал профессию. Еще меня все время ругали за то, что я такой охламон, мог бы делать лучше, но не старался. Поэтому у меня синенький скромный дипломчик. Меня хотели несколько раз выгнать, но обошлось. Это же молодость, мы были хулиганами. Ночью в клубе, а утром уже на занятиях.

– А сейчас молодость уже прошла?

– Нет, конечно. Это же мой бич. Нужно давно повзрослеть, стать более здравомыслящим. Но с другой стороны – это хорошо, в нашей профессии необходимо оставаться вечно молодым.

– Театр кукол «Аистенок» твое первое место работы?

– Да, у меня одна запись в трудовой книжке. Мы уже с третьего курса по приглашению Любови Федоровны приняли участие в спектакле «Школа волшебников». Нас начали вводить в спектакли. Нашим дебютом была «Сказка о царе Салтане и сыне его Гвидоне», где мы с ребятами играли послов.

– Ты как-то менялся за эти годы как артист?

– Конечно, чем больше опыта, тем артист становится глубже, тем он больше понимает, что он делает в профессии. Недавно я получил одну из важнейших для меня ролей – сыграл Зилова в «Утиной охоте». Мне доверили этот образ, и для меня это очень лестно. Мне кажется, у любого актера-мужчины есть мечта сыграть Виктора Зилова. И, конечно, я там играю сам себя. Даже мама мне так и сказала. Кстати, она мой самый главный критик. И это единственный человек, которого я боюсь расстроить.

Но мне также нравятся и небольшие роли. Например, я люблю спектакль «Флюм-пам-пам», где я играю маленького червячка, у которого всего одна фраза: «Опустите, пожалуйста, качельку на место, а то нас так сильно видно». Но эту фразу запоминают все, и именно в таких ролях проявляется мастерство актера. Еще я люблю играть отрицательных персонажей. Например, «Федоткины смешилки, Федулкины страшилки» – это спектакль-провокация, где мы с моим партнером Романом Зориным выкладываемся на полную катушку. А спектакль «Старик и море» – это мне наказание за мои грехи, за все «легкие» роли. Это очень трудная физически постановка, сложнейшая кукла. Я понимаю, что художник Виктор Никоненко – замечательный человек, но обо мне он не подумал. Хотя я там «играю» только руки, но это очень непросто.

– Как люди реагируют на то, что ты актер театра кукол?

– Многие знают меня не как актера театра кукол, а как корпоративного ведущего, шоумена, весельчака, музыканта. И когда узнают, что я работаю в театре кукол, очень удивляются. Люди почему-то думают, что это детский вид искусства. Принято, что человек сначала идет в театр кукол, потом в ТЮЗ и драму. Поверьте, в театре кукол часто гораздо больше искреннего и глубокого содержания, чем в других жанрах. Это старейший и очень сложный вид искусства, и он не может быть понятен всем.

– А в Иркутске есть зрители, которые понимают театр кукол?

– Конечно! Я обожаю иркутских зрителей. Перед каждым спектаклем смотрю в щель – кто пришел? И выбираю, для кого я буду играть, а потом, когда опускается занавес, я расставляю руки и буквально «ем» их аплодисменты. У нас очень интересный зритель, много молодежи, которая не живет формальной жизнью. Даже те, кто приходит впервые, быстро включается в процесс.

– Дает ли тебе что-то в профессии работа ведущего?

– Это два разных вида деятельности, потому что для меня театр – это что-то благородное, для души. Это служение. А в качестве корпоративного ведущего я уже добился определенного совершенства, и могу хулиганить. Людям нравятся мои шутки. Но эта подработка иногда мешает театральному труду, и наш главный режиссер Юрий Анатольевич Уткин меня за это ругает. Я его очень уважаю, поэтому мне сложно у него отпрашиваться.

– Как ты физически все успеваешь?

– Я где-то услышал, что гонку выигрывает гончая, и решил, что я буду ей. А сейчас вообще здорово – никуда не нужно, ни в театр, не на корпоративы, поэтому я провожу время с семьей. Жена, оказывается, у меня классная, я с ней в жизни столько времени не проводил. Дочь растет на глазах. Но на работу, конечно, уже очень хочется. Скорей бы на сцену!