Энергия научного поиска
Институту систем энергетики им. Л.А. Мелентьева, отметившему недавно 60-летие, весьма повезло: у него оказалось сразу два летописца. Один – Александр Кошелев, к сожалению, уже ушедший из жизни, излагал историю в прозе, а Игорь Шер – языком фотографий. Способствовало полноте его фотолетописи то обстоятельство, что он оказался у истоков создания института. По нашей просьбе Игорь Алексеевич поделился воспоминаниями о становлении одного из крупнейших в Сибири научных учреждений.
Однажды в Ленинграде…
Шер оканчивал Ленинградский политех, когда декан факультета предложил его кандидатуру профессору Ленинградского инженерно-экономического института Льву Мелентьеву, подбиравшему научные кадры для созданного в Иркутске института энергетики.
– Такое же приглашение получил мой однокурсник Слава Ивановский. И вот мы вдвоем поехали на встречу. На дворе декабрь, темнеет рано, в кабинете, куда нас провели, полумрак, горит настольная лампа. Из-за стола встает огромный мужик, протягивает руку, ладонь которой чуть не в два раза больше моей. Приветливый, обаятельный до невозможности. Приглашает в институт, создаваемый с нуля, без обузы прошлого, с молодыми мозгами, блестящими возможностями для научного роста… К тому же Байкал, сибирская природа… Против таких аргументов Льва Александровича невозможно было устоять.
1 марта 1961 года после защиты дипломов четыре выпускника ЛПИ официально стали сотрудниками института. В Иркутске на месте Академгородка лежало чистое девственное поле. Энергетический институт разместился в четырехэтажном здании на углу улиц Карла Маркса и Киевской. Ему отвели два нижних этажа, а два верхних – институту географии. В штате – пара десятков человек, причем половина из них – административно-хозяйственный персонал. Это были иркутяне, имевшие свое жилье. Старший научный персонал жил в гостинице, а для молодежи создали комнату-общежитие рядом с кабинетом директора.
Как ЭВМ научили думать быстрее
Из Москвы Шер с женой приехали в августе, когда были сданы две пятиэтажки в поселке Энергетиков. Особым комфортом они не баловали. В двухкомнатные квартиры поселили по две семьи. Шерам досталась большая комната, но проходная. От соседей отделялись занавесочкой.
– Ну, это было еще как-то терпимо. Но когда пришла зима, стало невмоготу. В квартире температура не поднималась выше десяти градусов, а у нас маленький ребенок. Кошмар. Котельная постоянно ломалась. И вот представьте, Мелентьев, уже членкор, человек, которому перевалило за пятый десяток, самолично в подвалах отлаживал систему отопления. Не его это, конечно, дело, но раз сотрудникам холодно, он в ответе за них. Так он мыслил. Его за это безмерно уважали.
Строительство Академгородка шло далеко не ударными темпами, и институт размещался на Киевской до 1966 года. Штат рос, а помещений катастрофически не хватало. Каждой лаборатории полагалась одна комната, а лаборатории были большие, до 15–20 человек. Сидели все вместе: от зава до лаборанта. У директора был парадный кабинет, в котором собирались только на совещание, а сам он работал в соседней маленькой комнатке.
Генеральное направление – формирование системного подхода к исследованиям всей энергетики от добычи ископаемого топлива до конечного потребления электрической и тепловой энергии. Электрики создавали малую электродинамическую модель. Под нее отвели подвал, а пульт управления разместили на первом этаже. Когда приходили детали оборудования, все, независимо от чинов и званий, превращались в грузчиков, тягая вручную через узкие проходы неподъемное железо.
Тогда же началось освоение цифровой электронно-вычислительной машины первого поколения – БЭСМ-2, поступившей в институт. Еще с перфокартами, узкой печатью. Передовое к тому времени устройство не только для страны, но и мира.
– Это сейчас составление программы для компьютера стало расхожим понятием, а в начале 1960-х – совершенная новинка. Специалистов по этой части готовили только в МГУ и Новосибирском университете. И к нам были приглашены математики, лидерами среди которых стали Анатолий Петрович Меренков и Владимир Филимонович Скрипник.
Быстро выяснилось, что круг способностей ЭВМ весьма ограничен. Выпускник Одесского института связи Леня Ящук, назначенный завлабом вычислительной техники, пришел к Мелентьеву и заявил: машина плохо работает, ее переделывать надо.
– Тот, конечно, глаза вытаращил. Приходит какой-то пацан и предлагает это чудо техники, стоящее кучу денег, сломать, чтобы оно работало лучше. К тому времени на весь Союз было не более двух десятков таких машин, и ни у кого даже в мыслях не было ее критиковать. Но директора убедили, что Леня настоящий талант, и если говорит, что может сделать машину лучше, то непременно сделает. И Леня не подкачал: машина стала работать вдвое быстрее. Завод-изготовитель согласился с модернизацией и впоследствии стал выпускать БЭСМ-2 с учетом его предложений.
Надевал медали и шел в госплан
С каждым годом рос штат института, достигнув в конце концов численности в 700 человек (сейчас втрое меньше). Лаборатории бились за возможность доступа к ЭВМ, чтобы сделать свои расчеты. Старушку БЭСМ-2 заменили на две более мощных БЭСМ-4. Но и их электронных мозгов скоро стало не хватать. К тому времени уже появилась ЭВМ третьего поколения – БЭСМ-6. Первую такую машину установили в Центре управления космическими полетами. Институт энергетики принялся доказывать, что без такой машины у них вся наука остановится.
– Сейчас все просто: есть деньги – иди и покупай, что тебе нужно. А тогда же плановая экономика, все расписано на годы вперед, попробуй сунься вне очереди. Главной пробивной силой был, конечно, Мелентьев. Надевал парадный пиджак со звездой Героя Соцтруда и четырьмя орденами Ленина и шел в Госплан. Кроме самой машины были нужны устройства памяти и другие вспомогательные устройства, и он снова надевал ордена и шел по проторенной дорожке.
Два года битвы за машину увенчались успехом. Это был настоящий монстр, занявший три этажа экспериментального корпуса. Обслуживающий персонал насчитывал 114 человек. Для Игоря Алексеевича, возглавившего отдел вычислительной техники, настали беспокойные времена.
– Я раньше семи вечера домой не возвращался. Машина капризная, часто случались сбои. Пользователи приходят с претензиями: результат неправильный. Кто виноват? Операционщики валят на инженеров, инженеры стоят насмерть: у нас все работает как в аптеке, операторы клянутся, что инструкцию пользователя выполнили точно. А пользователь, конечно, даже мысли не допускает, что у него ошибка в программе или в исходных данных. Кто третейский судья? Завотделом…
Несмотря на несовершенство тогдашней техники, работать на ней приезжали не только ученые со всего Советского Союза, но и коллеги из-за рубежа: немцы, болгары, поляки. А потом пришла эра персональных компьютеров. БЭСМ-6 сломали и выбросили в утиль, как реликт прошлого.
– Может, и зря, – считает Игорь Алексеевич. – Это же музейный экспонат. Надо было оставить на память потомкам.
Директорский пьедестал
За 60 лет работы института в нем сменилось пять директоров. Лев Александрович Мелентьев руководил до 1972 года, став на этом посту академиком. Вынужден был уйти по состоянию здоровья. Заслугой Мелентьева, считает Шер, было внедрение системного подхода в инженерно-технические науки.
– Надо уметь жертвовать частным ради общего дела, искать компромиссы. Это очень сложная математическая задача. Между прочим, с нынешней точки зрения, Лев Александрович был явным ретроградом. Он утверждал, что у реально работающего научного сотрудника в год должна появляться одна, изредка две статьи. А сейчас требуют не меньше пяти. Вот и идет переливание из пустого в порожнее. Не остается времени для самой научно-исследовательской работы.
Сменивший Мелентьева на посту директора Юрий Руденко был одним из старожилов института. До этого он работал в Кемерово в объединенном диспетчерском управлении энергетической системы Сибири. Как признавался, его всегда привлекала наука, и, узнав о создании в Сибири института энергетики, бросил все и помчался в Иркутск. Был заведующим лабораторией, потом замдиректора и, наконец, директором. Он занимался электроэнергетикой, став основателем школы надежности систем энергетики.
Третьим главой института стал тот самый математик, прививавший иркутянам культуру составления программ еще для первой ЭВМ, – Анатолий Меренков.
– Он увлекся решением одной прикладной задачи – оптимизации трубопроводных систем, в первую очередь теплофикационных. Вместе в Виктором Яковлевичем Хасилевым, который был двигателем физической части проблемы, он развивал математическую часть. Они совместно создали теорию гидравлических цепей, ставшую базой для научной школы.
Потом директорское кресло занял Николай Воропай, который сегодня является научным руководителем института. На его долю выпала труднейшая задача – сохранить институт как действующую боевую единицу науки в послеперестроечное лихолетье. В настоящее время институт возглавляет Валерий Стенников.
Листая коллекцию фото
В конце нашего разговора Игорь Алексеевич перелистал страницы своей электронной фотолетописи «Краткий курс истории ИСЭМ. Версия И. Шера», кадры из которой мы сегодня публикуем.
Вот группа сотрудников отдыхает на льду Байкала.
– Это была идея нашего института – переход через Байкал. Бывало, по 200 человек за один день переходили из Танхоя в Листвянку или наоборот: из Листвянки в Танхой. А Кошелев однажды в одиночку сходил туда и обратно за один день – 41 километр туда и 41 обратно. Я как-то сказал: ребята, мне надоело ходить через Байкал, у меня идея: дойдем до середины, там переночуем на льду и дальше пойдем. Собрали палатки, спальники, сходили втроем. Но больше никто не повторял.
А вот группа зрителей обступила Михаила Ботвинника, а какой-то любопытный пацан, просунув голову между взрослыми, глубокомысленно взирает на доску.
–В 1975 году Ботвинник приезжал в Иркутск и дал сеанс одновременной игры на 25 досках. А наш институт всегда славился сильными шахматистами. Ну, четверо наших сотрудников отважились сразиться с чемпионом мира и, между прочим, двое: Л.С. Беляев и С.С. Топорков свели игру вничью.
В коллекции Шера снимки многочисленных научных семинаров, которые по традиции устраивали на природе; дружественных чаепитий, проходивших в кабинете директора; ребят из школы компьютерной грамотности «Алиса» и, конечно, рабочих будней его родного института.
Материал подготовлен при поддержке ИНЦ СО РАН
